– Какие умные люди, Яночка. – Иван многозначительно хмыкнул и едва заметно ткнул пальцем в сторону кабинета под номером восемь. – А ты собралась туда. Писать чистосердечное признание.
– Нет же! Нет! – громким шепотом возмутилась Яна, забрасывая за спину пряди огненно-рыжих волос. – Я собралась обвинить Лаврова в том, что он…
– Добавил в договор купли-продажи маленький пунктик. – Иван разлепил указательный и средний палец на сантиметр, потряс у нее перед глазами. – С крохотной звездочкой, указывающий на ссылку, которую мы с тобой не прочли должным образом.
– А что же твой умный юрист, с которым ты совещался, а? Что же он просмотрел?
Иван со вздохом отвернулся. Он не мог признаться Яне, что не было никакого юриста. Не консультировался он ни с кем. Он наврал ей, чтобы успокоить. Чтобы она перестала паниковать и согласилась продать квартиру и уехать куда-нибудь подальше. Она же поначалу даже слышать об этом не хотела. Все пыталась действовать в рамках обязательных договоренностей. Нигде не прописанных, но серьезных.
Яна согласилась после долгих уговоров и колебаний. Они нашли желающих на квартиру, нашли риелторов, которые никакого отношения к злополучной конторе не имели. Заключили с ними договор на услугу. И принялись собирать чемоданы.
Тот гадкий звонок прозвенел вчера вечером. Риелтор позвонил и извиняющимся голосом принялся нести какую-то ерунду про то, что квартира уже им не принадлежит. Что по условиям предыдущего владельца они должны были продать ее две недели назад. Если они не успели этого сделать от его лица по его доверенности, то все, их договор-купли продажи не является действительным. Он аннулируется. Тем более что квартира еще нигде не была зарегистрирована на них. Ни в Государственном реестре. Нигде!
– А каким же образом мы должны были ее продать две недели назад?! – завопила в трубку Яна. – Если она не наша?!
– Девушка, не кричите, не кричите. Лучше ответьте мне на вопрос: вы читали договор, который подписывали?
– Да! – И закрыв трубку рукой, Яна пробубнила: – Первый он, что ли, у нас с тобой был, договор этот!
Но, как оказалось, именно такой договор был у них первый. Лавров, сука, таким образом все устроил, что у них никаких прав не было на эту квартиру по бумагам, которые он им вручил. Никаких! Путаная юридическая терминология, в которую они с трудом вникали, показалась им знакомой по прежним договорам. А оказалось, что все в документах было не так. Вроде все то же, а не то!
– Он предвидел, Яна, все предвидел, – метался в бешенстве Иван по квартире, которую им не удалось присвоить.
– Что предвидел? – сопела носом Яна, рыдая в углу дивана.
– Что контора его развалится. Что крысы побегут с корабля. Что мы захотим под шумок хату эту присвоить, и обезопасил себя!
– А если бы он был здесь? Если бы все было хорошо, то что?
– То все прошло бы как по маслу. У него. Не у нас! – Иван рухнул на диван рядом с ней, обхватил голову. – Мы же, вспомни, никогда не занимались бумагами. Ставили подписи на доверенностях. И все. Остальным занимались они – сотрудники конторы. Мы были просто пешками. Просто фигурами, которые вселялись в квартиры и выселялись потом из них. Которые общались с покупателями. И ставили свои подписи… Какой же он! Хитрец!
Иван скрипел зубами. Яна рыдала. Но спасти ситуацию было невозможно.
Никаких прав на продажу квартиры Лавров им не оставил. Он сбежал, квартира осталась за ним.
– Ладно, Яночка, так убиваться, – прошептал он ей на ушко часа через два, когда страсти понемногу начали утихать и они завалились в кроватку. – В конце концов, что мы потеряли?
– Все! – снова всхлипнула она, крепко прижимаясь к нему голым телом.
– Не-ет, мы ничего не потеряли. Потому что мы ничего не потратили. Разве мы платили ему деньги? Нет.
– А процент?
– Ну… Считай, что нам с тобой не выплатили зарплату за последний месяц. И все.
– Как той уборщице, что до сих пор ходит по конторе со шваброй? – грустно улыбнулась Яна.
– Ага. – Он звонко поцеловал ее в плечо. – Только ей за три месяца задолжали. А нам за один. Давай спать.
Все же было хорошо. Они успокоились. И решили, что утром все равно станут собирать вещи и уедут к морю. И купят какой-нибудь маленький домик в глуши. И станут жить-поживать зимой, а летом наживаться на туристах. Уснули крепко. Проспали долго. Он лично аж до десяти утра.
Утром Иван открыл глаза и почувствовал себя отдохнувшим, сильным. И улыбнулся сладко, уловив запах блинов. Отлично! На завтрак будут блины со сметаной и вареньем. После завтрака они до конца упакуют вещи. Найдут в Интернете красивое место и закажут туда билет. На самый ближайший рейс. Чтобы уехать отсюда навсегда. Чтобы не видеть больше никогда эти преступные физиономии.
Но Яна рассудила иначе. Она вдруг решила, что Лавров должен ответить за то, как поступил с ними.
– Он мог бы оставить эту квартиру нам в качестве отступных, – некрасиво раздувала она ноздри. – Он предвидел, что что-то грядет. Он сбежал. И мог бы…
– Яна! Остановись!
Иван недовольно морщился от каждого ее слова, будто от ее жирных, пышных на дрожжах блинов у него случилось мгновенное несварение.
– Не остановлюсь! Мы пойдем в полицию и напишем на него заявление! Что он обманул нас!
– Яна, не будь дурой, – попытался он даже грубить ей. – У тебя на руках нет никакого подтверждения, что ты оплатила эту сделку. Ни расписки о получении Лавровым наличных. Ни перевода со счета на счет. Ничего! Как ты станешь доказывать то, что он тебя кинул?!
Тогда, сидя на кухне в тесном ситцевом халате, она не нашлась, что ответить. Не нашлось у нее ответа и теперь, когда Иван повторил этот вопрос.
– Нам надо уходить, Яна.
Иван решительно поднялся со скамьи. Отряхнулся и даже поплевал трижды через левое плечо. Все то время, пока он ерзал тощим задом по жесткому сиденью, ему казалось, что он сидит в зале суда на скамье подсудимых. С ощущением, что затащила его на эту скамью его горячо любимая жена Яночка.
– Не пойду, – не очень уверенно огрызнулась Яна, покосилась на него. – Давай уже посадим этого Лаврова!
– Посадят тебя за неоднократные махинации. Да еще групповуху влепят. Лет на десять-пятнадцать сядем, дура! По всем эпизодам в совокупности.
Он вдруг потерял совершенно терпение. И настырная Яна стала напоминать ему противного двоечника с задней парты, которого ему частенько хотелось придушить.
– Встань! – приказал он ей свистящим шепотом. – Встань немедленно!
– Зачем?
Яна смотрела на него исподлобья. И подчиняться явно не собиралась.
– Потому что мы уходим.
– Нет, – качнула она головой. – Я ему…
Она не успела договорить. Дверь восьмого кабинета распахнулась. Из него вышел мужик в форме. В звании капитана.
