Больше он ничего сказать не успел, потому что удар Эрнеста отправил его прямиком в сточную канаву. Эрнест встал над ним, бледный и на удивление спокойный – и очень тихим, ровным голосом сказал, что если Хью позволит себе произнести хоть что-то неуважительное о его матери, то он, Эрнест, его убьет. После этого он позволил ему подняться на ноги.
Хью Кершо покачнулся, а затем, повернувшись, прошептал что-то на ухо своему другу, тому самому добродушному англичанину с военной выправкой. Тот выслушал его, задумчиво погладил свои пышные усы и обратился к Эрнесту подчеркнуто вежливо:
– Меня зовут капитан Джастис, я служил в гусарском полку. Полагаю, мистер Кершо, вы знаете, что никто не может позволить себе роскошь сбивать людей с ног и больше никогда не возвращаться к этому вопросу. Есть ли у вас здесь близкий друг?
Эрнест покачал головой и указал на мистера Эльстона:
– Вот единственный джентльмен, которого я знаю в этом городе, и я не могу просить его вмешиваться в это дело.
Про себя Эрнест начал понимать, что дело принимает серьезный оборот.
– Ничего, мой мальчик! – негромко откликнулся мистер Эльстон. – Разумеется, я с тобой.
– Но я и в самом деле не имею права… – начал Эрнест.
– Чепуха! У нас в колониях принято стоять друг за друга. Мистер Джастис…
– Капитан Джастис, с вашего позволения, – отвечал тот с поклоном.
– Капитан Джастис, меня зовут Эльстон, и я к вашим услугам.
Капитан Джастис обернулся к Хью Кершо, с которого ручьями текла грязная вода, что-то шепнул ему, а затем прибавил громко:
– На вашем месте, Кершо, я бы пошел и переоделся, вы простудитесь.
Затем, обращаясь уже к мистеру Эльстону, Джастис произнес:
– Я думаю, в курительной сейчас никого нет. Пойдемте, переговорим там.
Эльстон кивнул, и они вошли в гостиницу. Эрнест последовал за ними, однако, чтобы не мешать, сел в дальнем углу курительной комнаты. Вскоре мистер Эльстон окликнул его.
– Вот что, Кершо: дело серьезное, и поскольку касается оно вас лично, то лучше нам выслушать ваш ответ тоже лично. Короче говоря, ваш кузен, мистер Хью Кершо, требует, чтобы вы в письменной форме извинились за то, что ударили его.
– Я готов это сделать, как только он принесет извинения за те слова, которые он использовал, упоминая о моей матери.
Капитан Джастис одобрительно кивнул.
– Это вполне разумное требование. Кроме этого, мистер Кершо требует, чтобы вы отдали записку, полученную от дамы.
– Этого я, конечно, сделать не могу и не сделаю! – отвечал Эрнест, доставая карточку из кармана и разрывая ее на мелкие клочки.
Капитан Джастис поклонился и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся и сказал, обращаясь и к Эрнесту, и к мистеру Эльстону:
– Мистер Хью Кершо не удовлетворен вашим предложением. Он отказывается принести свои извинения за любые выражения, использованные им в связи с именем вашей матери, и настаивает, чтобы вы сделали свой выбор: либо вы приносите письменные извинения, либо ваша встреча состоится завтра на рассвете. Вы должны помнить, что мы находимся на Гернси, где за оскорбление действием нельзя отделаться штрафом в сорок шиллингов.
Разумеется, это не было правдой. Хотя на Гернси свои собственные законы и своя конституция, большинство здешних законодательных актов основаны на старинных норманнско-французских обычаях, а судебные разбирательства ведутся на французском языке – тем не менее, дуэли здесь считаются точно таким же преступлением, как и в Англии, в чем капитану Джастису впоследствии пришлось убедиться на собственном опыте. Однако сейчас никто из них этого не знал.
Эрнест почувствовал, как сердце его забилось чаще. Только теперь он вполне понял, что имел в виду капитан Джастис. Ответил он просто и кратко:
– Буду счастлив встретиться с моим кузеном в любом месте и в любое время, о которых вы договоритесь с мистером Эльстоном.
После этого он вернулся на свое место и от души насладился трубкой – и совершенно новыми для себя ощущениями.
Капитан Джастис с жалостью поглядел на юношу и негромко сказал мистеру Эльстону:
– Мне жаль его. Кершо хороший стрелок. Полагаю, пистолеты выберете вы. В такой спешке трудно раздобыть клинки. Хороший мальчик. Жаль, клянусь Юпитером! Я думаю, ему недолго осталось занимать место в этом мире.
– Глупое вышло дело! И мы все в него вляпались, это плохо. Нет ли другого выхода, как вы полагаете?
– Насколько я понимаю – нет, и дело не решится, пока ваш молодой друг не испробует на вкус могильную землю. Этот Кершо скверный парень – и совершенно обезумел из-за этой женщины; он потратил на нее тысячи фунтов. И он не простит, что его изваляли в сточной канаве. Лучше бы вам уговорить вашего друга извиниться, потому что иначе Кершо убьет его.
– Не дело так говорить. Я прожил нелегкую жизнь и хорошо разбираюсь в людях. Этот мальчик не той породы. Кроме того, неправ был ваш друг, а не мальчик. Если бы кто-нибудь сказал такое о моей матери – я бы пристрелил его.
– Хорошо, мистер Эльстон. Теперь об оружии: у меня его нет.
– У меня есть два револьвера смит-и-вессон, я купил их вчера, хотел забрать в Африку. Они стреляют очень крупнокалиберными пулями, капитан Джастис.
– Слишком, я бы сказал. Если одна из них попадет куда угодно…. – Он не закончил фразу.
Мистер Эльстон кивнул.
– Мы положим их в двадцати шагах от каждого стрелка, чтобы дать им равные шансы промахнуться. Теперь о времени и месте.
– Я знаю укромное место на берегу, примерно в полутора милях отсюда – оно подойдет. Вам надо будет спуститься по этой улице, а затем следовать вдоль линии моря, пока не увидите заброшенную хижину. Там мы вас встретим.
– В котором часу?
– Дайте подумать… пусть будет без четверти пять. В это время уже достаточно светло.
– Очень хорошо. Корабль «Уэймут» уходит в половине седьмого. Я должен заранее собрать свои вещи и проследить за их отправкой на борт. Советую и вам сделать то же самое, капитан Джастис. Нам не стоит возвращаться сюда после того, как дело будет сделано.
На этом они расстались.
К счастью, управляющий гостиницей не спал, так что все заинтересованные стороны смогли оплатить счета и договориться об отправке багажа на борт судна, не вызвав ничьих подозрений. Эрнест, кроме того, написал записку своему приятелю, который должен был приехать завтра; в ней он довольно туманно объяснил, что его призывают неотложные дела. Эрнест не мог не улыбнуться – хоть улыбка и была печальной – при мысли о том, что дела эти вполне могут затянуться на целую вечность…
Затем, уже у себя в номере, он написал еще два письма, одно Еве и одно – Дороти. Мистер Эльстон должен был отправить их в случае, если все закончится плохо. Первое письмо дышало страстью и нежностью, в нем Эрнест выражал надежду на воссоединение с любимой в ином мире – ах, как же крепко держится бедное человеческое сердце за эту идею! – второе было разумным и подробным. Закончив писать, Эрнест принял ванну, как советовал ему мистер Эльстон, затем прочитал молитвы, которым научила его мать, оделся в темный удобный костюм и сел у открытого окна.
