Пример Тимуридов демонстрирует интересный и вместе с тем достаточно распространенный подход, когда, приобретя определенное положение и статус верховных монархов изначально лишь в силу собственного политического и военного могущества, в дальнейшем правители-узурпаторы (или же их преемники) старались легитимировать свое положение и правовыми методами. Так, если Абу Саиду в силу его могущества такие основания не требовались, то его преемники старались «задним числом» легитимировать не только собственное положение, но и статус своих родоначальников, справедливо полагая, что обвинение их предков в узурпации бросает тень и на них самих. Этот подход, как мы увидим ниже, весьма широко применялся в центральноазиатских ханствах XVIII–XIX вв., правители которых претендовали на правопреемство не только от Чингизидов, но и от потомков самого Тимура.
«Регионализм по-чагатайски»:
независимые правители отдельных частей улуса
В период распада имперских государств Чингизиды нередко становились ханами в каком-то конкретном регионе, при поддержке местной знати, населения, войск. Соответственно, регион начинал в какой-то мере считать хана «своим» государем, и, когда монарх, стараясь реализовать свои властные амбиции, покидал этот регион и начинал борьбу за власть в соседних регионах и государствах, у местного населения возникало чувство, что хан изменил своей «родине». Оно усугублялось тогда, когда хан в случае победы отдавал предпочтение при своем дворе не тем сановникам, которые помогли ему прийти к власти, а тем, которые признали его воцарение во вновь завоеванном регионе. Реакцией на такое отношение ханов к интересам «родины» нередко становилась узурпация власти влиятельными эмирами-нечингизидами, которые либо формально, либо фактически занимали важное место в структуре управления соответствующего региона или же «регионального» государства.
Одним из ранних и весьма ярких примеров проявления этой тенденции стало возвышение рода Дуглат в Могулистане. Представители этого рода в конце 1340-х гг. способствовали отделению восточной части Чагатайского улуса от западной и приходу к власти представителя одной из ветвей Чагатаидов — Тоглук-Тимур-хана
[155]. Однако уже на рубеже 1350-1360-х гг. новый монарх, а затем и его сын Ильяс-Ходжа начали борьбу за восстановление единства Чагатайского улуса — естественно, под собственной властью
[156]. Следствием этой политики стали постоянные походы обоих правителей в Мавераннахр, участие в междоусобной борьбе чагатайских кланов, породнение Тоглук-Тимура с местной знатью и, соответственно, возвышение при нем именно мавераннахрских сановников — в ущерб его первым сподвижникам из Могулистана.
Дуглатский эмир Пуладчи, собственно и сделавший Тоглук-Тимура ханом, занимал при этом монархе пост улус-бека (верховного главнокомандующего, аналогичный должности бекляри-бека в Золотой Орде и постордынских государствах и амир ал-умара в Средней Азии). Пока он сохранял этот пост, Дуглаты мирились с ханской политикой, однако вскоре после его смерти его брат Камар ад-Дин умертвил нового хана Ильяс-Ходжу бен Тоглук-Тимура со всем его семейством (было убито 18 царевичей) и вскоре захватил всю полноту власти в Могулистане. Формальным поводом для его мятежа против хана (согласно летописным источникам) послужила якобы обида этого могущественного эмира на то, что Ильяс-Ходжа после смерти Пуладчи решил передать пост амир ал-умара его малолетнему сыну Худайдаду, а не самому Камар ад-Дину — следующему по старшинству брату
[157].
Однако не приходится сомневаться, что реальной причиной узурпации Камар ад-Дина стало пренебрежительное отношение Ильяс-Ходжи к интересам Могулистана и в первую очередь самого клана Дуглатов. И как только хан потерпел серьезное поражение от эмиров Мавераннахра в так называемой «грязевой битве» (1365 г.), Камар ад-Дин воспользовался его ослаблением и расправился с ним
[158]. Поскольку вместе с ханом были убиты практически все его сыновья (уцелел лишь один Хызр-Ходжа, происхождение которого, впрочем, тоже вызывает сомнения), в Могулистане не осталось законных претендентов на трон, Камар ад-Дин имел возможность узурпировать верховную власть. Это было сделать тем легче, что традиции ханской власти в этом регионе были еще сравнительно недавними, и представление о Могулистане как о ханстве не успело закрепиться в сознании населения. Вероятно, именно поэтому Камар ад-Дин, хотя и претендовал на верховную власть, ханский титул принимать не намеревался.
Естественно, его намерения вызвали негативную реакцию как в самом Могулистане, так и за его пределами. Против узурпатора выступили другие могульские эмиры, равные ему по статусу и вполне обоснованно считавшие, что имеют не меньше прав на власть
[159]. В то же время против Камар ад-Дина начал действовать Амир Тимур — фактический правитель Мавераннахра, который с 1370 по 1390 гг. организовал не менее семи походов против самозваного правителя Могулистана. Формально Тимур действовал от имени своего подставного хана Суюргатмыша и преследовал цель восстановить в Могулистане власть «Золотого рода», столь бесцеремонно захваченную узурпатором. Неслучайно в тимуридской историографической традиции Могулистан и его население презрительно именовались «джете», т. е. разбойники, грабители
[160] — несомненно, имелись в виду не личностные качества могулов, а их мятеж против законной власти ханов Мавераннахра и их амир ал-умара Тимура. Весьма примечательно, что Амир Тимур, по-видимому, учел неудачный опыт хана Ильяс-Ходжи и поначалу не стал пытаться навязать Могулистану «чуждого» Чингизида или хотя бы наместника родом из Мавераннахра: одержав первую победу над Камар ад-Дином, он передал всю полноту власти другому могульскому эмиру — Кепек-Тимуру. Однако региональный фактор уже был задействован, и вскоре новый наместник тоже восстал против властителя Мавераннахра, что вызвало новый поход Тимура в 1371 г.
[161]
В результате походов Амира Тимура многие местные эмиры были разгромлены, некоторые погибли, и в конечном счете, как ни странно, Камар ад-Дин (также терпевший поражения от Тимура) сумел укрепить свои позиции и обрел в конце концов всю полноту власти в Могулистане. Впрочем, Тимур не захотел отказываться от намерения присоединить восточную часть Чагатайского улуса к западной и совершил еще ряд походов против узурпатора (в 1375, 1377, 1383, 1389 и 1390 гг.)
[162]. В результате Камар ад-Дин был вынужден бежать, нашел убежище у золотоордынского хана Токтамыша, еще одного соперника Амира Тимура, пытался создать коалицию против правителя Мавераннахра, но не преуспел и после 1390 г. больше не фигурирует в источниках
[163].
