– Что все? – Она беспечно улыбалась.
– Почему здесь оказался мой брат?
– А его сюда привез мой брат.
– А кто ваш брат?
– Лавров Игореша. Мой любимчик. Мой избалованный младший братишка. Моя печаль. Мой гений! – Она тряхнула кудрями, сделавшись гордой. – Он все, что у меня есть. И я для него являюсь тем же. Мы помогаем друг другу. Он мне деньгами на содержание нашей клиники. Я ему тем, что прячу здесь его клиентов.
– Клиентов? Как это?
Свишин вжался в угол. Она была совсем рядом. Совсем рядом со своей иглой, с которой капнула жидкость.
– Игореша, он же не убийца. Он гений. Он придумывает всевозможные схемы по зарабатыванию денег. И успешно их реализовывает. Он заработал уже огромное состояние. И мог бы за границей жить безбедно много-много лет.
– Что же ему помешало?
– Я. Я не могу тут остаться одна со всеми теми людьми, которых вынуждена прятать.
– Зачем?
– Затем, что они мешали Игореше зарабатывать деньги. Затем, что он не мог их просто взять и убить.
– Этим занимаетесь вы. Вы делаете за него всю грязную работу! Я понял! Он черный риелтор, который не закапывает обманутых собственников. Он их свозит сюда. А тут уж вы… Вершите суд!
– Ну полноте, какой суд, Олег Иванович. – Она напряженно улыбнулась. – Я просто держу их тут на лечении. Кормлю, обуваю, одеваю.
– Пичкаете этим вот, – он кивком указал на шприц. – Чтобы они побыстрее умерли.
– Ой, вот знаете, за все время умерло только несколько пациентов. И то от старости. Все остальные живы. Проходят лечение. Даже та девка, из-за которой он едва не свихнулся. Так влюбился в нее, так влюбился! Он едва сам не стал моим пациентом из-за своей любви. Пришлось вмешаться. Пришлось подсказать, как поступить правильно.
– И как же?
– Почему я должна вам об этом рассказывать, – удивленно вскинула она брови.
– Потому что у меня очень мало времени. – Он выразительно глянул на шприц. – До того момента, как я что-нибудь буду соображать. Как перед казнью, пожалуйста, прошу! Расскажите!
– Хорошо, пойду вам навстречу. Но услуга за услугу.
– Что вы хотите?
– Я вам рассказываю. А вы подписываете мне дарственную на квартиру, которая принадлежит вам лично.
– Хорошо, – согласился он, почти не раздумывая. – Она же все равно вам отойдет, так?
– Да, но пройдет время. И суеты много. А так вы сами. Ок?
– Ок! Так что там вышло у вашего брата с его несчастной любовью?
– Игореша влюбился в жену своего босса. А она не ответила ему взаимностью. Оскорбила. Прогнала. Какому-то альфонсу, которого Игореша в шутку ей подсунул, ответила взаимностью, а ему нет. Он просто заболел от такой безответности. Ну и… Пришлось помочь ему.
– И как же?
– Тут еще все совпало с тем, что он очень активно подставлял своего босса под статью. И мальчику удалось посадить того в тюрьму. Он быстро отобрал бизнес, которым уже завладел мерзкий альфонс. Продал его очень выгодно. Альфонс благополучно отбыл за границу на ПМЖ. А девка досталась Игорьку. И с тех пор она с ним не расстается.
– И где, как?
– А здесь! Он привез ее ко мне – строптивую, несговорчивую, злую, холодную. Я с ней поработала немного. И она превратилась в милую, послушную, любящую. Правда, не всегда хочет отзываться на имя Мария. Нет-нет да вспомнит, что она Ирина. А во всем остальном идеально ублажает моего братишку.
– Она же… Она же на препаратах!
– Ну да, разумеется!
– Наверняка превратилась…
– Конечно, она уже не та, что была раньше. Она растеряла ум, не скрою. Но он Игореше и не нужен особо. Она по-прежнему красива, ухожена. Этим занимается Неля. Она искусный косметолог. Да, малышка?
Неля кивнула, не переставая тихонько петь.
– И Ирина покорна. Брат счастлив. Я тоже. Все? У вас больше нет вопросов?
Он не успел ответить и пропустил ее стремительное движение. Это было как бросок кобры! Острая боль прострелила предплечье. И он мгновенно упал на пол. Какое-то время его сознание пыталось бороться, пыталось поймать исчезающие мысли. Но потом все накрыло черным. Его не стало…
– Когда он открыл глаза и обнаружил себя в больничной палате, он принялся громко рыдать.
– О господи! – Лера прикусила губу. – Бедный, бедный Олег Иванович!
– Он подумал, что он все еще в психлечебнице. – Лейтенант Левкин подхватил со стола кофейную чашку. – А когда уже увидел капитана Артамонову, то понемногу начал приходить в себя.
– Он вспомнил, что с ним произошло?
– Что-то вспомнил, что-то нет. Но этого и не нужно было для того, чтобы он мог дать показания против этой банды.
– Почему?
– Потому что той самой бригадой, которая исправляла порыв на линии, из-за которого будто бы вышла из строя вся система видеонаблюдения, были переодетые сотрудники полиции. Мы в том числе. Я и Юлия Артамонова. Всего нас было семеро. Один из нас высококлассный специалист, которому удалось подключиться к системе громкоговорящей связи, и мы слушали и записывали все, что происходило в той палате, куда заманили Свишина. Главврач клиники наговорила сама себе лет на пятнадцать строгого режима.
– А ее брат? – Лера смутилась и поправилась. – Мой бывший муж?
– О! Брату, то есть вашему бывшему мужу, как бы не пожизненное светит! Там и махинации в особо крупных размерах. – Левкин принялся загибать пальцы. – И обман честных граждан. И покушение на жизнь и здоровье. За годы его преступной деятельности через клинику его сестры прошло человек тридцать. Кто-то до сих пор там содержится. А кто-то уже на больничном погосте. Документально – не подкопаться. Умерли от кучи болезней или от старости. Истории болезней оформлены должным образом. Ни одна проверка, а их там было немало, не выявила ни разу ни одного нарушения.
– Но почему?
– А дело-то в том, что пациенты, которых поставлял своей сестре Лавров, помещались туда под фамилиями тех, которые умерли незадолго до этого. Скажем, за день или за два. Умер одинокий пациент. Его тихо зарыли. А по его документам уже другой лечится. Внешне определить сложно. Всех стригли наголо. Кололи всякой дрянью, что люди на себя переставали быть похожими. Конечно, делалось это все не одной ею. У нее почти весь штат в сообщниках состоял. Но посадить их не выйдет.
– Почему?
– Во-первых, она их не сдает. А во-вторых, большая часть персонала из ее бывших пациентов.
– Как та девушка, которая заманила Свишина?
– Совершенно верно, Валерия, – с удовольствием произнес он ее имя, оно ему очень нравилось.
– Как Свишин?
