– Что? – Визитка жгла ей пальцы.
– Что-то важное. Что вы по недогляду не сообщили полиции. Может, вы вспомните что-то.
Он глянул ей в самую душу темно-серыми своими глазищами и ушел. И следом через час съехал Орлов. Даже не простившись!
– Чудовищная неблагодарность, – весело фыркнула Сашка, явившись к ней к вечеру отдохнуть от своей семьи. – А ты из-за чего больше переживаешь-то, милая? Что господин Орлов не оценил по достоинству твою лжу? Или что пришлось соврать полиции, придумывая ему алиби? Или что он съехал, а? Ну-ка, ну-ка, ну-ка?
Вцепиться Сашка умела. Вот у кого лейтенанту Левкину учиться следовало. Она не улыбалась и в глаза не смотрела. Она просто говорила. Говорила за нее и попадала в самую точку. При этом могла додумать что-нибудь лишнее, и от этого становилось гадко на душе. Пришлось выложить ей все, включая мечты о том единственном и неповторимом, под образ которого она осмелилась примерить Орлова.
Как-то так вышло.
– Конченая дура! – восхищенно улыбаясь, ахнула Сашка. – Сколько тебя знаю, столько удивляться не перестаю! Надо же так… У тебя просто талант во всякое, пардон, дерьмо попадать. Сначала Игорек… Я говорила тебе, что он мерзавец? Говорила. Слушать не хотела. Убедилась. Ладно, стерпелось бы, слюбилось, простилось и забылось. Нет, ты от него ушла. Попала с его подачи в эту хату. Сосед этот идиот. Потом участковый… Вот скажи, на какой черт ты к нему вообще утром подошла? Ну, лежит себе мужик у стены и лежит. Нет же… И опять ладно, гражданский долг и все такое. Орлов-то! Орлов тебе зачем сдался?
– Он мне не сдался.
Лера сидела в кухне на том самом месте, где любил усаживаться Орлов, и ковыряла ногтем крохотную зазубринку на торце стола. Сашка сидела напротив и с удовольствием накачивалась красным полусухим. В тарелках перед ней красиво расположились тонкие ломтики сыра, куски копченого мяса и курицы. К яблокам, которые нарезала Лера, она даже не притронулась.
– Он мне не сдался, – снова повторила Лера со вздохом. – Он мне просто нравится.
– Ах, нравится! – Сашка утробно хохотнула, пригубила вина. – Знаю я это твое – нравится! От твоего «нравится» до твоего «влюбилась, как кошка» всего-то тридцать сантиметров. И чую, ты их уже прошла.
– Нет, – слабым голосом возразила Лера, продолжая ковырять ногтем стол.
– Да, да, да, милая, – Сашка с грохотом поставила на стол пустой бокал. – Иначе не пошла бы ты ради него на преступление.
– Я не… – Она исподлобья глянула на подругу, та со значением покивала. – Я не пошла на преступление.
– А лжесвидетельство? Это что? Забава? Ладно… Ладно, давай рассудим.
Лера встрепенулась. Когда подруга так говорила, значит, собиралась выстроить защиту в ее пользу. А когда она бралась ее защищать, то у нее это всегда получалось здорово.
– С одной стороны, что у нас получается? У тебя в соседях появился человек, который отбывал срок за экономические преступления. Он вернулся домой, освободившись условно-досрочно. Уголовник! Бр-р-р! Со всякими своими тюремными тайнами и прочим. Мог, вернувшись, запросто законфликтовать с участковым, который явился его арестовывать несколько лет назад. Который мог поспособствовать тому, что бывшая жена Орлова пропала в неизвестном направлении. И который сто процентов крышевал мошенников, устраивающих тут показательные выступления для таких вот куриц, как ты. Мог Орлов желать ему зла? Ответ – да.
– О господи! – Лера в ужасе отшатнулась. – То есть ты хочешь сказать, что он мог его убить?!
– Мог. – Саша сделала многозначительный глоток. Зажевала сыром. Отдышалась. И добавила: – Но вряд ли.
– Почему? – Лера оставила в покое стол, затаила дыхание. – Почему?
– Как сказал мой Алекс, за экономические преступления обычно сажают либо зарвавшихся дураков, либо людей очень доверчивых. Орлова он относит ко второму типу. Потому что Орлов дураком никогда не слыл. Просто доверился не тем людям. Алекс сказал, что ходили какие-то разговоры, что Орлова кто-то подставил по-крупному. Кто-то из ближнего окружения. Обычно так ведь и бывает.
Сашка сочла, что разговорилась, и снова налила. Сделала три глотка, жмурясь от удовольствия. Красное полусухое она обожала. Заела кусочком куриного карпаччо. И очень красиво развела руками.
– Но коли Орлов не дурак, то и подставляться так глупо не станет, – добавила она к своему жесту вывод. – Он на условно-досрочном. Это знаешь, что значит?
– Ну, что его освободили за хорошее поведение и все такое.
Лера тоже повела руками, пытаясь повторить Сашкин жест. Вышло так себе.
Саша отрицательно качнула головой.
– Не только это, милочка. Это значит, что его могут за любое правонарушение вернуть обратно за решетку. Любой шаг в сторону, и твой Орлов снова на нарах.
– Чего это он мой? – возмутилась Лера и покраснела, как будто ее поймали с поличным, прямо у Орлова в объятиях.
– Он не станет так глупить. Не станет мстить участковому, – продолжила говорить, будто и не слышала ее реплики, Саша, поигрывая бокалом с вином, зажатым в длинных пальцах. – Он не дурак. Подозревать-то сразу его станут. К гадалке не ходи! Думаю, это не он.
– А кто?
Лера смотрела на подругу как на сошедшую с Небес. Как же у нее всегда получалось так логично и замечательно расставить все по своим местам. Никаких сомнений не оставалось.
– Кто-то. – Сашка беспечно подергала плечами. Подняла вверх бокал с вином. – Ну, ты поддержишь меня или нет?
Лере пить вовсе не хотелось. Но она послушно пригубила. А потом еще час слушала Сашкины рассуждения на тему: кто мог желать смерти их участковому.
Список вышел приличным.
– А как ты хотела, дорогая? – таращила на нее Сашка хмельные глаза. – Он же на земле работает! Он мог тут не только квартирных аферистов пригреть.
– А кого еще?
– Кого угодно! – фыркала подруга. – Мог и наркоманов не замечать за отдельную плату. И предпринимателей незарегистрированных. И нелегалов селить. А мог и вообще ни за что пострадать.
– Как это?
– Из-за Орлова твоего.
Сашка посмотрела на свет бутылку. В ней не осталось ни капли. Она с сожалением вздохнула. И тут же запросила кофе. Сказала, что ей необходимо взбодриться. А то она нить разговора потеряла. Лера послушно встала у плиты и почти десять минут томила напиток на медленном огне. Сашка другой не признавала.
– Потрясающе, – прикрыла она глаза, отпив два глотка. – Вот скажи мне, почему ты, такая вся замечательная, красивая, готовишь необыкновенно, кофе опять же варишь потрясающий, а с мужиками тебе не везет? Сначала мерзавец. Теперь уголовник. Никого больше не могла присмотреть? Поприличнее?
Лера промолчала. Сашке ответ не требовался. Это были мысли вслух.
– Даже если окажется, что Орлов не приложил руку к убийству вашего противного участкового, все равно без его имени тут вряд ли обошлось. – Она глянула на вытянувшееся Леркино лицо. – Да, да! Не надо так удивленно моргать. Я вот что думаю, дорогуша…
