- Ну хорошо, верю.
- То-то же, - сказала Рита. - Ну да ладно, хватит торчать в
этой уборной. Мне еще надо успеть поесть перед выступлением.
Большакова направилась в столовую, а Созонова - в
раздевалку. Нашла свой костюм (хорошо, что у таких, как она, ничего не
похищают!) и стала потихоньку переодеваться. Айши не было: видимо, носилась по
ДК в поисках своего наряда. Вера про себя порадовалась, что не видит Оксаны и ее
слез. Говорить Синепупенко обо всем до того, как сообщит Наталье Ивановне,
Созонова не хотела: того гляди, Айша убьет Артемьеву. Да и самой Инны Вера
теперь побаивалась: мало ли, как та вздумает отомстить за свое разоблачение?
Нет, прежде всего надо бы дождаться Наталью Ивановну и заручиться ее
поддержкой. Скорей бы уже пришла! Скорей бы… Созонова так сильно ждала
преподавательницу, что ей начал мерещиться ее голос.
Или не мерещиться?
Вера подняла голову. Наталья Ивановна стояла в дверях
раздевалки, обнимая заплаканную Оксану, - сама почти рыдающая.
- Ну послушай, - успокаивала она Айшу. - У нас еще почти два
часа! Может, успеем, найдем. Девчонки, красный шелковый костюм точно никто не
видел?
Созонова открыла рот. Она хотела сказать Наталье Ивановне что-то
вроде «Давайте отойдем» или «У меня есть, что сказать вам». Не успела. В
раздевалку, как всегда, не церемонясь, вошли несколько женщин в деловых
костюмах.
- Инна Артемьева! Есть здесь такая?
- Ну есть. - Инна встала.
- А в чем, собственно, дело? - спросила Наталья Ивановна.
- Артемьева дисквалифицирована за порчу костюма другой
участницы.
Инна стиснула зубы. Тренер схватилась за голову. Айша,
услышавшая слово «порча», заревела, как на похоронах. А Вера поняла, что
Большакова обманула ее, как маленького ребенка.
Стоит ли описывать дальнейшее? Крики Натальи Ивановны,
вывешивание исправленного списка участниц, оживленное обсуждение случившегося,
поочередная беготня в туалет - посмотреть, действительно ли мусорные ведра и
унитазы до краев набиты рубинами и бриллиантами с костюма Синенепупенко (молва
описывала все именно так). Айшу, у которой началась истерика, отправили в
медпункт, а оттуда - домой. Инна уходить не хотела. Она сидела в раздевалке
мрачная, гордая, как партизанка на расстреле, бледная (еще бледнее, чем обычно)
и шарила вокруг себя злыми глазами.
За час до начала, когда Вера была уже полностью переодета и
накрашена, она неожиданно услышала у себя за спиной голос Артемьевой:
- Это ты, Созонова. Это ведь ты донесла, да? Сволочь!
Вера замерла. Вместе с ней замерла вся раздевалка - что
теперь случится, уж не набросятся ли девчонки друг на друга?
- Хочешь занять призовое место, да? Думаешь, я не догадаюсь,
да? Умная самая? - Инна говорила громко, но спокойно, и от этого еще более
угрожающе.
- Это не я… - пролепетала Вера.
- Это не она! - Аня неожиданно поднялась с места.
При виде ее самодельной ситцевой юбки, едва достающей до
голени, дешевых блесток на дешевом бюстгальтере и «счастливых» носков,
танцовщицы захихикали.
- Это Маргарита Большакова, - продолжала Аня твердо. - Я
сама видела, как она бегала в оргкомитет!
Пышная рыжая королева в изумрудном платье и длинных
перчатках захлопнула пудреницу, подняла глаза, окинула взглядом гримерную.
- Только не говори, что тебя зря оклеветали, Инна! -
презрительно произнесла она.
- Свинья! - кратко ответила Артемьева, пронзив холодным
взглядом Большакову.
- Ой-ой-ой, какие мы суровые! - Рита довольно хихикнула и с
независимым видом продолжила краситься.
«Теперь она, наверно, победит, да?» - тихо спросила у Веры
какая-то незнакомая девчонка. «Похоже на то», - ответила Созонова.
Все ожидали, что Инна вот-вот накинется на Большакову,
начнет выцарапывать ей глаза, рвать костюм, выдергивать волосы… Но та продолжала
неподвижно сидеть в углу, уставившись в одну точку. Смирилась, подумали
девчонки. Через десять минут все забыли об Инне и Рите.
Наконец подошло время начала конкурса. Первые танцовщицы уже
вышли на сцену, остальные толклись за кулисами. Артемьева куда-то умотала: все
решили, что домой. В раздевалке остались лишь несколько конкурсанток из числа
тех, кому по жребию вышло идти в последней четверке. Вера с Маргаритой были
среди них. Уже начавшие утомляться, они ждали своей очереди, маялись от скуки.
- Ну что, Созонова? - ехидно поинтересовалась фаворитка
соревнования. - Все еще думаешь, что не надо было доносить на Инну в
оргкомитет? Или уже смирилась с мыслью поехать в Москву? А, чистюля?
- Я не «чистюля», - ответила Вера.
- Ну ты же вся такая честная, ага?
- Нет. Я обычная.
- То есть в глубине души ты все же благодарна мне за вовремя
принятые меры? Уже предвкушаешь бронзу, да? Или даже серебро?
- Мне было бы интереснее выиграть их, если бы все вели себя
по-спортивному.
- Ох, наивная! - и Рита усмехнулась. - Послушай-ка, что я
тебе скажу…
- Большакова, а Большакова! - прервал ее чей-то голос.
Рыжая обернулась.
В ту же секунду ей в лицо выплеснули полное ведро помоев.
- Это тебе за стукачество! - крикнула Инна. - А тебе,
Созонова, за то, что не держишь язык за зубами…
По-видиму, Артемьева хотела кинуться на Веру и избить ее. Но
она не до конца все просчитала. Не дав мстительной коллеге договорить, мокрая,
грязная Большакова сбила ее с ног, повалила на пол и принялась драть за волосы.
Инна с визгом вцепилась в лицо обидчицы нарощенными к конкурсу ногтями. Та,
недолго думая, укусила Инну за руку. В ответ последовала попытка разорвать
конкурсное платье… Только тут Вера пришла в себя и вместе с другими
свидетельницами драки побежала звать на помощь.
Когда девчонок растащили, всем стало ясно, что Рита не
примет участия в чемпионате. Инна специально рассчитала напасть в последний
момент, чтобы та не успела привести себя в порядок. Кинувшись в драку,
Большакова еще больше ухудшила свое положение. Теперь она стояла мокрая,
грязная, растрепанная, с растекшейся по исцарапанному лицу косметикой.
- Девчонки! Что же вы наделали?! - вбежавшая на шум Наталья
Ивановна чуть не плакала. - Вы же не только друг другу навредили, вы же мне
больно сделали! Я же коллег привела, чтобы вас им показать! А теперь что?!
Школа опозорена!
Рита и Инна молчали. Преподавательница грустно посмотрела на
пол, засыпанный стразами, клочьями волос, искусственными ресницами, нарощенными
ногтями и бисером, бисером, бисером… Потом перевела взгляд на Созонову:
- Хоть ты не подведи, Вера.
