Молодой мужчина молчал, а я продолжила:
— Я понимаю, ты гневаешься на меня, но я, ни в чем не виновата. Бумаг никаких не подписывала и я не женщина маркиза. То утро, было единственным моим счастьем…
Да, ты знаешь, я молодая и глупя особа, но разве я могла бы полюбить другого мужчину?
Нет. Доминик, не знаю в чем моя вина перед, возможно в том, что я не уехала с тобой. Ты молчишь, но я могу говорить. Я очень люблю тебя, но почему ты мне не отвечаешь? Хорошо. Ты злишься, прости меня.
Молодой мужчина так ничего не ответил мне, а я отвернулась к окну и смотрела, как убегают вдаль мимо проносившиеся кусты и деревья. Что ждет меня во дворце, я не могла знать, к тому же, мой любимый всю оставшуюся дорогу молчал и меня начало раздражать это. Почему, я должна считать себя до сих пор виноватой, ведь не выходила за маркиза замуж, но доказательств у меня нет. Я сжала губы и крепко сцепив пальцы, вновь уставилась в окно.
17 Глава
Не легкая жизнь во дворце
Вскоре, Доминик издал тяжелый стон и тихо сказал мне:
— Какая же ты глупая, зачем только встретил тебя. Моя любовь к тебе терзает мою душу. Я хочу забыть все, что произошло, но не могу, не могу. Твоя глупость сделала все за тебя.
Я молчала и смотрела в окно кареты, а принц снова тяжело вздохнул и тоже уставился в окно. Карета медленно двигалась, завидев знакомые пейзажи, я передернула плечами. Мне казалось, будет очень скучно и я надув губы, опустила голову. Доминик неожиданно взял мою руку, подняв мою голову, внимательно посмотрев в глаза, сказал:
— Пока буду разбираться со всем этим, не смей даже приближаться к маркизу. Ты только моя женщина, поняла? Каждую ночь, ты будешь принадлежать только мне, ясно?
Его глаза отдавали гневом, дьявольский свет радужки играл каким-то ярким блеском. Доминик сжимал мою руку до боли, я громко вскрикнула, а мужчина снова впился в мои губы и, лаская их, шептал мне на ухо:
— Никому не отдам тебя, слышишь, никому. Я люблю только тебя и видеть хочу только одну тебя, дышать с тобой и молчать если надо. Твоих глаз мне не забыть никогда. То утро было самым дорогим для меня, но ты, меня обманула и тем самым повергла нашу любовь большому испытанию.
— Доминик, прости меня. И это замужество, все не правда…
Молодой мужчина с глубоким стоном отодвинулся от меня и, нагнувшись вперед, запуская пятерню рук в свои волосы, затем, медленно проговорил:
— Что же ты наделала. По праву, я не должен даже тебя касаться, но я, не могу отдать тебя другому мужчине. Если король пойдет мне навстречу, то смогу разрешить этот вопрос, если нет,… вот черт! Лолита, ты дура, просто глупая гусыня!
Я сидела и не двигалась, просто смотрела на мужчину, и начала испытывать страх «А ведь он говорит правду. Это разве так можно? Он же король, вернее будущий король, а пока все зависит от его отца?» Молодой мужчина откинулся назад на сиденье глубоко вздохнув, а я аккуратно просунула свою холодную руку к нему под локоть камзола, чтобы, как-то согреться. Доминик не стал осторожничать, а просто обнял меня и прижал к себе, так и ехал оставшуюся часть пути. Через час, карета остановилась и потихоньку стали все выходить на белый свет. Мои сестры вздыхали и охали, ахали, видя огромный дворец и все прелести его окружения. Герман подошел ко мне и ехидно шепнул:
— Леди Розалия, все хорошо? Не замерзли?
Я уставилась на старшего брата Доминика и теперь мало понимала его официальный ехидный тон, поэтому решила промолчать и пройти мимо и обратиться к канцлеру:
— Господин, простите, не запомнила вашего имени, сопроводите меня до моих покоев.
Канцлер сделал недоуменный вид и, посмотрев на принцев, сухо произнес:
— Прошу вас леди, следуйте за мной.
Мои сестры шли вместе со мной и, теребя меня за рукава теплого платья, щебетали наперебой, как им повезло жить во дворце, а меня мучил один вопрос: что со мной будет дальше?
Через три дня, погода совсем испортилась, то завывал сильный ветер, то лил проливной дождь, холод стоял жуткий. Сестер расселили на втором этаже, а меня почему-то поселили ближе к королю и королеве на третий этаж дворца. Но видеть их, я все равно не могла, так как королевская чета спала в юга — восточном крыле, а я, в западном. Одно меня радовало, что спальня Доминика и Германа была рядом со мной в южном крыле. В северном крыле располагался зимний сад, где я никогда не была и туда, кроме слуг, чтобы полить цветы, никто не заходил. Там, пропадала с книгой в руках, я почти целый день.
Экономка заметила, что я перестала, выходить есть за общий королевский стол, впрочем, как и другие жители дворца. Отдано было распоряжение принца, чтобы ко мне приходила служанка и приносила завтрак, обед и ужин. Так прошла моя первая неделя. Было ужасно скучно, тоска по сестрице Каролине и другу Гаю нарастала с каждым днем. Сбежать или пойти куда-то было не возможным, все, что я делала, докладывали Доминику. Наследника престола, я видела лишь раз за общим столом в первые три дня, он немного похудел, и на его лице читалась большая усталость. Королева Констанция развлекалась с моими сестрами, меня же, лишала вообще своего присутствия. Даже Герман, уделял мне мало времени, лишь спрашивал у меня, как дела и здоровье.
Однажды утром, в самый дождливый день, король Филипп, пригласил меня для своей аудиенции. Я пришла незамедлительно и низко поклонившись, вошла внутрь. В большом кабинете, с высокими шкафами книг и множеством папок с документами, за большим столом сидел его величество король Филипп. Его орлиный зоркий взгляд сильно буравил меня глазами, затем наглядевшись, он строго сказал:
— Мне вот интересно, откуда у этой прелестной миленькой девушке в голове такой мусор?
— Ваше величество, — начала, было бы, я, но король грубо перебил меня.
— Я еще не закончил говорить, а ты вставляешь свое слово? Как ты посмела вообще явиться сюда, после всего, что натворила? Отвечай же.
Я сделала реверанс и тихо медленно, дрожа всем телом, попыталась ответить:
— Ваше величество, поверти, это какое-то недоразумение. Я ничего не знаю, в чем виновата, не понимаю.
Король Филипп дико расхохотался и презрительно спросил:
— Не понимаешь? Ну, конечно же, где уж нам понять такого воробья. Сначала одурачила моего сына, затем, раструбила о своей страстной любви к наследнику и в считанное время, умудрилась выскочить замуж за маркиза. Как хороша, а? Да ты просто…
Мужчина отчитывал меня, вспомнив все. Моего отца, саму меня и как его единственный сын, наследник престола мог влюбиться в меня, такую недостойную девушку. Я, молча, сглатывала слезинки, что выступили у меня на глазах, слушая «удары» короля. Наконец, его величество замолчал, а я медленно ответила, смотря в гневное лицо короля:
— Ваше величество, мой отец, герцог Дюамель прекрасный человек, к тому же, я ничем не запачкана, как вы уверяете. Я очень люблю Доминика, принадлежу только ему, поэтому…
