При мысли о том, что Катька может прихорашиваться еще часа
два, меня охватил ужас. От противного ожидания сердце и так уже стучало в два
раза чаще обычного, щеки стали горячими, а в животе неприятно тянуло. «Катька!
Приди! Приди, Катька!» - повторяла я мысленно, надеясь открыть в себе
экстрасенсорные способности. Сосчитала до шестидесяти. Минута. И еще раз до
шестидесяти. Все было, как и раньше. Прочитала про себя «Бородино». Катюхи не
было. В четырнадцатый раз тряхнула попой, отгоняя кровососов. Горестно
вздохнула - и тут же закашлялась, еще не успев ни понять, что нечаянно
проглотила комара, ни подумать о том, что моя маскировка раскрыта!
- Кто там? - крикнул Макс и бросился в сторону туалета.
Мгновенно сориентировавшись, я поняла, что шаги противника
приближаются справа, и юркнула в противоположную сторону. Максим шел за мной -
пришлось обогнуть еще один угол сортира. Теперь он был там, где я пряталась
последние десять минут.
- Надя, ты?
Нет, не я! И вообще… Почему сразу Надя? Вот ведь, блин… Так
он что, поменял направление?
Я заскользила в обратную сторону.
Максим то ускорялся, то замедлялся, то неожиданно
поворачивал, то очередной раз вопрошал, кто здесь, и требовал сдаться, то
останавливался и затихал, надеясь, что я сама себя выдам. Минуты две мы
исполняли что-то вроде парного танца, отличавшегося от вальса или танго только
тем, что дело происходило на опушке темного леса, единственный аккомпанемент
составляло комариное зудение, а партнеров разделяла деревянная будка
общественного туалета.
Не знаю, сколько бы еще продолжалось это кружение вокруг
сортира, если бы я, улучив удобный момент, не нашла в себе силы отлепиться от
будки и, не оборачиваясь, броситься в чащу.
По крайней мере, в одном мне сегодня повезло: не
заблудилась, хотя преспокойно могла бы. Ночь была звездная, а уроки
природоведения в третьем классе я посещала прилежно, так что, в какой стороне
поселок, поняла почти сразу же, как перестала бежать, выключила ноги и включила
голову. Значит, так: сейчас минут пять в сторону Большой Медведицы, и я выйду к
поселку, буду снова на опушке… рядом с Максом?
Я прислушалась. Вроде бы никаких шагов. Интересно, он просто
опешил, специально затаился, потерял меня в лесу или смылся домой? Первый и
второй варианты казались наиболее вероятными. Можно, конечно, выждать в лесу
некоторое время, но уж больно не хочется: да и где гарантия, что Макс не
сделает то же самое, что, наконец, выйдя, я не столкнусь с ним нос к носу? Нет,
из чащобы надо выбираться - но только не той дорогой, где я могу попасться на
глаза.
Пройдя параллельно дороге метров триста, я, наконец, вышла
из леса. Расчет оказался верным: ворот сада мне отсюда видно не было и, стало
быть, меня тому, кто возле них находится, - тоже. Только фанерный прямоугольник
с известной, но невидимой в ночи надписью, торчащий посреди поля с чахлой
картошкой, указывал на то, что я возле родного поселка, раскинувшегося за
трехметровым забором. Забором, через который мне предстояло перелезть.
Не стану описывать все свои злоключения, связанные с этим
перелезанием: ни то, как я бродила вдоль забора, ища подходящее дерево, ни то,
как нелепо карабкалась на него, проклиная Макса, Катьку, Вальку и себя за то,
что влезла в авантюру. В особенности не хочется вспоминать свое путешествие по
забору, которое происходило верхом, сопровождалось собиранием заноз в
многострадальную попу, делало меня похожей на полоумную курицу на насесте и
закончилось на жестяной крыше чьей-то примыкавшей к забору избушки. В лучших
традициях жанра сразу после моего приземления на эту крышу в избе зажегся свет,
и очередная спятившая старуха заголосила: «Воры! Помогите! Грабят! Убивают!»
Перепугавшись и прыгнув с крыши вслепую, я, к своему удовольствию, не попала ни
в колодец, ни в бочку с навозом, ни в розовый куст, ни на забетонированную
площадку, а всего лишь опустилась на грядку с тыквами. Не знаю, что осталось от
этой грядки и от тыкв после нашей встречи - я же, к счастью, отделалась
несколькими синяками, полученными от ударов о маленькие незрелые шарики, на
которые хозяйка, вероятно, возлагала большие надежды… Что поделать, я не
специально. Во-первых, не надо было так орать, а во-вторых, Урал находится в
зоне рискованного земледелия: нам так на географии говорили, так что к падению
с крыш незнакомых девчонок хозяева тыкв должны быть готовы!
Выбравшись с опасного участка, я некоторое время плутала по
межам, стараясь сбить бабку со следа, но та, кажется, не решилась гнаться за
мной - опасной и наверняка вооруженной разбойницей. Неужели все приключения
позади? Запыхавшаяся, оборванная, исцарапанная, я вышла на главную
улицу-площадь. Пацаны по-прежнему заседали на своих бревнах, попивали пивко,
матерились и хорохорились перед двумя размалеванными девицами, соревнующимися в
дальности плевка.
- Надюха, привет! - крикнул Дэн. - Давай к нам! Зырь, какая
мобила у Серого новая!
На экране телефона, который был мне продемонстрирован,
светились цифры: 23:50. Еще и двенадцати нет! Мои злоключения длились меньше
часа - а кажется, целая вечность миновала! Опушка, танец возле туалета, лес,
забор, старуха, тыквы… Я прокрутила в голове все события. Еще раз вспомнила,
как пряталась от Макса за сортиром. Представила: а если бы он все-таки поймал
меня? Кошмар!
Я мельком бросила взгляд на участок Максима, мимо которого
как раз проходила. Интересно, дома наш «кавалер» или плутает сейчас где-нибудь
в лесу? А может, до сих пор ждет меня возле ворот в надежде разоблачить? Окна
не светятся. Видимо, все-таки дома: без младшего отпрыска предки, наверное,
спать не легли бы. Наверно, храпит уже, сон смотрит. Что же, и мне пора… Стоп!
Я ослышалась?
С Максова участка донеслось хихиканье - и оно очень, очень
сильно походило на Валькино. Не может быть! Что моей подруге делать здесь, на
чужом участке, в такое время?! И не она ли сама час назад сообщила, что
наказана и не может выходить из дому?! Я прислушалась.
- В глазик! Теперь во второй! А теперь еще в носик! И в
щечку! Ну, давай! - сказала Валентина.
Голос был ее. Блин, бред какой-то!.. Ничего не понимаю… Надо
послушать, что они говорят…
- Надя, где ты ходишь? Мы с отцом тебя обыскались!
Мама стояла на дороге - с обеспокоенным лицом и почему-то в
моей куртке. Пришлось идти домой, а выяснение того, о чем и с кем болтала
Валька, отложить на неопределенный срок.
Я съела две вареные картошки, сходила во двор почистить
зубы, вымыла ноги и, надев старую папину рубашку, залезла под одеяло. В голове
болтались обрывки мыслей и кусочки подозрений, не желавшие складываться в
цельную картину. Ладно, как сказано в одном фильме: «Не стану думать об этом
сегодня, подумаю об этом завтра». Сил нет… Утро вечера мудренее…
Я закрыла глаза и то ли снова представила, то ли уже увидела
во сне, что Макс выскакивает из-за туалетной будки, ловит меня за руку,
притягивает к себе и говорит: «Ах, это ты, Надька! Вот я тебя и поймал!»
Наверное, наяву это было бы наихудшим исходом, но сейчас сама мысль о подобной концовке
моих ночных приключений показалась мне не такой уж и неприятной…
