– А что, – проговорил Жека, разглядывая конструкцию из перекрещивающихся шпал, на верхнюю часть которой был нахлобучен старый огнетушитель. – Как Сырников сказал? Нужно покупать то, что человек сам себе не купит. Вот эту хрень полковник себе точно никогда не купит!
– Прекрасный выбор! – зажурчал мелодичный голосок. – Эта композиция называется «Поиски справедливости»…
– Вот, и название подходящее! – обрадовался Топтунов. – Именно этим мы и занимаемся!
– А ты цену видел? – Мехреньгин показал напарнику табличку, на которой стояла цифра с несколькими нулями.
– Ой! – Жека попятился. – Нет, такая дорогая справедливость нам не нужна! Пойдем отсюда!
– Автор этой композиции скульптор Михайловский – очень известный художник, его работы высоко ценятся!
– Это не опечатка? – возмущался Жека. – Да я такую фигню могу за час соорудить! Наберу деталей во дворе и сварю их за минуту…
– Ну, я же вам сказала – это современное искусство, в нем главное – это концепция, мысль, которую вложил автор в свое творение.
– Девушка, милая, концепция – это, конечно, хорошо, но мы ищем подарок для коллеги, – начал Мехреньгин. – У нас средства ограниченные…
– Ну, если так… – девушка завертела головой. – У нас здесь была одна композиция… не очень дорогая, а вчера ее еще понизили в цене… где же она?
Девушка нырнула под прилавок и тут же вытащила оттуда металлический глобус на подставке.
Глобус был сделан под старину, и даже очертания морей и континентов на нем были какие-то непривычные. С одной стороны он был немного помят.
– А что! – Жека с интересом уставился на глобус. – Полковнику понравится! А главное – он бы себе такое никогда не купил! Точно – не купил бы!
– А сколько стоит? – осторожно осведомился Мехреньгин.
Девушка назвала цену, которая как раз вписывалась в их финансовые возможности.
– Это судьба! – решительно заявил Жека. – В случае чего – все на Сырникова свалим!
Когда напарники вошли в отделение полиции, волоча тяжеленный глобус, завернутый в подарочную бумагу, навстречу им попался тот самый парень, что возился с телом на улице.
– Ходите? – Он выглядел ужасно довольным, буквально лучился от радости. – Ноги только стаптываете зря. А я уже все выяснил про покойничка нашего. Володя.
– Что? Его Володей зовут?
– Нет, это меня Володей зовут, я сегодня первый день у вас и все выяснил.
– Как так? Там же в карманах ничего не было!
– А вот так. Нашел за подкладкой у него обрывок чека из итальянского ресторана «Пьеро». Сунулся туда, они мне номер карты сказали, которой он расплачивался. Карта «Виза», Дельта-банка.
– И что, – прищурился Мехреньгин, – ты хочешь сказать, что там, в банке, тебе так прямо и дали все координаты владельца карты? Вот так, сразу?
– Ну-у… нет, конечно. Просто у меня там девчонка знакомая работает, она посодействовала неофициально. Короче, убитый – Михайловский Герман Петрович, одна тысяча семьдесят шестого года рождения, прописан по адресу… сейчас посмотрю…
– Михайловский? – переспросил Мехреньгин. – Где-то мы эту фамилию слышали.
– Мало ли где. Фамилия распространенная.
– Родственники у этого Михайловского есть? – перебил его Жека.
– Вроде нету, жил один. Жена была, но сейчас они в разводе уже три года.
– Все равно надо жене сообщить, может, она что знает, как он ночью тут оказался. Как бы выяснить, кто она?
– Уже, – довольно сказал парень, – и никуда бежать не надо, просто сел за комп и все узнал. Значит, жена бывшая Белкина Татьяна Дмитриевна, год рождения тот же, владелица художественной галереи «Грифон». Так что, ребята, я за вас работу сделал, с вас причитается… а вы чего?
Напарники смотрели друг на друга, причем у капитана Топтунова глаза стали круглыми и вылезли на лоб. У капитана Мехреньгина с глазами было все в порядке, зато очки соскочили на кончик носа.
– Как ты, Вова, сказал – «Грифон»? – спросил Жека.
– Ну да, галерея «Грифон», как раз тут недалеко находится.
– Да знаем уж…
– А вы, ребята, куда это? – всполошился Володя. – Я думал – пообедать сходим, пива выпьем. Я пошутил насчет того, что с вас причитается, я сам поставлю, для знакомства.
– Ты, Вова, знаешь, какой сегодня день? – спросил Жека. – Правильно, у нашего начальства полковника Лося юбилей, так? Так с чего это мы будем пивом наливаться, когда вечером у нас банкет. А до того нужно это убийство по горячим следам раскрыть, потому как начальника не хочется огорчать, не хочется человеку праздник испортить. Он хоть и строгий начальник, но справедливый, у тебя еще будет случай в этом убедиться. Так что с пивом придется погодить.
– Ну и как тебе этот, новенький? – осторожно спросил Мехреньгин, плотно прикрыв за собой дверь.
– Да какой-то он самодовольный очень, хвастливый, – ответил Жека, – все я да я… Вряд ли он у нас приживется. С другой стороны, пообтешется, поймет, что вперед батьки в пекло соваться при нашей работе не стоит… Ну что, опять в этот «Грифон» пойдем?
– Давай только сначала к Ленскому зайдем, он наверняка уже что-то выяснил!
Напарники спустились в подвал, где находились владения патологоанатома Ленского.
Ленский стоял над столом, на котором находилось что-то серо-красное. Мехреньгин не любил крови и поэтому старался не смотреть на потерпевшего. Вместо этого он уставился на стену. На стене, на безопасном расстоянии от стола, висел календарь с видами города. Он был открыт на странице с Медным всадником. Памятник был сфотографирован в таком ракурсе, будто бронзовый конь вот-вот опустит копыта на патологоанатома и его безмолвного подопечного. Царь на фотографии смотрел высокомерно и презрительно.
Услышав шаги, Ленский обернулся.
На нем был заляпанный кровью халат, белая шапочка прикрывала волосы, глаза прятались за огромными защитными очками, на руках – окровавленные перчатки. При виде этих перчаток Мехреньгин невольно вспомнил мясной магазин возле метро и подумал, не перейти ли на вегетарианские продукты. Хотя вот если сосиски, то в них ведь все равно мяса нету…
– Вам чего надо? – раздраженно осведомился Ленский. – Вы видите, что я еще работаю?
– Нам бы хоть какие-то предварительные результаты… – заныл Мехреньгин. – Насчет орудия убийства…
– Я же сказал – тяжелый тупой предмет!
– А поточнее? Будь другом, скажи хоть что-то! Нам работать нужно, с нас полковник головы поснимает…
– Это он может… – вздохнул Ленский, стаскивая перчатки. – Ну, ладно… так и быть… предварительно, конечно, но, судя по форме раны, орудие убийства выглядело примерно так… – и он нарисовал на листе бумаги большую вытянутую дугу.
