Царевич Алексей, хотя и был законным наследником, но был безответствен, неумён, слаб и нерешителен – то есть был мальчишкой (ему в это время было двадцать) никчёмным. Он сулил крестоносцам и венецианцам золотые горы, причём договорился до того, что обещал православную церковь подчинить Риму; чем-то он напоминает своего тёзку, несчастного сына Петра I. Благодаря интервенции он, однако, на родину вернулся победителем, хотя и не без некоторых трудностей: византийцы приветствовать законного владыку не собирались, и развязалась гражданская война. Она продолжалась и тогда, когда 1 августа 1203 года освобождённому из темницы слепому Исааку был возвращён титул императора Византийской империи, а его сын был объявлен соправителем под именем Алексея IV.
Свергнутый Алексей III бежал в Адрианополь, прихватив с собой казну, поэтому, для того чтобы заплатить крестоносцам и венецианцам, на чьих мечах покоилась его власть, Алексей IV приказал изъять из церквей утварь, переплавляя золотые и серебряные ризы константинопольских икон. Подобные меры отнюдь не способствовали его популярности. В Константинополе царила анархия, город перенёс несколько пожаров, и в тот момент, когда новый император отправился с основными силами крестоносцев штурмовать Адрианополь, в столице поднялось восстание, направленное против интервентов. Это уже была третья сила в гражданской войне, национальная и народная, но, как всякая народная сила, стихийная и неорганизованная. Крестоносцы и венецианцы снова были изгнаны, народ уже выступал и против Алексея III, и против Алексея IV, и выдвинулся новый Алексей, Алексей Дука, принадлежавший к высшей знати и бывший даже родственником правящего дома. Дука обоих Ангелов, Исаака и Алексея, заключил в тюрьму и скоро с ними разделался, отца отравив, а сына удавив в феврале 1204 года, и короновался сам, провозгласив себя императором под именем Алексей V. Восстание обернулось дворцовым переворотом, а внутридинастическая борьба никогда не имеет особой популярности. Народность улетучилась, и венецианцы с крестоносцами, пользуясь неразберихой и неспособностью византийцев объединиться, снова атаковали Константинополь, который, так же как и мы с вами, в Алексеях уже запутался и их возненавидел. Город немного посопротивлялся, но в апреле 1204 года крестоносцы в него ворвались, сторонники Алексея Дука были разбиты, и сам он бежал. Город был предан огню и мечу. Грабили его и венецианцы, и крестоносцы, и чернь, и великий Константинополь, Царьград, был унижен, опозорен, обесчещен и раздавлен.
Разграбление Константинополя ужаснуло даже папу Иннокентия III, всю кашу заварившего, ибо он понял, что это преступление против человечества нанесло христианству непоправимый ущерб. Во-первых, от этого злодеяния папскому престолу и католицизму было не отмыться никакими буллами и инвективами, поэтому его просто замалчивали и продолжают замалчивать, так как ни одного выдающегося исследования о Четвёртом крестовом походе нет, хотя о трёх, ему предшествующих, понаписаны тонны книг. Четвёртый крестовый поход полностью дискредитировал развязывание войн ради религиозных идей (в исторической перспективе это, быть может, единственная его положительная роль), обнажив реальные силы, манипулирующие тем, что именуют верой, хотя на поверку выходит, что это всего лишь культ. Дальнейшие Крестовые походы: Детский крестовый поход, поход против альбигойцев и походы Тевтонского ордена лишь множили доказательства крайней отвратительности идеи Церкви воинствующей, а также тех, кто имеет глупость на Крестовые походы ссылаться сегодня, рассуждая о ближневосточном конфликте.
Во-вторых, Четвёртый крестовый поход нанёс сокрушительный удар Византии, от которого она так и не оправилась. Направляемые венецианцами, головорезы Бонифация Монферратского расползлись по Пелопоннесу, поделив его на бандитские уделы. Ворох лоскутов, на который была изрезана Греция мечом крестоносцев, в истории гордо именуется Латинской империей. О Латинской империи мало что известно, кроме сообщений о бесконечных драках всех со всеми, да и какая история может быть у бандобъединений? Только хроника. Просуществовала Латинская империя тем не менее целых пятьдесят лет, пока византийцы не вернули себе Константинополь. Эти полстолетия – чёрная дыра, засосавшая Византию, обескровившая её, лишившая престижа, каким она пользовалась в мире до 1204 года, и обрекшая её на гибель, ибо Византия была неспособна уже сопротивляться туркам-сельджукам, которые были намного страшнее цивилизованных арабов. Прямая наследница античной Греции стала жертвой новых варварских племён, так что в конце концов Константинополь Стамбулом стал, а Святая София, Храм Премудрости Божией, – мечетью. Вместе с Византией обречено было и всё ближневосточное христианство, самое древнее и почтенное: сирийское, палестинское, египетское, а также и все Семь церквей Апокалипсиса – Ефес, Смирна, Пергам, Фиатира, Сардис, Филадельфия и Лаодикия, превращённые сегодня в туристические объекты в городах, в которых христианское население практически отсутствует.
В-третьих, усиление турков-сельджуков и их султанатов привело к появлению Османской империи, сожравшей и христианский, и арабский мир Ближнего Востока. Греция и Армения, два древних очага христианской цивилизации, остыли и теперь едва теплятся. Европа получила порабощение Балкан и балканские проблемы, а также трёхсотлетнюю угрозу мусульманского вторжения. Венеции достались триста лет изматывающих войн и потеря монополии в торговле с Востоком в результате перемещения торговых путей. С турками-то, в отличие от арабов, договориться было невозможно, и Великий шёлковый путь приказал долго жить. Это привело к истощению республики и утрате ею независимости; ну а современному миру достался весь ворох ближневосточной гадости, ставший результатом гибели арабской цивилизации. Всё это миру обеспечил слепой девяностолетний старик, Энрико Дандоло, в 1204 году, хитрейший правитель в истории человечества, столь умело построивший политическую интригу в интересах Венеции, орудуя дураком Бонифацием как тараном и используя беспутного Алексея как прикрытие. Как правильно заметил Бернард Шоу: «Старики – народ опасный: им нет дела до того, что может произойти с миром».
Можно привести ещё доводы и в-четвёртых, и в-пятых, и в-десятых, но я думаю, этого вполне достаточно для пути по Фондамента Дзен к Скуола деи Крочифери. Эти самые Крочифери, Crociferi, «Носители крестов», члены взятого Венецией под своё крыло Ordine militare dei crociferi, всё время кружили вокруг Четвёртого крестового похода, принимая деятельное участие в осуществлении планов старика Дандоло. Многие венецианцы стали членами ордена, и орден обеспечивал контроль Венеции над Латинской империей, а также над всеми её ближневосточными интересами. Крочифери вились и над распределением богатейшей добычи, награбленной в Константинополе. Благодаря их стараниям собор Святого Марка оказался набит сокровищами, а над площадью вознеслась греческая квадрига, Кони Святого Марка, Cavalli di San Marco, шедевр позднего эллинизма, утащенный венецианцами с Константинопольского ипподрома, теперь называемого площадь Султанахмет. Кони Святого Марка стали символом могущества и независимости Венецианской республики, но они же – свидетельство её преступлений; нет на земле проступка без отмщенья, сказали в один голос невинные, зарезанные во время ограбления Константинополя, смотря с небес на то, как Коней Святого Марка потащил к себе в Париж Наполеон, – поэтому я так и вздрогнул, услышав про Коней от полуголых аквалангистов на Кампо Сан Джоббе.
