Лицо Брегича наливалось кровью.
– Раненых, дядя Драган! Лежачих!
– Да, именно так. И врачей, которые их лечили. И медсестер, которые таскали за ними утки. Всех. Ты солдат, Слобо. Ты не можешь просто зажмуриться, заткнуть уши и повторять: «Ничего не было, ничего не случилось».
– Зачем ты привез меня сюда? Поучить жизни? Мы и так оплеваны с ног до головы. Ведь мы оставили край. Через десять лет – кто вспомнит про ультиматум, про бомбежки, про приказ, кто станет разбираться, как все случилось? Все будут просто знать, что армия бросила край.
Брегич пошел к двери.
– Мы заберем из морга всех военных. Вам работы меньше. Дай пройти.
Милич рукой уперся в косяк, перекрыв дорогу.
– Хочу, чтобы ты переговорил кое с кем. Это не займет много времени.
* * *
Милич и Брегич сидели на той же лавочке, что два дня назад. Шаталов и Маевский расстелили перед ними карту на асфальте.
– Это безумие, – сказал полковник. – С прошлого лета мы штурмовали лагерь Смука пять раз. Пять раз теряли людей и технику, отступали ни с чем. Рельеф местности позволяет оборонять долину, пока не надоест. Это же бывшая партизанская база.
– Только теперь на ней не партизаны, а нацисты, да? – уточнил Шаталов. – И поэтому они победят? Из-за удачного рельефа местности?
Брегич вскипел:
– Молокосос! Какое право ты имеешь…
– Радо, ты забываешься, – вмешался Милич. – Не трогай ту войну!
– Смук пытался захватить аэропорт, – сказал Шаталов. – Он потерял ранеными и убитыми половину своих бойцов. Бандиты истрепаны и деморализованы. И у нас есть реальный план. Змею надо уничтожать вместе с гнездом, а не ждать, когда она приползет снова.
– Очередной хитрый план… – с недоверием сказал Брегич. – А Смук или не Смук, и половину он потерял или не половину… Это все домыслы. Вряд ли мы узнаем достоверно, кто с кем сцепился ночью в «Слатине». Все армейские подразделения находятся за пределами края. А русские сообщили, что их колонна вошла в аэропорт без единого выстрела.
– Технически – да… – сказал Маевский.
Он начал доставать из карманов и бросать на лавку между Миличем и Брегичем красно-черные кругляши – нарукавные эмблемы Освободительной Армии Косова. Некоторые были испачканы в земле и в крови, некоторые изорваны. Десять, пятнадцать, двадцать…
– А практически – думаю, что если не половину, то треть уж точно.
Тридцать, тридцать пять, сорок…
– Самое время доделать дело, – сказал Шаталов.
Милич добавил вкрадчиво, убеждающе:
– Я отобрал семерых добровольцев, Слобо. Неофициально, без бумажной волокиты. Другого раза не будет, я готовлю последний подарок Смуку. Сегодня или никогда! Ты ведь тоже можешь дать своим людям отпуск? Увольнительную? И не спрашивать потом, как они провели свободное время? Помнишь, что ты мне обещал зимой в Лешичах, полковник?
– Помню, – глухо сказал Брегич, глядя под ноги.
– И что же?
– «Мы доберемся до гнезда Смука и спалим его дотла».
– Повтори! – приказал Милич.
Брегич посмотрел ему в глаза и произнес совсем по-другому:
– Мы доберемся до гнезда Смука и спалим его дотла.
Адриатическое море
12 июня 1999 года
Солнце было повсюду, оно наполняло собой воздух, плывущие внизу облачка и лежащее под ними море. Пилоты в темных очках напоминали стрекоз. Самолет «От сердец к сердцам» летел на восток. Вдалеке забрезжила береговая полоса.
– Charlie-Hotel ноль один шесть три три, вы в воздушном пространстве Албании.
– Спасибо, диспетчер! – отозвался первый пилот. – Примите запрос на изменение маршрута. Идем без посадки в Тиране к границе Югославии, точка входа Призрен, пункт назначения Приштина, аэропорт «Слатина». Спецразрешение НАТО на вход в бесполетную зону: Romeo-Bravo шестьдесят семь – сорок один дробь три. Прошу подтвердить коридор!
Не понадобилось и двух минут.
– Новый маршрут подтверждаю, изменения внесены в полетный план, – сообщил диспетчер. – Следуйте дальнейшим указаниям.
– Гладко, да, Курт? – удивился второй пилот, устроившийся полулежа в откинутом кресле. – Думал, будет больше хлопот!
* * *
– Алло.
– А куда я попал?
– Это Саймон! – идентификация.
– Саймон, друг Робин? – проверка: «да» означало бы «я говорю под принуждением».
– Саймон, приятель Кристофера! – правильный ответ для входящих звонков.
– Это который в Цюрихе учился? – проверка: тот ли человек отзывается на «Саймона».
– Больше в Женеве! – тот, все в порядке.
Смук лежал на кровати и смотрел в потолок.
– Здравствуй, Саймон! – на линии появилась Робин. – Мы проверили твою информацию по аэропорту.
– Интересно, как?
– Не груби, Саймон, ты сейчас не в том положении, чтобы терять друзей.
– Извини, Робин, тяжелый день.
– Ты очень подвел меня, Саймон. И нам предстоит не слишком приятный разговор.
– Может, обойдемся без разговоров? Где мой самолет? Я положил достаточно бойцов, чтобы получить самолет.
Робин хмыкнула.
– Заметь, я даже не спрашиваю, «где мой аэропорт». Без разговора не обойтись, Саймон. Ты, конечно, можешь попытаться его избежать. К примеру, сделать пластическую операцию, оформить поддельные документы на новое имя и спрятаться где-нибудь вне юрисдикции Содружества. И этим ненадолго отсрочить разговор. Стоит ли тратить столько усилий? Мы же друзья, Саймон, не так ли?
Смук молчал. Пульс бился где-то в ухе. Как морской прибой, только чаще.
– Ты будешь должен мне несколько услуг, Саймон. Может быть, завтра. Может быть, через год. Не бойся, ничего сверхъестественного. Я никогда не прошу друзей о невозможном. Ты еще здесь, Саймон? Не слышу твоего ответа.
– Да, Робин, да! – чуть резче, чем намеревался, отозвался Смук. – Отчего не помочь другу. Где мой самолет?
– Через полчаса войдет в воздушное пространство Югославии. Наши диспетчеры поведут его до «Слатины», но дальше его придется куда-то приземлить. Или отправить назад. Есть идеи?
– Старая взлетная полоса в моем лагере. Ее как раз готовят.
– Вполне подойдет! – беспечно сказала Робин, и Смуку почему-то показалось, что она знала ответ заранее.
Уже час выстроенные рядами бойцы брели под присмотром Безы по заросшей травой взлетной полосе, рассекающей долину с запада на восток. Тридцать оаковцев убирали ветки, камни, засыпали ямки в земле.
– Твои швейцарские друзья очень предусмотрительно выбрали транспортное средство. Этот тип самолета легко садится на грунт, у него быстрый разгон и торможение, комплименты!
