Я кивнул и не стал больше задерживать своего друга. Потому что сам такой же – если пообещал, то делаю, чего бы мне это не стоило.
При первом ударе гарпуном катана вылетела из руки каменномордого и сейчас лежала на полу в двух шагах от него. Виктор подошел, поднял оружие врага – и, приблизившись к Масурао, протянул ему меч. Клинком вперед. Сначала я не совсем понял, в чем дело, но потом до меня дошло.
Каменномордый с легким поклоном принял оружие. Взялся руками за клинок, и, не обращая внимания на то, что лезвие мгновенно прорезало ладони до кости, из последних сил резким движением слева направо вспорол себе живот.
После такого ранения человек умирает долго, несколько часов, это я знал точно из своего боевого опыта. Конечно, Масурао ушел бы в страну Токоё раньше – с такими дырами в груди долго не живут. Но вот сколько бы еще продержалось тренированное тело, борясь за жизнь, – это вопрос. И каждое мгновение этой борьбы было бы наполнено невообразимыми мучениями для умирающего.
Но Виктор, по моему мнению, поступил благородно. Взмах мечом, удар – и голова Масурао повисла на тонком куске кожи, свесившись на грудь в последнем поклоне. Не знаю, случайно так получилось или нарочно, но это не суть. Главное, что Савельев не позволил своему врагу мучиться, подарив ему быструю смерть. Это для любого живого существа на свете дорогого стоит.
А еще мне показалось, что за мгновение до удара Виктора губы умирающего сложились в ту самую мерзкую ухмылку, которую каменномордый так любил при жизни.
Что ж, даже если это и так, то это была последняя лыба Масурао, упокой его страна Токоё или, что вероятнее, японский ад, населенный негостеприимными демонами бога Эммы.
Кстати, мне, Виктору и Хащщу, наверно, тоже стоило бы улыбнуться в последний раз, ибо, увидев смерть своего вождя и учителя, все ниндзя в серых костюмах синхронно подняли свои автоматы, направив их на нас.
«Ну, вот и всё», – промелькнуло у меня в голове. Осталась пара-тройка секунд, пока пристяжь Масурао прикинет, как лучше нас расстрелять так, чтоб своих же не задеть, и с той же целью просчитает траектории возможных рикошетов от бетонных колонн. Как говорится, вдохните и выдохните в последний раз.
Внезапно я почувствовал сильный толчок – и это был не удар первой пули, прилетевшей в меня. Воздухом толкнуло, да так, что я еле на ногах удержался.
Ниндзям пришлось хуже.
Они были поменьше нас, европейцев, и потому легче. Другие бы попадали на пятые точки, больно отбив себе ягодицы об бетонный пол. А эти, как только их шибануло, кувыркнулись назад – и тут же вышли в стойки для стрельбы, готовые изрешетить того, кто посмел обойтись с ними столь непочтительно.
А они уже выходили – те, кто посмел. Из портала, открывшегося посреди зала.
Мощный был портал, впечатляющий. Я таких еще не видел. Похожий на полукруглый тоннель с обрамлением из закрученного в спираль плотного воздуха, который постоянно находился в движении. Причем эти прозрачные, почти невидимые жгуты выглядели как-то неприятно. Неестественно. Того и гляди развернутся и начнут без разбора хлестать по всем собравшимся в этом подземелье.
Люди, вышедшие из портала, тоже выглядели необычно. В таких же ниндзячьих глухих костюмах, оставляющих открытыми лишь глаза, только снежно-белого цвета. И на груди у каждого слева – эмблема. Инь-ян в виде щита и японский меч за тем щитом – но не катана. Клинок прямой. Стало быть, ниндзя-то, такой же, как Виктор сейчас держал в руках.
Кстати, с оружием у белых было неважно. По два меча, рукояти которых торчали из-за плеч, – и на этом всё. Слабовато против целой оравы автоматчиков, изготовившихся к стрельбе.
Но, к моему удивлению, серые стрелять не стали. Более того – они все как один вдруг закинули автоматы за спину и склонили головы в поклоне. Что бы это могло значить?
С этим немым вопросом в глазах я посмотрел на Савельева. Который, кстати, тоже отвесил поклон в сторону прибывших.
Интересная тема. Понятное дело, что Виктор в Японии учился, где принято кланяться каждому встречному-поперечному. Могу ошибаться, но, насколько я помню, менее уважаемый должен первым кланяться более уважаемому. И кто ж такие эти белые, что Савельев уважает их больше, чем они его?
– Не думал, что они существуют, – негромко проговорил Виктор. – На их одежде эмблемы гэндзицу-рю, самой древней школы ниндзюцу, которой сегодня владеет самурайский клан Сагара. Такой вот выверт истории – раньше самураи враждовали с ниндзя, а сейчас объединились в один из самых загадочных и сильных кланов якудза. Теперь я понимаю то, что однажды сказала о них Александра: «Они приходят из пустоты и уходят в пустоту, не оставляя следов».
Я подошел к Виктору поближе.
– И чем они занимаются? Просто ходят туда-сюда, в пустоту и обратно?
– Они восстанавливают равновесие мира, – отозвался Савельев. – Это всё, что я о них знаю.
Ну офигеть. Интересно, как якудза восстанавливает равновесие мира? Выпиливает тех, кто мешает балансу вселенной? Ну, а как еще-то? Ясное дело, больше никак. Остается только выяснить, кого эти Сагара решили зачистить на этот раз, чтоб миру лучше балансировалось. И чуйка мне подсказывает, что нас – если б шайка Масурао напрягала вселенную, эти белые давно б ее ликвидировали. А тут мы приперлись, завалили продвинутого ниндзю – и вот тебе пожалуйста, полиция равновесия тут как тут, прибыла получать с нас за косяк вселенского масштаба.
Но рубить нас в бастурму они не спешили. Стояли себе, спокойно оценивая обстановку. В результате, похоже, сгорбившиеся в поклоне подручные Масурао пришельцев не особо заинтересовали, и их немигающие взгляды воткнулись в нас.
«Приветствуем видящего Истину», – синхронно раздались их голоса, глубокие и насыщенные, словно принадлежащие не людям, а божествам.
«Приветствую видящих Истину», – отозвался Виктор. Его голос тоже был каким-то другим – узнаваемым, но в то же время странным, словно шел из глубокого тоннеля.
И тут я осознал, что не слышу их ушами. Да и странно было бы, если б японцы говорили, а я понимал, что они там толкуют на своем языке. Их голоса звучали в моей голове… Вернее, даже не так. Звука не было. Просто они возникали у меня в мозгу эдакими мыслеобразами, чистой информацией, поступающей мне в голову минуя органы чувств. Губы белых не двигались, лица тоже. Но я понимал – сейчас они общаются с Савельевым, а я просто слышу чужой разговор, происходящий без слов.
«Ты нарушил закон мироздания и закон якудзы, Оми-но ками, – произнес, а может, подумал тот белый, что стоял посредине, – видимо, главный в этой шайке. – Ты ослушался Учителя, не убив Меченосца. Более того, ты спас это про́клятое мирозданием чудовище, способное менять прошлое и будущее миров. После этого вместе с ним ты нарушил ход времени и не дал погибнуть одной из аномальных Зон, обреченных на уничтожение. А сейчас ты бесчестно убил синоби уровня Пустоты. Согласно линиям вероятности, он должен был прожить долгую жизнь и воспитать многих замечательных воинов, которые теперь, без достойного учителя, превратятся в отребье. Что ты скажешь в свое оправдание?»
