Виктор не торопясь, прислушиваясь к каждому своему движению, поднялся с земли. Руками-ногами пошевелил, шею размял поворотами головы, при этом взгляд у него был совершенно отсутствующий. Понятно, тело «прозванивает» на предмет как оно работает после столь серьезного испытания.
– Ну и? – поинтересовался я.
– Нормально, – встряхнув головой, проговорил Японец. – По ощущениям лучше, чем было. Только жрать охота нереально.
– Крови попить надо, – авторитетно заявил Хащщ. – Сразу отпустит.
Виктор бросил в сторону мутанта мрачный взгляд, после чего подошел к трупу.
– Разведчик клана Ямагути-гуми, – с ходу определил он. – Не иначе Масурао предвидел, что мы попытаемся вытащить мою дочь, и теперь вот такие персонажи прочесывают лес вокруг базы.
– Базы? – переспросил Хащщ.
– Александра сказала, что моя дочь воспитывается в школе куноити, которая находится в западной части префектуры Миэ. В древности это была провинция Ига, родина одноименного клана воинов-ниндзя, который со временем превратился в клан якудзы Ямагути-гуми.
– А Виктор принадлежит к клану их врагов, который называется Сумиёси-кай, – пояснил я Хащщу.
– Офигенно ценная для меня информация, – пробормотал мутант. – И вынес я из нее то, что нам втроем придется теперь драться с целым кланом убийц, чтобы вытащить девчонку оттуда, где ей, вполне возможно, и не так уж плохо. Ты об этом подумал, папаша?
– Вытащим – спросим, – сквозь зубы проговорил Японец.
– Было б ей хорошо, вряд ли ее мать, зная Виктора, стала бы говорить, где находится его дочь, – предположил я. – Ну хорошо ребенку – и зашибись, чего морочиться-то и отца морочить? Стало быть, не всё так просто.
– Ладно, – вздохнул ктулху. – Помогу вам. Но потом вы мне поможете вернуться обратно в Зону. Договорились?
– Замётано, – кивнул я. – А теперь показывай то место, где ты разведчика вычислил.
* * *
Путь занял минут пятнадцать. За это время ктулху небрежным движением выдернул у себя буквально из-под ног еще одну змею, оторвал ей голову и протянул Виктору.
– Пей. Тебе нужно.
Японец не отказался. Выдавил в себя глотков на пять крови, словно из тюбика, после чего протянул Хащщу слабо дергающееся тело. Мутант тоже сопротивляться не стал. Оплел обезглавленную куфию щупальцами, чавкнул несколько раз – и на траву упал высохший змеиный труп, похожий на скрюченную гнилую палку. Всегда удивлялся этой способности ктулху высасывать из жертв всю жидкость без остатка. Будто насосом выкачивают. Сколько таких вот сталкеров находили на зараженных чернобыльских землях, похожих на сморщенные желтые мумии. И каждый раз мурашки по телу бегали даже у самых отважных. А сейчас как ни в чем не бывало идем мы с Савельевым рядом с одним из самых страшных мутантов, которого, пожалуй, уже можно считать своим боевым товарищем. Чудны дела твои, Зона…
От того места, где Хащщ заметил разведчика, вглубь леса вела едва заметная цепочка следов. Вдоль которой мы и пошли, держа наши автоматы на изготовку.
Идти пришлось недолго.
Лес стал немного реже, и вскоре сквозь просвет между деревьями мы увидели огромную поляну. На поляне расположился длинный, высокий забор с двумя деревянными вышками. По верху забора спиралью тянулась металлическая лента с лезвиями, которая, по сравнению с колючей проволокой, наносит более тяжелые раны и гораздо сложнее преодолевается.
Мы притаились за толстенными стволами деревьев и принялись рассматривать это чудо, расположившееся прямо посреди леса.
Поляна была явно искусственной. Лес вырубили, и на освободившемся участке построили что-то типа концлагеря. На вышках я заметил двух часовых, а также торчащие стволы пулеметов.
– Школа ниндзя, – уверенно произнес Японец. – Или куноити, что есть то же самое, только женского рода. Только та школа, в которой я обучался, была на территории древнего додзё. А это – явный новодел, скрытая в лесу база для подготовки боевиков якудзы.
– Думаю, Монумент неслабо над нами поиздевался, – негромко сказал я. – Совершенно не представляю, как мы втроем будем штурмовать это укрепление, построенное, кстати, довольно грамотно. Перед забором метров сто пятьдесят открытого пространства. Пока бежать будем, нас тупо расстреляют, как в тире.
– Ну, расстрелять-то не расстреляют, – задумчиво пробормотал ктулху, кладя автомат на траву и расстегивая куртку. – Я вот только сомневаюсь, смогу ли забор перепрыгнуть.
– Сможешь, – сказал Савельев, развязывая шнур-сагэо, которым крепился за спиной короткий меч ниндзя-то. – Воткнешь его в землю, ногой от гарды оттолкнешься…
– Понял, – кивнул Хащщ. – Полметра выиграю, и то хлеб.
Мы тоже с Виктором поняли, что задумал мутант. И отговаривать не стали, ибо это был единственный выход. Нет, я бы, думаю, снял со ста пятидесяти из «калаша» Хащща обоих пулеметчиков. Но на грохот выстрелов наверняка сбежались бы все, кто был за тем забором, и тогда б нам точно не поздоровилось.
Лес понемногу обволакивали сумерки, и это было нам на руку. Прожекторы, установленные на вышках рядом с пулеметами, включать было еще рано, но в то же время от деревьев к забору уже протянулись тени от деревьев, словно длинные черные дороги, ведущие к цели.
Между тем Хащщ разделся полностью, обнажив гипертрофированную рельефную мускулатуру, свойственную всей его породе. Я аж поморщился слегка, вспомнив, сколько раз я пересекался с ктулху, путешествуя по Зонам разных миров, – и чем это заканчивалось, тоже вспомнил. Убить взрослого кровопийцу крайне сложно, а вот с жизнью расстаться при встрече с ним – проще простого. Думаю, мне просто сильно везло, иначе я бы давно валялся где-нибудь в кустах в виде мумии, типа того разведчика, которого выпил Хащщ.
А наш ктулху тем временем взял меч Виктора – и вдруг начал стремительно исчезать, словно растворяясь в душном вечернем воздухе. Фирменная фишка этих мутов, которые умеют на некоторое время становиться прозрачными, словно медузы. Если приглядываться, стекловидный контур тела всё-таки виден. Но это только если приглядываться, при этом зная, куда надо смотреть и что ожидается увидеть.
Достигнув нужной кондиции, Хащщ длинными прыжками припустил к забору. Мы с Виктором, напрягая зрение, следили за мутантом, различить которого в сумерках было всё сложнее и сложнее. Если бы не меч Японца, который словно сам собой стремительно плыл в воздухе, мы б уже наверняка потеряли Хащща из виду.
Но и на вышках не конченые лохи стояли. Меч заприметили и заволновались. Один за пулемет было схватился, но передумал. Понимаю его. Если ошибся, его ж потом товарищи по оружию застебут насмерть, мол, саке надо меньше хлестать, тогда летающие мечи мерещиться не будут, и всё такое. В этом отношении контингент всех армий мира одинаков. Промахнешься разок – и пиши пропало. Прилепят прозвище типа Парящая Катана и будут ржать как кони, вспоминая, как придурок-пулеметчик лоханулся.
