Платов молча поднял голову, прищурясь, посмотрел на небо… над Рубиконом.
– С Богом, ребята, – наконец тихо сказал он офицерам. – Боевая готовность. Главное, теперь не облажаться.
И продолжил уже громче – в трубку спутниковой связи:
– Не слышу вас, товарищ генерал! Связь сбоит! Повторяю: колонна завершила марш-бросок и успешно заняла аэропорт «Слатина»!
Размашистым круговым движением показал офицерам: по кóням!
За тысячи километров генерал Сомов прикрыл глаза ладонью. Он все понял правильно.
– Услышал вас, товарищ полковник! Поздравляю с благополучным прибытием в «Слатину»!
Сомов отключил связь, отошел к окну. Начинало светать. Нежно-хищные силуэты десантных «Ил-76» чернели на фоне светлеющего неба. Погрузка завершилась. С момента, когда самолеты поднимутся в воздух, им понадобится четыре часа, чтобы приземлиться в Приштине.
* * *
Бледный лежал в траве рядом со взлетной полосой. Он потерял не больше десяти человек, и сейчас пришло время отомстить за каждого из них. Альбинос проверил, что любимый тесак на месте, в ножнах на бедре.
– Гнездо, это Восток! Добрались без приключений, мордой на взлетке, дистанция метров двести, готовы к рывку. Командуй!
Илир высунулся из своего блюдца чуть левее, и в окулярах прибора ночного видения полыхнуло ярко-зеленым – полсотни человеческих фигурок по-пластунски переползали взлетную полосу.
– Маяк – всем! – закричал Илир. – Группа противника на восемь часов, близко! Не знаю, как раньше не увидел!
Бармин сделал поправку на всех трех минометах. Произнес как заклинание:
– Да здравстует математика… царица наук!
Одну за другой опустил мины в три ствола.
* * *
– Запад, что у вас?
– Вышли к зданиям, залегли, – ответил Хашим. – Встречный огонь слабеет. Мы готовы идти внутрь.
– Юг?
Беза присел за фундаментом одноэтажного здания. За углом под багажной телегой мерцали вспышки выстрелов.
– Еще один снайпер, не дает высунуться. Застряли. Но мы совсем близко.
Смук прикрыл глаза.
– Один решающий бросок. Всеми силами. Мы сметем их! По моей отмашке…
Смук поднял голову и медленно присел на корточки. Мины пели тем особым голосом, когда чуют цель.
Амир, стоявший во дворе за минометными расчетами, тоже посмотрел вверх и что-то торопливо зашептал.
Первая мина влетела в окно здания и взорвалась в пустой комнате. Вторая – на дороге перед входом, и тоже не принесла какого-либо ущерба. А вот третья легла прямо посередине двора. От близкого попадания сдетонировали сложенные штабелем снаряды в ящиках. Здание прыснуло во все стороны стеклянной крошкой изо всех окон до единого, и те, кто успел обернуться на раскатистый взрыв, на секунду увидели радужный фонтан, а затем очерченный сполохами пламени черный гриб вдвое выше крыши.
– Гнездо? Гнездо? – Бледный был одним из тех, кто успел – и увидел.
Командир не отвечал, и это означало наступление времени самостоятельных решений. Бледный взглянул направо в сторону пассажирского терминала. С прожекторами, развернутым строем, по летному полю неслись бронетранспортеры.
– Отход!!! – заорал альбинос, первым вскочил на ноги и, петляя как заяц, помчался назад к холмам. Его бойцы устремились за ним.
– Что происходит? – занервничал Беза. – Гнездо? Восток?
Смук медленно поднялся на ноги, потряс головой, поднес к глазам бинокль.
– Здесь Гнездо, – сообщил он. – Приказываю немедленно отступить и рассредоточиться. Каждая группа эвакуируется самостоятельно.
И начался исход.
* * *
Илир впервые за ночь взял в руки «калашников». Выпустил вслед убегающим оаковцам Бледного длинную прощальную очередь. Промахнулся. Сменил магазин. Прицелился снова.
Цветко сидел на полу рядом со связанным оаковцем. Маевский бинтовал руку Воиславу.
– Что-то подозрительно тихо, – сказал Маевский.
– Похоже, уходят, – сказал Шаталов.
– Уходят, – подтвердил Илир.
Бек подбежал к стоящему под навесом грузовику, встал на заднее колесо, заглянул в кузов. Лежка Проскуриной была залита кровью. Вера с закрытыми глазами лежала на боку в неестественной позе, словно ее подняли и бросили, как тряпичную куклу. Бек залез через борт, встал рядом с ней на колени.
Проскурина чуть шевельнула губами:
– Деда…
– Никак не уразумею, – сказал Бармин по-русски, – почему так тихо стало?
Вокруг него в траве трещали кузнечики. И постепенно нарастал тяжелый гул моторов.
Отозвался Илир:
– Левый-два, я не понимаю по-русски.
Стремительно светало. Шаталов ужом выполз из-под перевернутой телеги. В прицел винтовки осмотрел восточные склоны и южный край поля. Поднялся в рост, поставил винтовку рядом с собой. Прямо на него мимо пассажирского терминала широким клином мчались бронетранспортеры с поднятыми российскими флагами. Номер центрального был знаком Шаталову лучше прочих.
– «Девятнадцатый», – сказал он. – Как я рад тебя видеть!
* * *
– Запад! Слышишь меня?
– Слышу! – Хашим остервенело продирался сквозь кустарник.
Смук смотрел, как далеко-далеко крошечные бронетранспортеры разъезжаются по летному полю, а следом за ними в аэропорт вползает колонна грузовиков и бензовозов.
Ближайшая к месту взрыва секция здания провалилась, обнажив перекрытия и дешевые офисные помещения. Гарь и цементная пыль медленно оседали на все вокруг, на одежду и кожу, припорошили волосы и бороду Смука, превратили его в подобие гипсовой статуи.
– Хашим, друг мой! Скажи мне, что я сплю.
– А я предупреждал тебя, Фитим, что нельзя доверяться этому Чаричу! Ты видишь? Югославы все-таки вмешались!
Смук покачал головой, вытер щеку ладонью, оставляя на ней черный развод копоти.
– Не югославы, Хашим! Это русские!
Глава 35
Расположение миротворческого контингента США, Босния
12 июня 1999 года
Помятый и невыспавшийся майор Роджерс закрыл за собой тяжелую дверь с кодовым замком. Из-за стола вскочил дежурный.
– Доброе утро, сэр!
– Доброе утро, Йен. Как служба? Подопечные не шалят?
На длинном столе дежурного стояло в ряд три работающих монитора, на экранах в разных ракурсах протекала жизнь российского контингента. Солдат из шланга поливал БМП. Еще двое несли из хозблока тяжелый котел. Еще несколько мели плац.
