Хащщ шипеть перестал и нерешительно сделал шаг назад. Каким бы отважным ты ни был, а помирать никому неохота.
А «призрак» продолжал надвигаться, растягивая удовольствие, явно кайфуя от вида деморализованного противника и осознания собственной победы.
Не знаю, видят ли аномалии и есть ли у них вообще органы чувств, объяснимые с нашей, человеческой точки зрения. Но, так или иначе, увлекся «веселый призрак» осознанием собственной крутости, полностью сосредоточившись на жертве… и потому не заметил, как сбоку от него появился Виктор Савельев с длинным мечом-катаной, занесенным над головой.
Самого удара я, кстати, и не заметил. Прошелестело что-то в воздухе – и вдруг «веселый призрак» распался надвое. Из него, как из разбитой вазы, хлынула на бетонный пол густая черно-красная масса. Причем Виктор успел отскочить в сторону, а Хащщ – нет. В результате наполовину переваренная кровь обдала мутанта с головы до ног.
– Твою… бульк… мать… – потерянно сказал мутант, протирая лапой глаза, залепленные клейкой массой. – Ну твою ж в Зону, в Черного сталкера и в этот грёбаный «призрак». Мерзость-то какая!
– Ты ж вроде кровососущий, – проговорил я, выдохнув. Конечно, Виктор не убил аномалию, половинки которой, распавшись, тут же воссоединились. Правда, теперь «веселый призрак» не выглядел таким мощным и самоуверенным. Сдулся он чуть ли не втрое, отощав на глазах, и сейчас уныло полз к куче мертвых тел, обломавшись со свежатиной.
– Кровососущий и дерьмоедящий – это разные вещи, – пробормотал ктулху, бережно вытирая свои ротовые щупальца, каждое по отдельности. – Я как бы еду предпочитаю сам переваривать. Ты понюхай. Разве это кровь? Она ж аномальным поносом воняет за версту.
– И правда, дерьмецом от тебя тащит нехило, – согласился я, непроизвольно отодвигаясь подальше от резко завонявшего Хащща. – Может, с трупа какой шмот снимешь? По мне, так лучше мертвечиной попахивать, чем вот так.
– По мне тоже, – согласился мутант, брезгливо стаскивая с себя скользкую от крови толстовку. – Что ж я за герой буду, если вонь от меня за километр?
– Вполне нормальный будешь, – пожал плечами Савельев. – Прежде чем героем стать, не раз придется в дерьмо вляпаться. По-другому никак не получится. Путь к великой цели всегда приходится преодолевать по колени в нечистотах. И ты это, поторопись. А то там молотьба-то не прекращается.
– Я мигом, – отозвался мутант, направляясь к ближайшей куче трупов.
Он и правда быстро управился. С одного мертвяка куртку содрал, с другого штаны и быстро переоделся. Прям в армейские нормативы уложился. Ну а чего? Ктулху же. У них скорость движений чуть не вдвое выше человеческой.
– Годится, – довольно произнес Хащщ, проведя лапой по кожанке, слегка подгнившей только в двух местах. – Одно не пойму – откуда тут столько трупов? Видел я всякие бойни, но чтоб вот так, пачками хомо друг друга валили…
Договорить он не успел.
Внезапно я почувствовал, насколько это мерзко, когда на тебя смотрит мутант-кровопийца, да еще и при этом пытается говорить по-человечески. Мерзко и страшно. Потому что рано или поздно он всё равно проголодается и набросится на меня. Так разве не правильно будет опередить его и завалить до того, как он превратит меня в обескровленную, высушенную мумию?
Я начал поднимать автомат, наблюдая при этом, как желтеют от ненависти глаза ктулху и как его ротовые щупальца раскрываются, словно бутон алого цветка. Миг – и тварь ринется на меня, облепит этими мерзкими отростками, прорвет кожу мощными присосками и примется перекачивать мою кровь в свой желудок.
Чувство омерзения и ненависти переполняло меня… но при этом я понимал, что что-то не так. Ведь несколько мгновений назад мы с этим мутантом вполне себе мирно трепались за жизнь – и вдруг я всё вот так резко и конкретно понял про него. Как и он про меня, кстати. Такое бывает, только если очень сильный псионик начинает тебе полоскать мозги.
Но было уже поздно. Ктулху бросился на меня. Я нажал на спусковой крючок… и понял, что промахнулся. Мутант упал раньше – потому, что ему под ноги очень грамотно бросился Виктор Савельев. Удар локтем под колени, и Хащщ впечатался мордой в бетонный пол, смачно так чавкнув при этом своими щупальцами.
А у меня на мгновение прояснение наступило. Что логично: нет цели – нет мозгового грузилова. И за эту секунду я интуитивно понял, откуда работает псионик. Хотя нет, не псионик, то есть не уродливый мутант, которые порой встречаются в Зоне на го́ре сталкерам.
Мозг мне выносило вон то черное облако, притаившееся в углу, грамотно просочившись между стеной тоннеля и очень матёрым многохвостым «гравиконцентратом» диаметром не меньше трех метров. И захочешь – не доберешься до того облака, «комариная плешь» мигом расплющит добирающегося. А Виктор, между прочим, кувыркнувшись и встав на ноги после своего броска, тоже «поплыл». Медленно так, неуверенно меч из-за спины потянул. Если то облако Японца окучит, тогда точно хана. Придется валить его, пока он нас с Хащщем в бастурму не превратил.
И тут меня осенило.
Бросился я к мутанту, схватил за ротовые щупальца, словно за бороду, дернул книзу – и едва увернулся от удара когтистой лапы. Хащщу такое обращение решительно не понравилось, и он явно вознамерился еще раз попробовать снести мне башку. Но – главное – сейчас его ярость была настоящей. Его собственной. Не наведенной. Это я ясно видел по красным глазам мутанта. Всплеск адреналина, или что там у ктулху вместо него, стряхнул наваждение псионика. Вот только надолго ли?
Но сейчас, в эти несколько секунд, это было то что нужно!
– Стой! – заорал я. – Стой, мля! Иначе всем кранты!!!
Видать, орал я знатно, от души. И ктулху, и Японец на мгновение подвисли, глядя на меня и ожидая, что ж я еще выкину. А я лишь ткнул пальцем в черное облако, притаившееся за «гравиконцентратом», и рявкнул:
– Шипи, нах! Шипи на него, мать твою за ногу!
Я вообще-то материться не люблю, некрасиво это. Но в бою матюги просто необходимы. С ними гораздо лучше доходит то, что ты кричишь, – что до друзей, что до врагов. Когда они в боевом кураже, не доораться до них, хоть надорвись. Только с боевым матом реально пробить те психологические блоки, только с ним информация доходит до мозгов адресатов. Иначе – никак, что доказывает опыт многих уличных драк и глобальных войн.
И Хащщ понял! Не ожидал я, признаться, что дойдет до него мой странный план даже с применением ненормативной лексики. Но – дошло! И, растопырив свои щупальца в направлении странного облака, ктулху зашипел. Жутко, если честно, аж по шкуре мороз.
Чернота в углу дёрнулась. Попыталась вновь накрыть нас ментально, я прям как невидимый толчок в мозг ощутил…
Однако не вышло. Теперь ее захватило шипение Хащща, действие которого я отметил, еще когда на него «веселый призрак» отреагировал. Но то ли та аномалия оказалась шипоустойчивая, то ли Хащщ с перепугу свои ши́пы перепутал – вместо того, чтоб оттолкнуть, притягивать начал – но не получилось ее тогда отпугнуть…
