- Кошмар! - сказала я.
- И невоспитанность!
Максим смотал веревку, поднял морду и приблизился ко мне.
- Я тебя, Надя… - Снова варенье по сердцу! - Давно ищу,
кстати. Торопишься?
- Нет…
- Вот и славно. Пойдем-ка со мной, покажу кое-что тебе.
Идти до Максова участка было совсем недалеко (внутри нашего
поселка походы на далекие расстояния, собственно, вообще невозможны), но мне
этот путь отчего-то показался длинным и насыщенным событиями путешествием. Вот
мы поднимаемся от берега, вот отходим от пруда, вот движемся к перекрестку… На
участке по правую руку от нас шумит шланг и в кустах мелькает жирный торс
какой-то полуголой бабки. Слева доносится радостный собачий лай и можно
различить несколько сожженных солнцем спин, согнутых над грядками. Нас с Максом
могут увидеть! Сообразив это, я на два шага отстаю от своего попутчика: пускай
не думают, что мы идем вместе. Хотя, с другой стороны, разве нам есть что
скрывать? Если люди заметят, как я намеренно иду отдельно от Макса, они
обязательно решат, будто у нас с ним есть какая-то предосудительная тайна!
Сообразив это, я нагоняю своего попутчика: пускай не думают, что мы боимся
чьих-то глаз! Мы с Максом поворачиваем. Осталась пара шагов. Случится ли нам
еще когда-нибудь вместе пройтись? Вот его участок, а вот - мой… «Кири-и-илл!» -
разносится знакомый крик над садом. Он приводит меня в чувство.
- Я сейчас! - сказал Максим и убежал.
Я огляделась по сторонам. Ноги дяди Гоши торчат из-под
ремонтируемого «Москвича». Жирный Васька с раздувшимся от еды животом принимает
солнечные ванны на багажнике. Кажется, меня никто не видит… И все-таки стоять и
ждать возле Максимовой калитки показалось мне глупым и унизительным: не ровен
час, опять возникнет Катька и начнет дразниться. Лучше отойти и сесть на
бревна: сделаю вид, что просто провожу время в излюбленном месте здешней
молодежи.
Макс вернулся через две минуты и подсел ко мне. Морду и
веревку в его руках заменили лист и ручка.
- Прочитай, Надь. Ты это подпишешь?
Подписать? Это что, долговое обязательство? Я развернула
бумажку, зажала ее так, чтобы не трепал ветер, и прочитала:
«Поляченко И.С., председателю садового товарищества
„Конденсатор“, от группы граждан обращение. Уважаемый Иван Сергеевич!
Настоятельно просим Вас рассмотреть возможность устройства в нашем поселке
детской площадки для организованного отдыха подрастающего поколения. Именно
отсутствие специально отведенного пункта для времяпрепровождения
несовершеннолетних является причиной выбора ими неадекватных времени (как то
ночь), места (как то бревна) и занятий (как то курение, мат, игра в карты и
проч.) для отдыха. Устройство оборудованной спортивными снарядами площадки
могло бы решить вопрос мелкого хулиганства и снизить накал классовой борьбы
между отцами и детьми. С уважением, садоводы».
- Это ты сочинил?
- Ну да, я. А чего тут такого?
- Умно так, по-взрослому… Складно…
Максим усмехнулся:
- А то! Могем! Ты подпишешь?
Под документом уже стояло несколько закорючек и неизвестных
мне фамилий напротив них. Интересно, кто это подписал? Может быть, Катькины
родители? Или Валькины? Некоторых людей, например Елкиных, в нашем саду иначе
как по фамилии никто не называет. Других кличут по имени. Третьих только по
отчеству. К четвертым намертво прицепляется кличка. В трех последних случаях
годами возделывающие свои плантации бок о бок, люди порой так и не узнают
фамилий друг друга.
- Подписать? Ты что, серьезно? - Я ждала от Макса чего
угодно, только не приглашения подписать политическую петицию. - Но мне нет
восемнадцати!
- Да ну, какая разница! Думаешь, председатель доискиваться
будет, кому из подписавших сколько лет? Его главное числом поразить!
Я замешкалась.
- Ну что, Надька? Подписывай! Площадку, что ль, не хочешь?
Нет, площадку я хотела. Да и никаких причин отказываться от
подписи не могла отыскать, хотя напряглась почему-то: наверное, от
неожиданности. Кто же думал, что глупый Максим способен заниматься столь
серьезными вещами?
Моя коленка была слишком мягкой, бревна слишком круглыми, а
земля слишком сыпучей, поэтому бумажку прижали к железному погребу Петровича, и
я накалякала на ней свою фамилию (подпись), а потом еще раз свою фамилию
(расшифровку подписи).
Сразу вслед за этим произошло нечто ужасное.
Макс вытащил из кармана две бумажки: признание в любви и
приглашение на свидание. Взглянул на одну, потом на другую. Внимательно
всмотрелся в образец моего почерка под псевдообращением. Наконец заглянул мне в
глаза и сказал:
- Извини, Надь, что я так, обманом, твой почерк узнал.
По-другому не смог бы. Теперь вот спросить хочу…
- Это не я! - неожиданно и как-то самопроизвольно вырвалось
из моих уст.
- Что - не ты?
- Не я это написала!
- Не ты?
- Ты же должен понимать, Макс! Мы с тобой серьезные люди!
Все ведь очевидно!
- Подожди, Надь… Ты так быстро, я не успеваю… Что тут
очевидно-то?
- Очевидно, что это подделка! Ты разве не видишь? - Мой язык
работал быстрее, чем голова. - Ведь ясно, что я не могла написать ничего
подобного!
- Подобного чему? - На лице Максима промелькнуло нечто,
похожее на усмешку. - Откуда ты знаешь, что в этих записках? Я же еще не давал
тебе их читать! Только, можно сказать, перед носом помахал. А ты, получается,
уже в курсе, что там написано?
Я снова не растерялась:
- Какая мне разница, что там написано?! Вижу, что почерк
сличаешь. А я-то тебе ничего не писала! На что ты мне сдался?!
Стоп. Последняя фраза, кажется, прозвучала слушком грубо. А
вдруг Макс обидится? Обидится и больше не будет со мной разговаривать… Снова
стоп! Я что, собираюсь дружить с ним, с
Самым-Глупым-Мальчишкой-Из-Нашего-Поселка? Да на что он мне сдался,
действительно!? Ох… Ну и вляпалась я в ситуацию!
Тем временем Максим вытащил из кармана спрятанные было
«улики», спокойно развернул их и дал мне:
- Если ты действительно не знаешь, что в записках, разрешаю
ознакомиться.
Стараясь не отступать от «сценария», я взяла в руки «чужие
письма» и демонстративно начала читать. Вернее, попыталась читать:
собственноручно выведенные буквы запрыгали перед глазами, полезли обниматься и
начали танцевать пасодобль.
- Ну что ты там так долго смотришь? - спросил Макс спустя
минуту. - Пару строчек не осилишь?
Я запрокинула голову и делано засмеялась:
- Перечитываю эту белиберду пятый раз и не могу поверить
своим глазам, Максим! Я подозревала, что там чушь, но чтобы до такой степени!..
Теперь даже оправдываться глупо! Ты же умный мальчик! Сам должен понимать, что
такого написать тебе я никак не могла!
