Несколькими годами ранее Джен, которой всегда нравилось быть медсестрой и патронажной сестрой, застенчиво сообщила мне, что втайне ей всегда хотелось стать врачом. В школе ей не удалось многого добиться, так как у ее отца были крайне консервативные, самые что ни на есть колониальные взгляды относительно того, какие профессии подходят женщинам, а также о необходимом для них образовании. Кроме того, у нее была легкая форма дислексии, что еще больше отразилось на ее раннем образовании.
У меня не было никаких сомнений по поводу ее способностей или интеллекта, и когда она сказала мне о своих амбициях, я пообещал поддерживать ее все те долгие годы, что ждали впереди. Теперь же я с гордостью смотрел за тем, как она получает заочное образование, чтобы поступить в мою альма-матер, Университетский колледж Лондона. Она была уже на пути к тому, чтобы получить диплом врача.
Конечно, это значительно усложнило нашу жизнь: не хватало времени, не хватало денег. Я получал весьма прилично, однако нянечки обходились дорого, да и Джен пока что сама не зарабатывала. Очень часто моя работа пересекалась с ее учебой, и тогда кому-то из нас приходилось уступать. Наша жизнь была неспокойной и сложной, и наши отношения прогибались под всей этой нагрузкой.
Криминалистический анализ нашего брака выявил бы скопления мимолетных бесед: пока один из нас спешил домой, другой спешил по делам, и наше общение зачастую ограничивалось непродолжительными встречами, свиданиями, родительскими собраниями, спортивными состязаниями в школе, совместной дорогой.
МНЕ ПРИШЛОСЬ УЧИТЬСЯ ТОМУ, ЧТОБЫ, ПРИДЯ ДОМОЙ, ОСТАВЛЯТЬ МОРГ ПОЗАДИ, СТЯНУТЬ МАСКУ КЛИНИЧЕСКОЙ ОТЧУЖДЕННОСТИ ПРИ ВХОДЕ В ПОВСЕДНЕВНЫЙ МИР ДНЕВНОГО СВЕТА И ДЕТЕЙ.
Прекрасное воскресное летнее утро. Дети, все еще маленькие, вылетают в сад, словно стрелы, как только я открываю заднюю дверь. Я, румяный судмедэксперт, всегда готовый устремиться на место преступления и получающий дозу адреналина каждый раз, когда звонит телефон в дни моего дежурства. Джен, уже почти врач, все время за книгами. Я как раз собирался приготовить завтрак.
С улицы закричали дети: «О нет!» Звонит телефон. В столь ранний час утром это может означать только одно. Я стал размышлять над возможными вариантами. Возможно, так как это было воскресенье, кто-то попросту умер в результате ночной пьяной драки. Я так и почувствовал, как Джен вздыхает наверху. Представил, как она сидит, упершись локтями в стол, обхватив голову руками.
Мне и правда было неудобно. Она с рассвета села за свои книги, и я пообещал ей весь день присматривать за детьми. Если не зазвонит телефон. Но он зазвонил, и теперь Джен была вынуждена принять на себя удар из-за пьяной потасовки.
Голос сообщил мне, что жертва – белый европеец. Что ж, тогда уж наверняка кто-то вчера не поладил в пабе. Смущало только одно. Звонивший представился мне главным детективом-инспектором. Который сообщил, что будет ждать меня в морге со старшим детективом. Самые шишки. В выходные. С этим делом явно все было не так-то просто.
– Какой морг? – спросила Джен, вставая из-за стола. – Вестминстер?
– Суиндон.
Она не поверила своим ушам.
– Суиндон? В Уилтшире?
Я кивнул. Она вздохнула:
– Ну тогда до вечера.
Когда я приехал в Суиндон, оба старших детектива уже ждали меня вместе с полицейским и следователем. Работник морга протянул мне чашку чая, и старший детектив начал.
– Юноша был за рулем. Содержание алкоголя в крови выше допустимой нормы. На повороте проселочной дороги не справился с управлением. Его девушка была на переднем сиденье, и по сути… эм-м, у тебя есть ее показания, Джон?
Детектив-инспектор кивнул и открыл папку. Он пролистал несколько страниц печатного текста.
– Итак… парень проработал всю ночь в пятницу, скорее всего, был на ногах всю субботу, немного выпил, так что он уставший и пьяный, а на часах тем временем шесть вечера. Освещение хорошее, но дорога немного влажная. Он забрал свою девушку, чтобы отвезти к себе домой и провести ночь вместе. Они заходят в вираж, и навстречу им несется фургон, и тогда она говорит…
Он перемещает пальцы на нужные строки внизу страницы.
«Я закричала: „Господи, Майкл, осторожно!” – и он сразу же дернул машину влево. Та часть машины, в которой сидел Майкл, врезалась в фургон со стороны водителя. В момент удара я закрыла глаза. Когда я их открыла, обе машины были неподвижны, хотя внутри салона все еще летали осколки стекла. Я посмотрела на Майкла – его голова была запрокинута назад, глаза закрыты.
Я подумала, что он потерял сознание. Я потрясла его, и он уселся прямо, как стрела, словно я его только что разбудила. Я видела, что другой водитель выбрался из машины. А потом появился этот человек. Не знаю, откуда он взялся. На нем были шорты без футболки, и он был сильно загорелым. Он был похож на рабочего».
Старший детектив добавил: «Он и правда работал в своем саду неподалеку, и услышал аварию».
Его коллега кивнул и продолжил читать.
«Мужчина поинтересовался, все ли у нас в порядке. Майкл выбрался через окно и стал обходить машину спереди. Потом принялся доставать осколки и пинать их ногой, он выглядел очень злым и расстроенным. Мне тоже было не по себе. У меня была истерика. Майкл все продолжал пинаться и выплескивать свою ярость.
Я достала сигарету и подкурила ее, другую протянула Майклу. Тогда мужчина с голым торсом сказал: „Не поджигай сигарету, в машине разлился бензин”.
Майкл сказал ему, чтобы тот не лез не в свое дело, и мужчина с голым торсом что-то ответил Майклу, я не слышала, что именно, но тот окончательно вышел из себя, и завязалась драка».
Детектив перестал читать и посмотрел на меня. Они оба смотрели на меня, словно ожидая каких-то комментариев.
Я спросил: «Так что же случилось в ходе драки?»
«Майкл попытался ударить мужчину с голым торсом, но промахнулся. Мужчина ударил его в ответ, вот и все».
Не может быть, чтобы на этом было все. Почему они не хотят рассказать мне больше? Я спросил: «Ну а что говорит девушка?»
Детектив зачитал: «Мужчина с голым торсом сжал свой правый кулак и ударил Майкла прямо в лицо, то ли в нос, то ли в рот. К этому времени рядом остановилась еще одна машина. Из нее вышел мужчина с проседью, он схватил Майкла сзади и скрутил ему руки, чтобы сдержать, и тут Майкл стал фиолетово-красным и отключился. Мужчина как бы отпустил его, и он упал на землю».
Детектив снова сделал паузу. Но я знал, что и это не все.
«Еще что-нибудь?» – сказал я, чтобы тот продолжал читать.
«К этому времени начался сильный дождь. Мужчина с голым торсом принялся достаточно сильно трясти Майкла, пытаясь привести его в чувства. Он говорил: „Ну, давай же, вставай!” – но Майкл не двигался, и я видела, что ему совсем плохо – вид у него был ужасный. Фиолетово-красный оттенок пропал. Им не удалось привести его в сознание. Остановился пожилой мужчина на „Сьерре” и накрыл его курткой, чтобы он не замерз до приезда „скорой”. Когда моя „скорая” уехала, „скорая” Майкла все еще была там».
