– Кто такие? Что здесь делаете?
Цветко, испуганно глядя на автомат, поднял руки, и прутки с оглушительным звоном рассыпались по бетонному покрытию. За железным грохотом никто не услышал хлопок выстрела.
Воислав сдвинул мешок ногой за спину Цветко.
– Оглохли, что ли? – начал сердиться Лысый. – Что в мешке?
Сделал еще шаг вперед. Воислав покосился на ворота ангара. Лысый тоже посмотрел туда. И увидел в темноте маленькую яркую вспышку.
С пулевым отверстием над переносицей он повалился под ноги Цветко. Напарник с простреленным виском уже обмяк на водительском сиденье. Из ангара вышли с сумками Шаталов, Илир, Маевский, Мамлетгиреев. Проскурина несла снайперскую винтовку с глушителем.
– Тела в ангар, – приказал Шаталов Илиру и Мамлетгирееву. – Рубашки их наденьте – яркие, видны издалека… Молодец, Вера, хорошая работа.
* * *
Куштрим едва успел прикурить, как из радиорубки донеслось дребезжание зуммера. Зажав сигарету в зубах, Куштрим вошел в здание.
На втором этаже приоткрылась дверь, выглянул Бек. Коридор был пуст, пыль кружилась в столбах света. Бек бесшумно прошел вперед, держа в руке пистолет с глушителем. Нашел лестницу и люк на крышу, запертый на висячий замок.
Рация стояла в маленьком классе на учительском столе. По стенам были развешаны плакаты с разными типами самолетов в разрезе, грузовыми отсеками, средствами упаковывания. Куштрим снял трубку:
– Равнина.
– Лес, – сказал Смук. – Доложись.
– Все тихо, от Чарича никто не приезжал. Делают вид, что нас тут нет.
– Посты? Смены?
– Четверо на блокпостах, в два сменяем. Четверо спят. Лысый поехал жуликов тряхануть.
– Что за жулики? – напрягся Смук.
– Помнишь заброшенные ангары под холмом?..
Илир сел за руль джипа, рядом устроился Мамлетгиреев – оба в рубашках с чужого плеча. Илир потрогал затылок, посмотрел на перемазанную красным ладонь, чуть отстранился от окровавленного подголовника.
На заднее сиденье легла Проскурина, прижала к груди винтовку.
– Подъехал грузовик от пассажирского терминала, – объяснил Смуку Куштрим, – и водила давай что-то в кузов закидывать. Мы же там не осмотрелись еще, может, что-то ценное югославы оставили? Отправил Лысого разобраться.
Сверху раздался короткий и резкий металлический щелчок. Куштрим взглянул на потолок, стукнул кулаком в стену.
– Разберетесь – дай знать, – велел Смук. – Отбой.
– Да, сразу сообщу. Отбой.
Куштрим положил трубку на рычаг. В комнату заглянул оаковец:
– З-звал, Куштрим?
– А кто у нас наверху?
– Никого, все з-здесь отсыпаются.
– Глянь-ка наверху – все в порядке? И остальных пни – хватит спать!
Соседнюю с «радиорубкой» комнату бойцы Куштрима обустроили под жилье: здесь стояли несколько шкафов и тумбочек, две койки, еще три матраса были расстелены на полу. Двое оаковцев полулежа играли в карты, один сидел на кровати, листал журнал с полуголой девицей на обложке.
Заглянул заика:
– Ж-жрать не будете, что ли? Через п-пятнадцать минут на вахту!
Отозвался только один:
– С собой возьмем. Какая разница, где труху из пакетов жевать.
– Ходи давай! – сказал другой.
– Такую бы сейчас… – пялясь в журнал, протянул третий и отхлебнул пива из стакана, стоящего рядом на столе.
– Че-через десять минут чтоб были готовы.
Куштрим с автоматом и кружкой кофе вернулся на крыльцо. Поставил кружку на перила, глядя, как подъезжают джип и грузовик. Яркие рубашки Лысого и напарника раздражали глаз издалека.
Джип остановился метрах в сорока перед АТБ, грузовик обогнал его, подъехал к крыльцу.
Заика поднялся на второй этаж, прошел по пустому коридору. Дойдя до лестницы, ведущей на крышу, посмотрел на люк, на перекушенную дужку замка. За спиной оаковца бесшумно возник силуэт Бека.
– Что з-за… – договорить заика не успел.
Рядом открылась дверь, Слащев и Бармин не дали телу оаковца упасть, утащили в комнату.
Грузовик, сделав широкую петлю, подъехал к крыльцу АТБ и остановился, загородив джип. Куштрим вразвалочку спустился с крыльца, сплюнул, уставился на Воислава:
– И что, парень, тебя в ангары понесло?
Воислав странно посмотрел на Куштрима и молча тронулся с места. Куштрим передернул затвор.
– Ты куда, сопляк?!
Но грузовик уже сдвинулся в сторону и открыл неожиданную картину: вооруженные незнакомцы в цветных рубахах со всех ног бежали к АТБ, а в окне стоящего боком джипа прильнула к оптическому прицелу темноволосая снайперша.
Раздался громкий хлопок, пуля пробила Куштриму грудь, отшвырнула его на ступени. Из кузова грузовика на ходу спрыгнули Шаталов и Маевский, бросились к открытому окну в дальнем конце здания.
Доиграв, двое оаковцев с автоматами вышли из комнаты в коридор, напутствовав третьего, еще мусолящего журнал:
– Догоняй давай!
Снаружи донесся хлопок.
– Слышал? Это что? – спросил один.
Попятился назад, зашел в комнату, выходящую окнами на летное поле. Крадучись подошел к окну, выглянул. Возникшие из-под подоконника руки выдернули его из комнаты.
Второй оаковец успел дойти до двери на крыльцо – и упал лицом вперед с дыркой в затылке. Бек с пистолетом в руке плавно спустился по лестнице.
Мамлетгиреев и Илир переступили через тело в дверях и двинулись вперед по коридору. За первой дверью обнаружили радиорубку, в ней было пусто.
В конце коридора появился Шаталов, издалека скрестил руки: стоп! Показал на себя: давайте я!
Илир толкнул следующую дверь – в пустую жилую комнату, прошел дальше, а Мамлетгиреев задержался, разглядывая надкушенный бутерброд на углу стола и стакан пива, в котором еще не осела пена. Он шагнул в комнату с пистолетом в руке.
Тяжелая рифленая подошва впечаталась ему в локоть, пистолет отлетел в угол. Дверь захлопнулась.
Шаталов оттолкнул Илира в сторону, попытался открыть дверь, за которой раздались звуки борьбы. Со второго удара ногой дверь распахнулась. Мамлетгиреев, скрючившись, лежал в углу, а на Шаталова с отчаянным рыком бросился оаковец с ножом в руке.
Шаталов успел достать нож и отступил на шаг, уклоняясь от хаотичных взмахов оаковца. Затем он рассек противнику сухожилие у запястья, сделал глубокий выпад и воткнул оаковцу нож по рукоять в солнечное сплетение.
Илир помог Мамлетгирееву повернуться с живота на спину. Рубашка Мамлетгиреева стремительно мокла от крови.
