Гладышев потемнел лицом. После некоторого размышления он снова потянулся к телефонной трубке.
* * *
А рычаги имелись. Верхние эшелоны власти к середине третьего президентского срока заросли густой паутиной взаимной зависимости, одолжений и обязательств.
Страну бросало из кризиса в кризис, как утлую посудину в штормящем море. Те, кто занял места на капитанском мостике или ближайших трапах, на ходу учились искусству компромисса и эквилибра. Одно неосторожное решение, не согласованное с соседями по мостику движение или отстутствие действия в нужный момент, и путь оставался только за борт, в бурлящую воду, и не стоило ждать спасательного круга.
Заструилось, потекло по каналам связи, через разговоры за закрытыми дверьми и по защищенным телефонным линиям, не указание, а лишь важное сообщение, «месседж»: не надо горячиться, не надо нарушать международное право и договоренности со значимыми партнерами, остановите, остановите, остановите эту непонятную колонну!
Гладышев делал это искренне и ответственно. Он слишком хорошо понимал, в какой зависимости от государства по ту сторону глобуса находится его страна и какие катастрофические последствия может иметь любой акт прямого неповиновения.
Лавина постепенно разгонялась, набирала ход, вовлекала в себя все новых участников из тех, кто принимает решения и отвечает за последствия. В какой-то момент сообщение превратилось в рекомендацию, а рекомендация – в высшую волю. То, что президент оставался вне доступа, никак не мешало процессу. Скорее, наоборот.
* * *
– Левый-два. Кто может, проследите, куда прилетит! – запросил Бармин.
Перебегая от миномета к миномету, он опускал заряды в жерла стволов. Мины одна за другой с визгом взлетели в небо.
– Следим за холмами на двенадцать! – предупредил Бек всех.
– У нас прорыв! – крикнул Маевский. – Отходим к Центру!
Три взрыва один за другим беззвучно полыхнули на склонах холмов.
– Левый-два, это Низ! – доложил Бармину Шаталов. – Первый – сильный недолет и левее, второй – прямо, но слегка перелет, третий – очень вправо, но по дистанции хорошо. Всем: я на крайней точке.
– Маяк, ты засек снайпера? – торопился Бек. – Дай мне его!
– Ищу…
– Спасибо, Низ, исчерпывающе! – Бармин скрючился у первого миномета, корректируя прицел.
На площадку у него за спиной выбежали двое оаковцев, вскинули автоматы и рухнули назад – Небойша разрядил в них полмагазина. Бармин только кивнул благодарно и перебрался ко второму миномету. Вдохновленный Небойша бросился вперед и за углом оказался слишком на виду. В ту же секунду очередь прошила его поперек груди.
Маевский, поддерживая Воислава, раненного в руку выше локтя, подобрался к АТБ с тыла. Цветко ждал их и прикрывал длинными очередями. Он закинул автомат за спину, подставил руки замком. Маевский первым нырнул в окно первого этажа, помог влезть Воиславу и Цветко.
Мина взорвалась прямо перед огневой точкой, завалив багажную телегу на бруствер. Слащев едва успел отпрыгнуть в сторону. Поднялся на ноги и, пригибаясь, побежал к зданию АТБ.
Аббас выцелил бегущую фигурку, дал разумное упреждение и спустил курок. Слащева развернуло на бегу, он врезался в стену и упал замертво.
* * *
Под ногами у Маевского лежал оаковец, привязанный к батарее, и выл на одной высокой ноте.
– Заткнись! – приказал ему Цветко.
Пули то и дело влетали в окно, и висящий на противоположной стене стенд с фотографиями воздушной техники все принимал в себя. Целых самолетов уже не осталось.
Маевский высунул ствол из окна, дал короткую очередь для острастки.
Пошарил в подсумке, вытащил запасной магазин.
– Последний!
Бек переступал со стула на стул, шарил прицелом по склону холма над ангарами. Трава, кусты, ничего больше. У снайпера противника шансы найти Бека первым были объективно выше. Но тут уже как повезет.
– Вижу его, Центр! – закричал Илир. – Вижу! Левый ангар, откуда мы вышли. Три пальца вверх, четыре влево. Куст раскидистый. Справа, под ветками!
Бек перешагнул со стула на стул, к соседней отдушине. Под ногами ожила рация:
– Ласточка, это Гром. Как слышите?
Бек прильнул к прицелу. В кружке замельтешили ветки, листья, частокол травы…
– Ласточка, это Гром. Ответьте!
Бек увидел снайпера.
– Не сейчас, Сергей Григорьевич…
Темное пятно, капюшон, сетка с ветками поверх головы, плеч, ствола винтовки. Молодец Илир, глазастый! Бек замер, замедлил дыхание и пульс, осторожно взял противника в перекрестие прицела. Нежно потянул спусковой крючок.
* * *
Колонна остановилась между двумя поселками, перед мостом через едва заметный ручей, петляющий среди камней. Платов вышел из микроавтобуса и долго смотрел, как горизонт подсвечивается вспышками выстрелов и взрывов. Осталось совсем чуть-чуть. Требуется только, чтобы разведчики сообщили обстановку и подтвердили точку входа.
Платов и командиры подразделений собрались у головного «уазика». Бражников с фонариком разглядывал карту.
– Странно, – заметил он, – на карте – никаких водных артерий. Что же тут за речка?
– Рубикон, – сказал кто-то из офицеров. – Наш балканский рубеж.
Радист снова и снова повторял в микрофон:
– Ласточка, это Гром. Как слышите? Ласточка, это Гром. Ответьте!
Небо над аэропортом продолжало полыхать зарницами.
Прозвучал сигнал вызова спутниковой связи «Космос». Полковник сел в машину и снял трубку.
– Платов на связи!
– Платов, это Сомов. Доложите обстановку.
– Колонна прошла марш без потерь, товарищ генерал! Мы в трех километрах от аэропорта, ждем сигнала разведгруппы на вход. Там у них жарко.
Где-то на том конце линии Сомов ссутулился у рабочего стола с трубкой в руках.
– Сережа! Поступил приказ остановить колонну. Ждать дальнейших указаний. В сжатые сроки проработать резервный план отхода на исходные позиции в Боснию.
Платов обвел взглядом лица офицеров. Тревога и решимость. Хорошие лица. Он понял, что не сможет сказать им то, что услышал в трубке.
В этот момент ожила рация. Сквозь шум донесся голос – еле слышно, но отчетливо:
– Гром! Это Ласточка! Как слышите? Гром! Ведем бой. Удерживаем позиции в технических зданиях в южной части аэропорта. Противник атакует превосходящими силами, более ста стволов, с южного, восточного, западного направлений при незначительной артиллерийской поддержке. Маршрут «Б» оптимален для ввода техники. Будьте готовы к огневому контакту. И поторопитесь!
Замерли офицеры, не сводя глаз с командира. На линии «Космоса» молчал генерал Сомов.
