Самые крайние наши пределы на Востоке также получили иной вид в это царствование. Обширный Приамурский край (уступленный Китаю по Нерчинскому договору 1689 года) был возвращен под владычество России по Айгунскому трактату с Китаем, заключенному в 1858 году генерал-губернатором Восточной Сибири Муравьевым (награжденным титулом графа и получившим название Муравьева-Амурского; его энергичный сподвижник — адмирал Невельский)
[198]. В Амурский край направлено было переселение казаков и многих крестьян Европейской России; там построено несколько городов (Благовещенск на среднем Амуре и Николаевск на его устье, а между ними Хабаровск около впадения Уссури). Потом новым трактатом пределы русские распространены по прибрежью Японского моря почти до Кореи (тут построен Владивосток). Расширяя свои пределы на восточных берегах Азии, русское правительство решило сократить их со стороны слишком отдаленных от нас северо-западных берегов Америки. По договору 1867 года наши владения на этих берегах были уступлены за небольшое денежное вознаграждение Северо-Американским Соединенным Штатам. В то же время открыты дружественные сношения России с Японией, в которой молодой микадо (император) предпринял большие преобразования по европейским образцам. Япония уступила нам свою часть большого острова Сахалина в обмен на архипелаг Курильских островов.
ВОСТОЧНЫЙ ВОПРОС И ОСВОБОДИТЕЛЬНАЯ ВОЙНА С ТУРКАМИ
Царствование Александра II отличалось вообще мирным направлением. Но события снова вызвали на историческое поприще великий Восточный вопрос. Нестерпимый турецкий гнет вновь произвел движение между балканскими славянами. Первые подняли оружие сербы, населяющие Герцеговину и Боснию — две турецкие области, сопредельные с Австрийскою империей (1875). Волнение не замедлило распространиться и на другие славянские провинции. Русское правительство пыталось умиротворить балканских славян путем дипломатическим. Оно приглашало великие европейские державы сообща настоять пред Оттоманскою Портою на необходимых преобразованиях в управлении ее христианскими провинциями. Но его усилия встречали равнодушие Европы к участи славян и даже явное недоброжелательство со стороны некоторых держав. В особенности Англия и Австро-Венгрия явились усердными покровительницами турецкого ига над христианскими народами (первая ради своих меркантильных интересов, а вторая из опасения поколебать господство немцев и мадьяр над австрийскими славянами). Волнение балканских славян все разгоралось и увлекло князей Сербии и Черногории в открытую войну с Турцией. Начатки движения в Болгарии турки успели потушить зверским избиением многих тысяч жителей, не разбирая ни пола, ни возраста.
Страдания единоплеменных и единоверных народов вызвали сильное движение в сердцах великодушного русского народа. Участие его не замедлило выразиться многочисленными денежными пожертвованиями для помощи страждущим и несколькими тысячами добровольцев, которые вступили в ряды сербского войска (главною частью его начальствовал отличившийся в Туркестане генерал Черняев). Но борьба была слишком неравная, тем более что Англия усердно помогала туркам деньгами и оружием. Наконец силы сербов, защищавших свою границу, были сломлены; турецкие полчища уже готовились внести опустошение в сердце Сербского княжества. Но государь император остановил это нашествие, послав Порте ultimatum с требованием заключить немедленно перемирие (в октябре 1876 года). Чтобы поддержать свои требования, он приказал мобилизовать часть русской армии и придвинуть ее к южным границам. 10 ноября на царском выходе в Московском Кремле государь изволил объявить дворянству и другим сословиям о предстоящей европейской конференции и вместе о своем непреклонном намерении добиться от Порты необходимой гарантии для ее христианских народов.
«Я знаю, — сказал он, — что вся Россия вместе со мною принимает живейшее участие в страдании наших братии по вере и происхождению, но для меня истинные интересы России дороже всего, и я желал бы до крайности щадить дорогую русскую кровь».
В декабре открылась в Константинополе конференция из представителей шести великих держав и седьмой Турции под председательством русского посла (после графа) Игнатьева. Требования реформ от Порты Константинопольская конференция довела до minimum'a. Хотя державы — и в том числе Англия — скрепили своею подписью эти требования, однако Порта (подстрекаемая Англией) отвергла их, и война сделалась неизбежною. Руководимая Англией и с ее помощью, Порта воспользовалась временем конференций и протоколов, чтобы приготовить большие армии, снабдить их усовершенствованным (скорострельным) оружием и огромными запасами боевых снарядов.
В конце апреля 1877 года русская армия, предводимая великим князем Николаем Николаевичем, вступила в подчиненное Турции княжество Румынское и направилась к Дунаю. При армии находились сам государь император с государем наследником и другие члены августейшей фамилии. В то же время наш Кавказский корпус, состоявший под начальством великого князя — наместника Михаила Николаевича, вступил в Турецкую Армению, взял штурмом крепость Ардаган и осадил Каре.
В июне русская армия в двух пунктах (под Браиловым и Систовым) удачно совершила переход через Дунай под сильным неприятельским огнем и овладела частью правого берега. Вслед за переправою, не давая врагу времени опомниться, русский авангард под начальством генерала Гурко двигается в самое сердце Болгарии, занимает город Тырнов и затем Шипкинский или главный Балканский проход. Но в то время, когда русские уже действовали за Балканами, из крепости Виддина выступил значительный турецкий корпус, предводимый Осман-пашою, бросился в городок Плевну и здесь окопался, угрожая таким образом нашему правому флангу. (С этой стороны действия наши значительно были стесняемы враждебным нейтралитетом Австро-Венгрии и вмешательством иноземной дипломатии.) Другой большой корпус (под начальством Сулейман-паши) сосредоточился на южном склоне Балкан и сделал ряд отчаянных штурмов, чтобы отбить назад Шипкинский проход, занятыйсперва небольшим русским отрядом. Главная же турецкая армия (Магмет-Али), заключенная в четырехугольник своих сильнейших крепостей (Рущук, Силистрия, Варна и Шумла), угрожала нашему левому крылу. Русские принуждены приостановить дальнейшие движения, пока не были сломлены эти преграды. Наибольшие наши усилия обратились на Плевну, против даровитого и энергичного Осман-паши.
Вокруг Плевны турки, наученные европейскими инженерами, в несколько дней создали неприступную позицию, покрытую целою сетью полевых укреплений, т. е. ложементов (ровики с валом для прикрытия стрелков), люнетов (укрепление, огражденное спереди и боков) и редутов (укрепление, замкнутое со всех сторон высоким валом и рвом и вооруженное пушками). Тщетно русские с обычным своим мужеством сделали несколько кровопролитных штурмов; благодаря усовершенствованным ружьям и чрезвычайному обилию патронов турки из своих окопов поражали их необыкновенно частым и губительным огнем. Пришлось ограничиваться блокадою Плевны. Царь-освободитель, лично разделявший труды и лишения своей армии, призвал из империи новые войска и в том числе гвардейские полки. Небольшая румынская армия также присоединилась к русским под Плевною, предводимая своим князем Карлом Гогенцоллерном, который и был назначен командующим плевненскою осадною армией, но, впрочем, номинально. Настоящее руководство военными действиями здесь было поручено генералу Тотлебену (известному по обороне Севастополя), и он повел правильную осаду Плевны, обложив ее со всех сторон и подвергнув сильному артиллерийскому огню. Между тем войска нашего левого фланга (так называемый Рущукский отряд), предводимые государем-наследником, блистательно выдержали целый ряд битв с турецкими силами четырехугольника и отрезали все их попытки прорваться сквозь нашу оборонительную линию и подать руку помощи Осман-паше. А генерал Радецкий с своим корпусом мужественно оборонял Шипкинский перевал от армии Сулейман-паши, который после своих отбитых штурмов велел втащить артиллерию на соседние вершины и оттуда осыпать русских губительными разрывными снарядами (бомбами и гранатами)
[199].
