Последним ханом в подвластных России казахских владениях, попытавшимся сделать ставку на Китай, стал Губайдулла — сын Вали и внук Аблая. Он был избран в ханы Среднего жуза по смерти отца, в 1822 г., однако как раз в это время был введен в действие «Устав о сибирских киргизах», которым упразднялась ханская власть в Среднем жузе. Поэтому, даже не попытавшись получить подтверждение своего ханского достоинства от российских властей, он сразу же после избрания отправил прошение об утверждении ко двору императора Цин, каковое и было удовлетворено
[470]. Между тем российские власти уже успели начать административную реформу в Среднем жузе и назначили Губайдуллу ага-султаном одного из вновь созданных округов. Тем не менее он продолжал ожидать цинское посольство, которое и прибыло летом 1824 г., чтобы официально короновать хана. Тогда русские власти силой заставили Губайдуллу подписать и передать китайским послам заявление о сложении с себя ханского титула, после чего неблагонадежный вассал был взят российской администрацией под арест
[471]. Еще в 1830-е гг. российская администрация выражала обеспокоенность по поводу контактов султанов из дома Аблая и других бывших ханских семейств с империей Цин и получения от нее титулов, которые в глазах русских имперских властей являлись незаконными и свидетельствовали не только об узурпации власти, но и фактически о государственной измене
[472].
После вынужденного отказа Губайдуллы власти империи Цин попытались возвести на ханский трон еще одного своего ставленника — Алтынсары, внука Абу-л-Файз-султана, который титуловался ханом и регулярно обменивался посланиями с пекинским двором вплоть до 1855 г., когда решил уступить ханский титул своему племяннику Шотану (Шортану). Последний в течение некоторого времени воспринимался Цинами как узурпатор, однако позднее они признали и его в ханском достоинстве. Впрочем, в отличие от потомства ханов Аблая и Абу-л-Хайра, эти последние ставленники империи Цин на казахском троне большим влиянием не пользовались и проводниками китайской политики в Казахстане так и не стали. Шотан вообще проживал вне пределов Русского Казахстана: его владения располагались в областях Тарбагатая и Кобдо, подконтрольных империи Цин
[473].
Сложные отношения складывались у России и с Хивинским ханством. В конце 1810-х русско-хивинское противостояние едва не вылилось в открытый вооруженный конфликт
[474]. Именно к этому времени относятся первые попытки хивинского хана Мухаммад-Рахима I Кунграта возвести на казахский трон своих ставленников. Сначала это был Ширгази, сын хана Каипа и внук хана Батыра, род которых противостоял потомкам Абу-л-Хайра в борьбе за власть в Младшем жузе. По сведениям русского дипломата капитана Н. Н. Муравьева, побывавшего в Хивинском ханстве в 1819–1820 гг., Ширгази нисколько не скрывал зависимость от хивинских властей и даже лично привозил дары (фактически дань) хану Мухаммад-Рахиму
[475]. После смерти Ширгази хивинский хан объявил ханом Младшего жуза его сына Джангази (Маненбая), который признавался ханом в ущерб собственному двоюродному брату, самовольно избранному казахами хану Арингази, кандидатура которого равным образом не устраивала ни русских, ни хивинцев
[476]. Естественно, поскольку Казахстан официально был подвластен России, креатуры Хивинского ханства рассматривались как узурпаторы власти и не признавались российскими властями
[477].
На рубеже 1810-1820-х гг. отношения между Россией и Хивой несколько разрядились. Однако несмотря на то, что их состояние в 1820-1830-х гг. обычно расценивается как «потепление»
[478], в Казахстане в течение всего этого периода шла борьба за власть между ханами — российскими и хивинскими ставленниками. Хивинский хан сумел воспользоваться непростой ситуацией в Казахстане, где в результате реформ 1822–1824 гг. был упразднен институт ханской власти, и поддержал последнего из законных, признававшихся Россией ханов — Ширгази Айчувакова, внука Абу-л-Хайра. Ширгази был отстранен от власти в 1824 г., но уже в 1827 г. по воле хивинского хана Алла-Кули был вновь избран в ханы казахами, признававшими зависимость от Хивы. Русские власти не применили никаких санкций к этому «узурпатору», поскольку уже к 1830 г. союз между Алла-Кули и Ширгази расстроился, и с этого времени бывший хивинский ставленник неизменно демонстрировал лояльность по отношению к России. Неофициально Ширгази до самой смерти в 1845 г. продолжал признаваться отдельными казахскими родовыми подразделениями в ханском достоинстве, и российские власти этому не препятствовали
[479].
Несмотря на неудачный опыт взаимодействия с Ширгази, хивинские ханы и в дальнейшем делали ставку на представителей рода Абу-л-Хайра, поскольку среди них было немало султанов, недовольных реформами 1822–1824 гг. Так, в 1830 г. ханом западных казахских родов Младшего жуза был объявлен ставленник хивинского хана Каипгали — правнук Абу-л-Хайра. При подстрекательстве своего покровителя он начал борьбу против лояльных России казахских правителей и в первую очередь — против Джангира, хана Букеевского ханства (Внутренней Орды), поддержав восстание Исатая Тайманова и Махамбета Утемисова, однако оно было разгромлено русскими войсками. Потерпев в 1840-е гг. ряд неудач, он в коние концов был лишен ханского титула самим же хивинским ханом
[480].
