– Спокойно, Свен. Это надежный проверенный напиток. Его делают из… khren.
Роджерс пересчитал бутылки.
– Кукуруза, пшеница и khren! А завтра наша смена на всех блокпостах…
Воронов широко улыбнулся:
– Завтра будет завтра, Джимми!
* * *
По дороге к «Гнезду» на огромной скорости пронеслись грузовики и бронеавтомобиль Смука.
* * *
В «радиорубке» собрались Бек, Шаталов и Илир.
– Так что за Агим и откуда он взялся? – спросил Шаталов.
– Один из командиров ОАК, – ответил Илир. – Людей у него побольше будет, чем у Смука. Но они сильно западнее, далеко.
– Нам важна каждая минута, – сказал Бек. – Не запутаем, так время потянем. Давайте пробовать.
– Точно справишься? – Шаталов пристально посмотрел на косовара.
– Не доверяете? Я не навязываюсь.
– Доверяем, – сказал Бек. – Но беспокоимся. От тебя многое зависит.
Они с Шаталовым вышли в коридор. Оставшись в одиночестве, Илир разволновался еще больше. Он ходил по комнате, сжимал кулаки, хрустел пальцами, бил кулаком в ладонь, дышал быстро, нервно. И все время поглядывал на рацию.
– Зависит… – сказал он тихо. – От меня больше совсем ничего не зависит! Ничего уже не изменить.
На его лицо выползла нехорошая, злая ухмылка.
– Но я все же попробую.
* * *
Смук взбежал по тропинке к шатру над лагерем. Часовой в пулеметном гнезде вытянулся по стойке «смирно».
– Быстро вниз! – приказал Смук. – Найди всех. Беза, Амир и Бледный нужны мне здесь через пять минут.
Часовой бросился исполнять приказание. Смук сел за стол, позвонил Хашиму.
– Ну что?
– А все то же. Снаружи ни души. В здании открыли окна.
– В скольких комнатах?
– Во всех, на обоих этажах, – мрачно сказал Хашим. – У блокпоста все те же двое. Учти, солнце уходит. Скоро ночная оптика понадобится, у нас с собой ничего.
– То есть мы не знаем ни кто они, ни сколько их, ни чего хотят.
От «шале» не спеша спустилась Ветон. Увидев выражение лица Смука, чуть сбавила шаг.
– У тебя есть рация, – сказал Хашим. – Поговори с ними.
Смук с трудом сдержал раздражение:
– Не учи, сам разберусь. Продолжайте наблюдение.
Смук нажал «отбой», положил телефон перед собой. Ветон подошла к нему сзади, обняла за плечи, поцеловала в макушку.
– Что случилось?
– Аэропорт.
* * *
Илир сидел на табуретке и не мигая смотрел на рацию, пока не ожил зуммер.
– Равнина на связи.
– Ты кто?
– А ты кто?
– Лес.
– Лес большой.
Повисла недолгая пауза.
– Где Куштрим?
– А тебе зачем?
– Спросить, кому это он рацию передал.
– Спроси меня, – посоветовал Илир.
Пауза чуть длиннее.
– Спрашиваю, – в голосе собеседника прорезалась плохо скрываемая ярость.
– Куштрим больше на тебя не работает, Фитим Болла, – сказал Илир.
– Не смей называть имена в открытом эфире!
– А то что? Война закончилась, Фитим Болла. Аэропорт не твой. О нем позаботятся без тебя.
– Я тебя знаю? – спросил Смук.
– Виделись как-то. Забери своих людей с виноградника. А то все глаза высмотрели уже.
– Ты кто?
Теперь уже Илиру потребовалось некоторое время. Он долго не мог выбрать правильные слова для ответа и наконец ограничился коротким:
– Косовар.
* * *
У одного торца стола стояли Амир с рукой на перевязи, Беза и Бледный. На другом торце сидела Ветон и бесстрастно смотрела на них. Все молчали. Так продолжалось почти полчаса, пока хмурый Смук не вернулся из комнаты связи.
Он сел за стол, жестом пригласил остальных. Всем было понятно, что происходит что-то непредвиденное.
– Мы потеряли Куштрима, – сказал Смук, когда все расселись. – И его людей. В аэропорту – неизвестные. Здешние, косовары.
– Чьи? – уточнил Амир.
– Сказали, что люди Агима. Не знали, что Агиму я могу просто позвонить. Он подтвердил, что не претендует на «Слатину». Получается, что ничьи.
– Слушаем тебя, командир, – сказал Беза.
– Мы должны немедленно восстановить контроль над аэропортом.
– Сколько бойцов понадобится? – спросил Бледный.
– Все. И вся техника. Полный сбор.
– Мы обещали Чаричу, что все будет без шума, – напомнил Беза.
Смук оскалился:
– А Чарич гарантировал, что аэропорт будет нашим!!! Раздайте указания и немедленно возвращайтесь, нужен план штурма.
Он повернулся к Ветон:
– А для тебя у меня будет особое поручение.
* * *
Ясна ходила по камере из угла в угол. Час, другой, третий. Казалось, что главное – не останавливаться, как утке в ледяной проруби, иначе каменные стены сомнут, раздавят.
Снаружи, из бандитского лагеря, доносился шум – крики, команды, гул автомобильных двигателей.
Ясна встала на край кровати, оттуда осторожно шагнула на спинку, держась за стену. Среди разводов белой краски в одном месте остался лоскуток чистого стекла. Ясна прижалась лицом к решетке, пытаясь разглядеть хоть что-то за окном.
Дом, в который ее поместили, был обнесен глухим забором, местами бетонным, местами сколоченным из досок. Бесконечно долгий день подходил к концу, на лагерь опускались серо-сиреневые сумерки. Видимо, дом стоял на холме: сквозь прореху между двумя неровно приколоченными досками почти на уровне земли Ясна вдруг увидела яркий свет, который сразу исчез.
Фары, догадалась она, где-то под холмом проехала машина. Гул двигателей не прекращался. Еще один проблеск, и еще, и еще. Она стала считать огоньки и дошла до десяти, когда внезапно включился верхний свет. Ясна быстро спрыгнула на пол, села на кровать, положила ладони на колени.
Что-то зашуршало, щелкнуло, и в нижней части двери открылся лючок, какие иногда делают для домашних животных, только шире и ниже. В открывшуюся щель из коридора въехал поднос с тарелкой каши и кружкой воды. Видимо, тюремщик продвинул поднос не до конца, и его край не дал люку захлопнуться.
Ясна бесшумно подошла к двери, села на корточки. Потрогала лючок, убедилась, что он по-прежнему открыт.
Ясна села на пол чуть в стороне, а потом легла головой к лючку. Придерживая его, осторожно сместила поднос, сдвинулась ближе к щели, попыталась хоть что-то разглядеть в коридоре. Прислушалась. Ошибки не было – неподалеку звучали приближающиеся шаги.
