Я глотнул его чаю.
— В него следует добавить рому, — посоветовал я.
— Ну так а ром-то у меня откуда?
— Ты имеешь в виду, что разучился вскрывать замок буфета?
Он обиженно смолк. Я сходил за ромом, а Джок заварил еще «старшинского».
Когда мы прочно уселись верхом на чай и неких «валлийских кроликов»
[66], которых Джок призвал на подмогу, чтобы чай протекал внутрь без препон, я пустился поучать — порок сей излечить мне решительно не удается.
— Джок, — сказал я, — а тебе известно, что пятнадцать веков люди полагали, будто у жабы в черепе таится драгоценный камень?
— Во как? — ответствовал он. — И кто ж им эдакое подсказал, а?
— Плиний, или Аристотель, или кто-нибудь из тех малых, которые написали про это в книжке.
Джок некоторое время жевал и заглатывал.
— И чего — никто ни разу не сообразил раскурочить ей башку да поглядеть?
— Насколько мне известно, нет.
— Ебиццки невежественные все эти чурки, а? — загадочно произнес он в ответ. И я не нашел в себе мужества ему противоречить. — Еще он про зайцев трындел, — продолжал между тем Джок. — Похоже, никаким зайцам на Острове быть не положено, да только несколько лет назад фермеры заприметили одного здоровенного засранца и смекнули, что это он все молоко отсасывает у смешных коровенок, что у них тут водятся. И вот они его обложили и давай палить, а потом давай палить прицельно, да только все без толку. И тут один возьми и заряди бердану серебряной пуговицей — и подстрелил зайца в жопку, и заяц себе уковылял куда-то, а на следующий день у одной жуткой бабы, что по соседству жила, на ноге бинт увидали.
— Это, вероятно, одна из самых старых историй на свете, — сказал я, ибо таковой она и была.
В тот вечер я слишком устал, чтобы принимать душ, — мне хотелось только а-а. Зубы я, разумеется, почистил. И чистя их, я осознал, почему этот славный малый в «Стрелково-ружейном клубе» так хотел познакомить меня с другим малым, который льет пули из чего ни попадя.
Из серебра — вот что он имел в виду.
6
Я рек: «Она, должно быть, вся бела,
Сладка, как пряный плод на вкус,
Испорчена, слегка тепла,
И, как любовь змеи, искус-
На». Скверная догадка, пусть.
«Фелица»
Наутро мы провели еще одно совещание. Соня, похоже, держалась стойко и даже начала немного ходить, а вот у Виолетты дела обстояли куда хуже: бедняжка совершенно перестала разговаривать, и, хотя следила за вами глазами, больше ни в единой своей части не двигалась. Сэм влил в нее одну ложку прославленного Брэндова «Студня из Телячьих Ножек»; во второй раз Виолетта укусила ложку. После чего рот уже не открывала вовсе. Врач пробубнил что-то насчет «психотического аутизма», с коим у него самого явно не лучшие отношения, и щедрой рукой начислил ей еще одну полную иглу успокоительного.
— Не вполне сказал: «продолжайте пить таблетки», — заметил Сэм, — но зримо вертелось у него на языке. Если не придет в себя до завтра, я собираю консилиум.
Мы все покивали и сочувственно помурлыкали — за исключением Джорджа, несколько раз произнесшего «грязная свинья».
Сэм поинтересовался, не мог бы я порекомендовать ему хороший пистолет и что нужно сделать, дабы таковой раздобыть. Я ему сообщил и присоветовал хорошую винтажную волыну — по сути, вложение капитала. Этот аспект его, судя по всему, не интересовал — ему хотелось инструмент, на который можно положиться в деле пробивания крупных и болезненных отверстий в насильниках.
— Успокойтесь, — побуждал его я. — Лучший и наисовременнейший пистолет не проделает ни в ком даже крохотной дырочки, если его точно не нацелить. Большинство пистолетов предназначено лишь для того, чтобы пугать людей и производить громкий шум. Главное — держать его под рукой. Ребятам вроде нас с вами пистолет случается потребен, быть может, всего раз в жизни… — тут я слегка покривил душой, — …но вся штука в том, что нужен он бывает, как правило, в большой спешке. Послушайтесь моего совета — купите себе боеспособный антикварный аппарат, на котором можно будет навариться, когда все это утихнет. Например, имеется весьма превосходный старый «маузер» 7,65 мм — не более пять миль отсюда, его можно приобрести всего за £ 150; к нему прилагается деревянная кобура, которая может пристегиваться к рукояти, и получается ложе. Тем самым пистолет становится небольшим таким карабином. Самое надежное оружие из всех, если умеете целиться ровно: валит быка с полумили. А кроме того — вполне эстетически красивый предмет. В несколько безобразном свете.
Сэм поворчал, но совету внял и телефон маузеровладельца взял.
— Ну да, ну да, — сказал Джордж. — Это ваше стрелковое оружие — очень мило, но предполагается, что у нас тут — О-Группа, и мы должны проводить Оценку Ситуации.
(Тем из вас, кто не имел счастья служить в Армии, следует пояснить, что О-Группа — это совещание, собираемое не самым старшим пехотным офицером, которому наконец становится ясно, что он не знает, что делать, а его младшим офицерам и старшему сержантскому составу, по его замыслу, следует признать, что они, в свою очередь, тоже не знают, что делать. О-Группа, естественно, всегда собирается вне зоны слышимости рядового состава, хотя рядовой состав бывает осведомлен, что его офицерский состав не знает, что делать, за много часов до сбора О-Группы; по их представлению, хороший офицер — это просто-напросто офицер, который собирает О-Группу, когда им самим хочется выпить чаю. Военнослужащие вплоть до майорского чина — а иногда и включая его — ребята капитальные: вступайте в Армию сейчас — япошкам всыпа́ть уже, наверное, поздновато, а вот ирландцы еще долго не прокиснут.)
— У меня тут, — сказал Джордж крайне знающим тоном, — список всех женщин, достигших брачного возраста, в радиусе мили от этого дома. Я предлагаю нам залечь в ночное, регулярно сменяясь и наблюдая за их жильем, в готовности отодрать задницу этому грязному борову, когда он в следующий раз попробует нанести, э-э, удар.
— Джордж, — мягко сказал я. — Джордж? Кто предоставил вам этот список?
— Сентенир — он со своими вёнтаньерами трудился над ним много часов.
Я испустил одну из тех долгих пауз, что призваны явить всем слабоумие пропозиции. После чего сказал:
— Хорошо. Да. Однако нас всего трое, знаете ли, и нам надлежит охранять собственные угодья и жен. К тому же мы не слишком интимно знакомы с местностью. А если ближе к делу, то в наши дни, когда кто-либо запускает одну руку вам в сейф, а другую — вам в жену, и вы его убиваете, вам предъявляется обвинение в убийстве, а наемные психиатры сообщают суду, что правонарушитель — несчастный неуравновешенный паренек, которого расстроил гадкий фильм, увиденный им в «Одеоне» на прошлой неделе, но для своей старушки-матери он — примерный сын. Старушки-матери, со своей стороны, превосходно смотрятся на свидетельской трибуне, все до единой — прирожденные актрисы, способны разжалобить даже полицейского, я такое видел, это лучше телевидения. Они вам покажут, где раки зимуют.
