ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ. ЛИЧНОСТЬ ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЯ
Что касается до семейных дел, в этом отношении Петр не всегда был счастлив. Первая его супруга Евдокия Феодоровна из рода Лопухиных, приверженная к старым обычаям, была заключена в суздальский Покровский монастырь (1699). Петр вступил во второй брак с простою ливонскою пленницею Мартою. Она происходила из бедного семейства Скавронских и в детстве своем вступила в дом лютеранского пастора Блока в городке Мариенбурге. При взятии этого городка Глюк со всем семейством своим и с Мартою отдался в плен фельдмаршалу Шереметеву. Петр случайно увидал молодую пленницу, отличавшуюся красотой и живым характером. Он полюбил ее и вступил с нею в брак; она приняла православие и названа Екатериной Алексеевной. Сын Петра от первого брака Алексей Петрович должен был после отца наследовать русский престол, но царевич этот имел весьма печальную судьбу.
Петр, постоянно отвлекаемый походами и путешествиями, сначала не обратил надлежащего внимания на воспитание своего наследника; Алексей до десятилетнего возраста оставался на руках матери и рос окруженный людьми, которые враждебно смотрели на петровские нововведения. Царь наконец заметил в своем сыне сочувствие к старине и отвращение к беспокойной военной деятельности. Отец сильно огорчался, опасаясь за участь своих преобразований после своей смерти; он прибегал к строгим мерам, даже к побоям, чтобы изменить характер Алексея; грозил лишить его наследства, но подобные меры только ожесточали сердце юноши. (Их взаимному нерасположению немало способствовали приближенные царя, особенно Меншиков; не чужда была тому и сама Екатерина Алексеевна, желавшая перенести престолонаследие на свое потомство.) По желанию Петра царевич вступил в брак с Софьею-Шарлоттою, принцессою Брауншвейг-Вольфенбюттельскою; этот брак был несчастлив, и Софья скоро умерла, оставив маленького сына Петра Алексеевича. Тогда государь потребовал от Алексея, чтобы он постригся в монахи, если не хочет совершенно изменить свой характер и поведение. Царевич изъявил согласие на пострижение, но вслед за тем, пользуясь пребыванием Петра за границей, бежал из России. Он нашел покровительство и убежище у своего родственника по жене германского императора Карла VI, который отправил его в один уединенный тирольский замок, откуда перевел потом в Неаполь. Однако тайный советник Толстой и капитан гвардии Румянцев по поручению Петра скоро открыли убежище царевича.
Отец хотел во что бы то ни стало получить непокорного сына в свои руки, грозил даже войною императору; хитрый Толстой уладил это дело довольно легко. Он уговорил царевича воротиться в отечество, обещая ему полное прощение. Но, когда Алексей приехал в Россию, его заключили под стражу и подвергли розыску; в то же время арестованы лица, помогавшие бегству царевича и находившиеся в тайных сношениях с его матерью (которая не хотела помириться с монастырским заключением и продолжала называть себя царицею). Прибегли к пыткам, чтобы вполне раскрыть замыслы царевича и его партии, питавшей надежду на возвращение старого порядка. За пытками последовали казни светских и духовных лиц, замешанных в это дело (ростовский архиепископ Досифей, генерал Глебов, Кикин и другие). Суд, составленный из высших сановников государства, приговорил к смертной казни Алексея Петровича; несчастный царевич умер в темнице (1718). Эта смерть осталась пятном на славном царствовании и способствовала прекращению мужской линии дома Романовых.
В 1721 году Петр издал указ о том, что русский государь может назначать наследника престола по своему выбору, а также и отрешить его от наследства; но сам он сошел в могилу, не успев назначить себе преемника. Тяжелые труды и беспокойства расстроили крепкое здоровье императора. Семейные огорчения также способствовали этому расстройству. В 1724 году Петр совершил в Москве торжественное коронование своей любимой супруги Екатерины и для этого созвал депутатов от дворянства и городов со всей России. Спустя несколько месяцев, в глубокую осень, император увидал однажды бот, наполненный солдатами и ставший на мель; пренебрегая опасностью, он сам помогал спасать солдат и жестоко простудился. Едва оправившись от болезни, неутомимый труженик принялся за обычную деятельность, но в начале 1725 года снова простудился на обряде водоосвящения и слег в постель. А 28 января он уже скончался. «До чего мы дожили, россияне? — говорил Феофан Прокопович, произнося речь на погребении императора в Петропавловском соборе. — Что делать? Петра Великого погребаем!» При этих словах оратор залился слезами, и собор наполнился рыданиями народа.
Петр был очень высок ростом, красив и строен, а силу имел необыкновенную. Огненный взор, порывистые движения и быстрая походка обнаруживали его пылкую, энергичную натуру. Он сам сознавал свою неукротимую горячность и вспыльчивость и говаривал: «Я преобразовал свое государство, а не могу преобразовать самого себя». В своем образе жизни Петр подавал пример бережливости, простоты в обхождении и чрезвычайной деятельности. Он не любил бесполезной роскоши. Обычный его костюм составляли зеленый суконный кафтан, сабля или палаш на широком поясе и темный короткий парик без пудры. Вставал он очень рано и тотчас принимался за работу: слушал дела, диктовал новые указы, обучал войска, посещал присутственные места, а также разные мастерские и особенно корабельные верфи, где нередко собственными руками помогал рабочим. «Видишь, братец, — сказал однажды Петр молодому флотскому офицеру (Неплюеву), — я и царь, да у меня на руках мозоли, а все для того, чтобы показать вам пример и хотя под старость видеть достойных помощников и слуг отечеству». Он пользовался всяким удобным случаем, чтобы приобрести новые сведения и пополнить скудное образование, полученное им в юности. Дочь его Елисавета Петровна впоследствии рассказывала, что однажды отец, застав ее с сестрой за уроками, сказал со вздохом: «Ах, если бы я в молодости был выучен как должно!» С особою любовью он собирал сведения, относящиеся к истории и географии России.
Петр не оставался долго в столице; его часто отвлекали военные походы и поездки по государству.
Поездки эти он совершал без всякой пышности, по большей части в простых санях или в кибитке, в сопровождении только своего денщика и нескольких приближенных молодых людей, которые служили ему вместо канцелярии и исполняли разнообразные поручения. Из таких молодых людей выходили потом видные государственные деятели
[131].
