Бек потянулся за гранатой, но Шаталов опередил его, в одно касание отправив гранату вслед за Смуком. Бек упал на Шаталова и его сербскую девушку, закрывая их от взрыва, приоткрыл рот. В коридоре грохнуло, осколки шаркнули по бетону где-то рядом.
– Все целы? – спросил Бек, отползая в сторону и садясь под окно.
– Товарищ Деда! – раздался из коридора южнорусский говор Цыбули, ни с чем не перепутаешь! – Вы нашли Андрей Иваныча?
Небо за окном начало светлеть. В полутьме Бек разглядел, что Шатай улыбается. Позади него сидела странно одетая блондинка с перемазанным кровью лицом.
– Ясна, это Бек, мой друг! – радостно сказал Шатай. – Бек, это моя Ясна!
* * *
Тяжело дыша, спотыкаясь, Штерн бежал сквозь лес к спасительному самолету.
– Русский! – причитал он. – Эти идиоты связались с русскими! Такие игры – без меня!
Самолет был уже совсем рядом, когда из кустов наперерез Штерну бросился молодой парень с автоматом и приказал лечь на землю лицом вниз.
– Я врач! Доктор Герхард Штерн, швейцарец! Бандиты удерживали меня здесь, но я смог убежать…
– Лежать! – Маевский встал ему коленом на лопатки, проверил карманы, убедился, что в одежде не скрыто оружие. – Да я вас узнал, доктор! Вы же на календарях всегда кому-то руку пожимаете. И логотип у вас запоминающийся.
Сообщил по рации:
– Центр, у нас доктор Штерн нашелся! Живой, целый, в безопасности, под контролем. С аэропланом в придачу! Пришлите кого-нибудь, как сможете!
Маевский разрешил доктору подняться и под дулом автомата повел к самолету.
– Зачем вы в меня целитесь? – возмущенно спросил Штерн.
– На всякий случай, – ответил конвоир. – Я же не знаю, почему у вас руки по локоть в крови…
В салоне самолета он передал задержанного Илиру. Тот усадил Штерна в пассажирское кресло напротив двух напуганных пилотов.
– Посидите тут, доктор, – сказал косовар. – Позже обязательно во всем разберемся. А пока я стреляю без предупреждения.
Глава 46
Люди в темных комбинезонах подбирались к лагерю со стороны речки. Хашим углядел их со склона, и это дало ему преимущество при огневом контакте. Разошлись три к двум: Хашим потерял одного бойца и еще один был ранен в бедро, а у нападавших двое остались на камнях, один уплыл по течению лицом вниз, комбинезон надулся на спине неровным бугром. Остальные оттянулись назад, под прикрытие скального откоса.
Хашим вернулся в лагерь и не узнал его. Половины шатров не было, вторая горела. Брезентовые стенки, разделявшие «улицы» и «площади», превратились в лохмотья, словно по ним стреляли картечью. И лагерь все еще оборонялся.
Хашим пробирался от одной огневой точки к другой, и его, как старшего, приветствовали люди Безы и люди Бледного, люди Амира и люди Куштрима. Не было среди них только одного человека – Фитима Боллы, командира, исчезнувшего посреди боя.
В подсумках у бойцов Хашима осталось несколько дымовых гранат. Стрельба в других концах «Гнезда» пошла на убыль, это значило, что скоро все силы врага обратятся на солдатский лагерь.
– Слушать меня! – приказал он…
Собрав все оружие и амуницию, оаковцы приготовились к броску. Дымовые гранаты создали завесу между мостом и подъемом к желтому дому. Открыв на бегу ураганный огонь по мосту, уцелевшие оаковцы преодолели самые опасные сто метров до стоянки грузовиков. Потеряли немногих.
Ворота были перекрыты противником, и Хашим повел людей прочь из «Гнезда» через минное поле. Оаковцам повезло, что станковые пулеметы уже отработали свой ресурс, – автоматный огонь на такой дистанции уже был не слишком эффективен.
Оаковцы бежали, не разбирая дороги, врассыпную, как уличная шпана, удирающая от полицейского. Взрыв! Второй, третий…
Кто удачливый, тот прорвется, рассудил Хашим. А других новому полевому командиру было и не надо.
* * *
Желтый дом горел все ярче. От источника пожара в операционной огонь расползался по перекрытиям, и вскоре чердак превратился в ревущую пламенем трубу.
Коридор был завален телами оаковцев, но Смука среди них не было.
– Здесь должны быть еще пленные, – крикнула Ясна, пытаясь перекричать рев огня. – Во всех камерах, вдруг кто-то жив! Ломайте двери!
Она подняла с пола автомат и разрядила в ближайший запертый замок.
До того как дым окончательно заволок первый этаж, десантники успели вывести четверых. И вынести еще троих счастливчиков, спавших на каталках глубоким наркотическим сном.
* * *
В пулемете кончилась лента, и Цветко связался с Миличем.
– Центр? Передайте Маевскому, мы с Барминым идем к ним!
Цветко ощущал себя молодым и сильным. В расселине он первым начал спускаться вниз, Бармин лишь придержал ему канат.
* * *
Илир чувствовал обращенный на него пристальный и злобный взгляд доктора-швейцарца и все время держал его в поле зрения. На палубе самолета выстроились в ряд контейнеры с кричащими черно-желтыми серпами на этикетках. Илир боком вошел в пилотскую кабину, урывками огляделся, не заметил ничего необычного – кресла, штурвал, миллион кнопок и рычажков, в точности как показывают в видеофильмах.
Через лобовое стекло он сначала увидел с кем-то разговаривающего Маевского, а потом его собеседницу – черноволосую медсестру в окровавленном халате. Она что-то испуганно говорила Маевскому, показывая пальцем на лес у себя за спиной.
Илир прижался к стеклу, заколотил в него кулаком, закричал:
– Это же она! Это Черная Женщина, Андрей!!! Не слушай ее!
Штерн, не поднимаясь с места, приник к иллюминатору и тоже увидел Ветон.
Илир бросился из пилотской кабины к двери самолета. Штерн ударил его ребром подошвы в щиколотку. Илир потерял равновесие, упал на одно колено, и тут же доктор навалился на него сверху, прижал всем весом, потянул за ствол автомата.
Косовар вывернулся из-под Штерна, но остался без оружия. Он выбежал на трап, но не успел крикнуть.
Смук вышел из-за деревьев за спиной Маевского и срезал его короткой автоматной очередью.
Штерн поднял оружие Илира, прицелился в него и нажал на спусковой крючок. На счастье косовара, доктор не догадался отщелкнуть предохранитель. Илир прыгнул с трапа, откатился в кювет, отполз в кусты. Из дверей самолета Штерн выпустил ему вдогонку длинную очередь, срубая тонкие осиновые деревца.
– Фитим, Ветон, наконец-то! – крикнул он. – Надо улетать, пока не поздно!
Пилоты, заняв свои места, трясущимися руками щелкали клавишами и обменивались командами взлетной процедуры. Винты самолета начали раскручиваться, загудели, завыли.
Ветон первой взбежала по трапу, оглянулась на отставшего Смука.
