Русский десантник в камуфлированном комбинезоне и заломленном голубом берете прицелился из автомата в танк. Танк опустил ствол и прицелился в десантника.
Русский был не очень похож на русского. Черные раскосые глаза не мигая смотрели в танковый ствол.
– Доброе утро! – сказал Джексон. – Вы говорите по-английски?
Десантник застыл как камень. Генерал встал между ним и танком, обернулся к своим, жестом велел поднять ствол.
– Стоп! – сказал русский.
– Так вы не говорите по-английски? – переспросил Джексон, повернувшись вполоборота. – Уберите, пожалуйста, автомат. Вы можете случайно выстрелить.
Показал танкистам: двигайтесь на меня. И сам двинулся к блокпосту спиной вперед. Десантник отступил на шаг, еще на шаг. Танк медленно пополз вперед.
От будки к воротам подошел русский офицер. Джексон повернулся к нему. Тот отдал честь и обратился к генералу по-английски:
– Здравия желаю! Лейтенант Бражников, российские миротворческие силы в Косове в составе «Кей-ФОР».
За спиной Бражникова два десантника с ручными гранатометами взбежали на склон холма над дорогой. Еще двое встали на одно колено за бетонными блоками вровень с будкой, навели гранатометы на британский головной танк.
– Прошу освободить дорогу нашей колонне, – нейтральным тоном сказал Джексон. – Аэропорт находится в зоне ответственности британских миротворцев.
И показал танкистам: вперед! Головной танк сдвинулся еще на полметра, пламегаситель танковой пушки навис у русского лейтенанта над головой. Бражников провел носком ботинка жирную линию между собой и Джексоном:
– Аэропорт «Слатина» взят под контроль Россией. В случае пересечения границы аэропорта я буду вынужден отдать команду вести огонь на поражение.
Джексон заиграл желваками, шагнул вплотную к линии, взглянул на лейтенанта сверху вниз, пользуясь небольшим преимуществом в росте.
– Вы кто такой, чтобы указывать мне, генералу британской армии, что можно делать, а что нельзя?
Лейтенант стоял прямой как палка, бледный как полотно. Голос его чуть дрогнул, однако по интонациям Джексон понял, что наскоком вопрос решить не удастся. Бражников сказал:
– Я лейтенант Российской армии, но за моей спиной все – вплоть до Верховного главнокомандующего Российской Федерации. Вы не пройдете за эту линию, господин генерал.
* * *
Цыбуля загнал «ноль-девятнадцатый» под деревья с таким расчетом, чтобы тень накрыла «коробочку» не сразу, а к восьми утра, когда солнце начинает нешуточно припекать. Они с Коноваловым трескали бутерброды с салом, запивая чаем из одного термоса на двоих, и говорили о высоком.
– У русских нет чувства меры? – удивлялся Цыбуля. – Да перестань! Половина сказок о том, что бывает, когда берега теряешь! Вот смотри. Сказка о золотой рыбке: аппетиты у бабки росли как на дрожжах, пока у нее совсем башню не снесло. Результат – педагогически выверенный: назад к корыту. И, что характерно, дед – ничего, с пониманием! Или, допустим, «Конек-Горбунок». Ивана грузанули раз, другой, а он безотказный, все исполняет. Царь, понятно, его тут же припахал по полной…
– Это Пушкин, – поджал губы Коновалов. – И Ершов. Это не народное.
– Куда ж народнее-то, Коля? У народа как раз такие правила: первый раз подвинется, второй стерпит, а на третий может и за вилы взяться! Была у зайца избушка лубяная, лиса – черный риелтор, жилплощадь отжала. Тут подъехала зайцева крыша в виде петуха, сделку расторгли, лисе люлей прописали, зайца домой вселили. Нормальный хеппи-энд, как в Голливуде…
В эфире раздался голос Платова:
– Седьмой, девятнадцатый, двадцать четвертый, двадцать шестой! Чужие «вертушки» заходят с востока. Выдвигайтесь навстречу, не дайте им приземлиться!
– Девятнадцатый принял! – подтвердил Цыбуля и приник глазами к смотровой щели, одновременно заводя мотор.
Еле заметные на фоне восходящего солнца, к аэропорту двигались на небольшой высоте четыре черные точки.
– Четвертый, шестой, двадцатый, тридцать третий, – командовал Платов, – к терминалу, рассредоточьтесь. Залезайте им под брюхо, они неповоротливые! Всем экипажам: огня не открывать, на провокации не вестись!
* * *
Вертолеты шли тесной группой. Серебрились круги вращающихся винтов. Продолговатые тени в утреннем свете наплывали на летное поле далеко впереди. Под брюхом головного вертолета промелькнули красные крыши поселка, зеркало пруда, разбегающиеся полоски дорог и, наконец, ограждение аэропорта, метеостанция, мачта с маячком.
– Где садимся, Мартин? – спросил пилот по рации.
Ведущий второго звена предложил разделиться:
– Мы с Джеком попробуем подлететь к терминалу, а вы выгружайтесь прямо здесь, где угодно.
На лавках в грузовых кабинах вертолетов сидели британские солдаты. Никто не шевелился, между коленями придерживали штурмовые винтовки стволами вверх. Терпеливо ждали, когда их выпустят из кофемолки. Лица солдат были сосредоточенными, хмурыми. Им уже сообщили, что в аэропорту объявились русские. Никто не представлял, что может случиться в ближайшие несколько минут.
В эфир вышел Джек, ведомый второго звена:
– Смотрите, комми не дремлют. И что они собираются делать?
Поднимая пыль, четыре русских бронетранспортера веером расползались по летному полю навстречу подлетающим «вертушкам» первого звена. Еще четыре «коробочки» выдвинулись к пассажирскому терминалу.
Пилот погасил скорость вертолета, завис над взлетной полосой, начал медленно снижаться.
* * *
Цыбуля выглядывал в смотровую щель, пытаясь разглядеть в небе чужие машины. Бронетранспортер тряхнуло на кочке, лоб сержанта встретился с броней.
– Зараза! Ни хрена не видно! Коля, открывай люк, командуй, не вижу их!
Коновалов сориентировался мгновенно. В кабину потянуло свежим воздухом.
– Налево, резко! Жми, Цыбуля, он уже вниз пошел!
Бронетранспортер, выдирая колесами пучки травы, резко повернул влево и рванулся вперед.
* * *
Британский капрал откатил боковую дверь, выглянул вниз. Футов пятьдесят до грунта.
– Приготовиться к высадке! – гаркнул он своим солдатам.
Земля быстро приближалась. Внезапно прямо из-под днища вертолета вынырнул БТР с белой надписью «KFOR» на лобовой плите.
– Проклятье, я не могу опуститься! – пилот дернул машину вбок. – Мартин, эти ублюдки мельтешат прямо под брюхом!
– У меня та же история! Шаркнули меня антенной по днищу!
– Ухожу севернее, может быть, удастся оторваться.
Пилот слегка набрал высоту и положил вертолет в вираж.
* * *
Платов и Бек наблюдали за кружащими над полем «вертушками» с крыши АТБ.
