- Никто тут не боится!
- Не ори, людей разбудишь.
- Так. Давай бутылку.
- Я сама пойду.
- Давай сюда бутылку!
- А не дам!
Я вырвала бутылку из рук Вальки и полезла через забор.
Разумеется, просунув руку в щель, я могла бы спокойно открыть калитку, как,
кстати, и на большинстве местных участков, защищенных только хлипким
шпингалетиком. Но что, если калитка заскрипела бы? Да и не ищем мы, герои,
легких путей…
Я собиралась ползти по-пластунски, но грядки, как назло,
оказались расположены не вдоль, а поперек моей дороги. Так что пришлось
наподобие зайца прыгать через каждую, потом затаиваться на дорожке, убеждаться,
что опасности нет, преодолевать вторую капустную или луковую преграду, снова
замирать… Ну и так далее.
«И приспичило же мне во все это ввязаться!» - ругалась я про
себя, пытаясь утешиться тем, что грядок осталось всего лишь четыре, три, две…
Перепрыгнув последнюю, я облегченно вздохнула: теперь только проползти мимо
теплицы - и вот они, бочки.
В эту секунду на втором этаже дома загорелся свет.
- Эй, кто это там? - отчетливо прозвучал голос Андрея.
Спасибо его предкам, что не засадили и не забетонировали
пятачок за теплицей! Я юркнула туда и бросилась на землю, словно при обстреле.
Пять секунд, десять, пятнадцать… Какая-то возня, шепоток в доме. Минута, другая…
Самое обидное - если поймают, наверняка примут за воровку… Еще минута… Что-то
сейчас там поделывает Валентина?.. Время, когда ты лежишь на холодной земле,
тянется бесконечно. Фигура Андрея по-прежнему виднеется в окне второго этажа.
Кажется, тихо. Ну, что ты там завис?! Спать, спать пора! Хватит пялиться, нет
здесь никого, тебе показалось! По-ка-за-лось! В саду никого нет! Ну просто
совершенно пусто! Слушай мою мысленную команду: выключи свет! Выключи свет!
Вык…
Свет погас.
Я выждала пару минут. Потом поднялась, на цыпочках проделала
несколько шагов, оставшихся до бочки, кинула бутылку и с удовлетворением
услышала, как та плюхнулась в воду.
Теперь можно было возвращаться… Но не тут-то было! На этот
раз свет зажегся на крыльце. Снова бросившись на землю за теплицей, я без
всякого удовольствия наблюдала нарисовавшуюся возле двери фигуру дяди Гоши,
Максового папика. Приехали! Теперь не отвертеться…
- Стой, кто идет! - прокричал папик грозно.
Я, разумеется, и не подумала выходить из укрытия. А вот внутри
дома явно послышалось какое-то шевеление. Скрип дверей, потом шаги и чей-то
шепот.
- Что-о-о? - спросил папаша.
Кто-то снова зашептался. Интересно, что творится в этом
доме? Вот ведь, жаль, что шепчутся очень тихо, совершенно неразборчиво.
- Что ты говоришь? - снова донеслось до моих ушей, после
чего из-за двери немедленно появилась рука, схватившая бессонного папашу и
втянувшая его в дом.
На этот раз после выключения света я решила выждать подольше
и провалялась еще минут десять, раздумывая о том, спит ли когда-либо вообще эта
семейка и не водится ли в их типовой избушке каких-нибудь привидений? Уж больно
тут ночная жизнь активная, по-моему…
Валька, которой я, выбравшись со злополучного участка,
поведала о своих приключениях, как ни в чем не бывало сообщила:
- Ну да, у них папаша сумасшедший! Разве ты не знаешь? Он
лунатик. Днем нормальный, а ночами вечно бродит, всех боится, думает, бандиты,
каждый час на улицу выскакивает…
- Что-о-о?! - изумилась я. - И ты, зная об этом, послала
меня к этому психу?! Вот отлично, вот приехали, подруга называется!
- Во-первых, не к психу, а к Максу записку подбросить, -
ответила Валя. - А во-вторых, не послала совсем. Ты сама туда кинулась.
Скажешь, что нет?
- Ты должна была удержать меня! Или… хотя бы предупредить об
опасности!
- Какая еще опасность? - Валька махнула рукой. - Ведь он же
без ружья был?
- Там еще и ружье имеется?!
- Не знаю, просто я спросила. Без ружья ведь? Ну и вот. А ты
боишься. Дядя Гоша, он же сам всех пугается, Надюха! Безобидный совершенно!
- Тем не менее.
- Что - «тем не менее»?
- Ты должна была предупредить меня, Валька! Ты же старше и
несешь за меня ответственность! - не унималась я.
- Ах вот как! - Валька фыркнула. - Тебя еще и пасти надо!
Девочка маленькая нашлась, ишь! Ну пожалуйста, не хочешь - не участвуй. К
Катьке я одна схожу.
- Ну и пожалуйста, ну и на здоровье! - ответила я,
развернулась и пошла домой.
Впрочем, через две секунды мне пришла в голову мысль, что
надо все-таки сопроводить Валентину до Катькиного дома на случай, если она
попадет в такую же историю, как я, и вынуждена будет дрожать в каких-нибудь
кустах. Отведу тогда душу!
Мы вместе дотопали до Катькиного участка. Валентина
признала, что затея с бутылкой оказалась не слишком удачной, и просто подсунула
конверт, где лежали цветок и записка, под дверь. Как назло, тут обошлось без
происшествий. Душу отвести мне не удалось, зато грела мысль о том, что завтра,
когда письма обнаружатся, начнется настоящее веселье.
Вернувшись домой, я заперла дверь, перешагнула через папину
раскладушку, добралась до дивана, перелезла через маму и нырнула к ней под
одеяло.
- Ну что, на чердаке-то, чай, не сладко?
Это мама. Притворюсь-ка, что не слышу, уже сплю.
- Хр! Хр! Хр-р-р-р!
Проснулась я от того, что кто-то бил обрезком рельса о
железные ворота. Этот импровизированный набат звучал у нас в поселке раз в год
и означал призыв на собрание. Родители уже встали. Я быстро села на кровати,
стала искать тапочки. День обещал быть отличным.
Собрания я люблю с детства. В поселке это единственное
развлечение - и цирк, и телевизор, и театр одновременно. У нас же все соседи
крикуны - сам Жириновский обзавидуется! И потом, когда сидишь там, ощущение
такое, что участвуешь в серьезном взрослом деле. Так что на собрание все ребята
собираются. А взрослые прогуливают почему-то. Вот зануды!
Быстро натянув платье, я выскочила на крыльцо. Папа,
знавший, что я ни за что не пропущу такое важное мероприятие, уже ждал меня
там. Мы прихватили по складному табурету, взялись за руки и двинули.
Идти было недалеко. Собрание заседало на дороге-площади
возле нашего участка. На бревнах, обычно оккупированных Серыми и Дэном,
располагались теперь бабки в старых трениках и вытертых халатах. Пацаны
переместились на крышу будущего погреба. Не обращая внимания на озабоченные
взгляды Петровича, они прислушивались к бурчанию сидевших внизу старух.
- А я подниму вопрос, подниму обязательно! Мало того, что
безобразничают, так еще и объявление испохабили!
