Стоило отвести Ганю к бабушке Римме, и она кормила его чем-нибудь полезненьким с глютеном, а то ведь похудеет. А без молочного, в этом Римма Ивановна была свято уверена, портятся зубы. Уговоры и объяснения не помогали. «Я старый человек, меня трудно переубедить» – такой вот железный аргумент.
Но мы старались. Приводили дите к бабушке только сытым от пуза, приносили специально приготовленную еду и только правильные продукты, писали список, что именно ему сегодня есть. Не знаю, насколько успешно, – упрямству бабушки можно было только позавидовать.
И все-таки БКБГ-диета дала результаты – и существенные! А многие и неожиданные.
Во-первых, ребенок стал гораздо меньше кружиться. Он продолжал это делать иногда, но если сказать: стоп! – то послушно переставал.
Во-вторых, прошла аллергия. Эти всегда алые щеки перестали пылать.
В-третьих, как это ни странно, на диете у мальчика значительно расширился рацион. Аутиста очень тяжело уговорить попробовать что-то новое – но тут, лишенный привычных продуктов, ребенок принялся смело заменять их и искать вкусное. И теперь уже стало нормой хотя бы лизнуть неизвестное, а если понравится, то и съесть.
В-четвертых, молочные зубы уже, конечно, были безнадежно испорчены, но в дальнейшем, когда они сменились, в новых зубах уже не было ни дырочки, ни налета: они белые и красивые, и к врачам зубным мы, тьфу-тьфу, больше не ходим.
В-пятых, ребенок понял, что в этой жизни что-то можно, а что-то нельзя. Раньше-то у него вообще краев не было, а теперь это знание распространилось, например, на чужие игрушки в песочнице или на хватание в кафе еды с чужого стола. Да и на многое другое. Игнат стал понимать слово «нельзя!» – и как же это упростило нашу жизнь!
На диете этой мы посидели полгода, решив тогда, что многого добились, но вдруг все-таки каких-то витаминов ребенку не хватает. Через несколько лет мы ее повторили и продолжаем сидеть на ней до сих пор. Отменяем только на Новый год, на день рождения и в путешествии – гулять, так гулять.
Мама
Реакция бабушек
Несмотря на то что моя мама еще в глубоком Игнаткином младенчестве открыла его аутические черты, потом она это благополучно вместе с нами забыла. И вот, когда я ей снова сообщила эту новость, она не очень-то и поверила. А надо заметить, что отношения у Гани с бабушкой Таней не сложились с самого начала. Когда мы приезжали на какой-нибудь большой семейный праздник, стоило нам только зайти в квартиру моих родителей, как дите начинало орать. И не останавливалось до тех пор, пока его не вынесут за порог. У меня были разные версии такой реакции. Может, ему трудно переносить наше шумное семейство, ведь когда мама с тетей смеются или просто что-то обсуждают, это, может, потише салюта, но вот уже насчет поезда метро я не так уверена. Или, может, у него аллергия на маминых собак. Или он просто не любит большие компании малознакомых взрослых. Так или иначе, это было сложно. И если старший Ивашка всегда радостно ездил на дачу к бабушке с дедушкой и проводил там большую часть лета, Игната мы довольно долго не решались туда отправить.
И вот однажды я все же рискнула. Я уже говорила, что в первый год не могла поручить Ганю никому. Даже нашей проверенной няне Нине – и только ей – я доверяла драгоценное дитя всего на несколько часов. А отдохнуть немножко хотелось. И когда Игнату шел четвертый год, мы решились отдать его моей маме на дачу на несколько дней вместе с Ваней. Привезли их к родителям, усадили в машину – кататься Игнатка очень любил и не возражал – помахали ручкой, и они уехали.
Дача была далеко, часа три езды от Москвы, это если пробок нет. Они ехали, а душа моя уже была не на месте. Переживала, как он доберется – душно, долго. Как там останется с бабушкой… Я вообще ужасный псих, наделенный к тому же яркой фантазией. И образов в моей голове было много.
В квартире у нас в этот момент, по замечательной московской летней традиции, отключили горячую воду и я, не зная куда себя деть в такое непривычно свободное время, решила пойти помыться к Римме Ивановне, которой в это время дома не было. Только я подошла к ее двери, как у меня зазвонил мобильник.
Я подняла трубку, и моя мама загробным голосом произнесла: «Все!»
Внутри меня что-то оборвалось и упало.
Все?! Все умерли?
– Юля! – прокричала мама. – Он идиот! Он пьет воду и проливает!
Не помню, что я ей ответила. Но дверь в квартиру Риммы Ивановны я открыть не смогла. Руки тряслись, и я не справилась с замком. Зато посидела немного на полу рядом с дверью.
Тем временем мама была сильно расстроена своим открытием. Она переживала так сильно, что перегрела обстановку вокруг, и у Гани поднялась температура до тридцати девяти. Мальчик вообще очень чувствителен к атмосфере, она проявляется в нем, как в лакмусовой бумажке. Я, узнав о температуре, поехала за ним. До Ярославского вокзала, потом на электричке два часа до Александрова, потом от Александрова полчаса на такси – и вот я на месте.
Для составления экспертного мнения мама позвала соседку тетю Тоню. Когда я вошла, они обе внимательно наблюдали, как Ганя меня встретит. У мамы уже сложилась теория, что он меня не узнает. Дите кинулось в объятия, мы ушли в другую комнату и просидели там в обнимку полчаса. Температура у Гани спала, и мы в этот же день уехали домой.
Что же до бабушки Риммы, то у нее был свой специфический взгляд на проблему с Ганей. Во-первых, не подлежало никакому сомнению, что мальчик все понимает, просто не хочет с нами говорить. Во-вторых, с подачи своей сестры она увлекалась довольно экзотическими разновидностями альтернативной медицины – в основном, для себя самой, но и нам тоже перепадало. Например, для Гани и, вообще, для каждого из нас, было определено специальное индивидуальное число из, кажется, девяти цифр, которое благотворно влияет на внутренние резервы организма. Бумажки с этим числом сопровождали Игната на протяжении многих лет, бабушка подкладывала их в карман, в постель и еще не знаю куда, а также мазала его – а иногда и кормила! – «динамическим кремом», солями Мертвого моря и разнообразными продуктами жизнедеятельности пчел. Что уж говорить про «одеться потеплее», всякие платочки, шарфики и колготки – есть, кстати, чудесная семейная фотография из ранних 70-х, где Римма Ивановна в летнем сарафане гуляет по июньскому парку с годовалым Динисом, заботливо утепленным вязаной шапочкой. Еще я до сих пор под впечатлением от Динискиных рассказов про то, как его мама из боязни простудить своего сыночка растапливала мороженое на плите и кормила его этой сладкой водичкой. Мне кажется, что ребенок перед растопленным мороженым – это сильнейший образ Разочарования.
Но вообще-то поддержка близких очень важна. Только вот им тоже непросто принять диагноз, и помимо борьбы непосредственно с аутизмом, приходится как-то справляться с реакцией посторонних людей, да еще и с родственниками…
В общем, на тебя наваливается – все!
Мама
Погружение в бездну
Когда у вашего ребенка есть особенности поведения, то вы с ними немного мучаетесь, но довольно быстро привыкаете и приноравливаетесь, а потом уже и не обращаете особого внимания. Но это только дома. Как только вы выходите с со своим чадом на улицу, заходите с ним в кафе или в музей или, самый большой кошмар по моему опыту, решаете погулять с ним на детской площадке под домом, тут-то вас и настигает глубинное осознание ваших проблем и инаковости.
