Размышляя так, София прошагала по пустынной подземной парковке до нужного места и, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в улыбку, осторожно, словно гладя строптивого жеребца, провела ладонью по гладкому боку мотоцикла. Вот он, ее любимец. Заждался… Ее и саму все сильнее охватывало нетерпение, словно не она только этим утром гнала по московскому проспекту, оседлав почти такой же мощный агрегат. Словно от последней мотоциклетной гонки ее отделяли месяцы и месяцы…
София надела на голову шлем, лихо вскочила на мотоцикл, завела мотор, напряженно прислушиваясь к тому, как гудит стальное сердце «Харлея». Она не хуже любого механика из сервиса умела по звуку определять, все ли в порядке с машиной. Но сейчас все было хорошо. Несмотря на долгий простой, мотор мотоцикла работал ровно, без сбоев, и София, поглубже вдохнув, чтобы унять волнами поднимавшийся в груди восторг, погнала байк к выезду с парковки.
Проводить уличные гонки в черте Стамбула не решился бы ни один самый отмороженный экстремал. Весь город просматривался многочисленными камерами, и полиция прибыла бы на место подобного вопиющего нарушения правопорядка мгновенно. Именно поэтому мотоциклетный заезд проходил далеко за городом, в семидесяти километрах от выезда из Стамбула. На дороге, ведущей от европейской части города в сторону Болгарии, к Текирдагу.
К тому моменту, как София добралась до места, там уже собралась порядочная толпа. В свете фонарей на обочинах поблескивали металлическими корпусами мотоциклы разных моделей. Их гордые обладатели – или просто посвященный народ, явившийся поглазеть на развлечение, – стояли группками, обсуждали что-то, перекрикивались, пересмеивались. Команда активистов, занимавшаяся организацией заездов, возилась с техникой, расчерчивала баллончиками отведенный под гонки участок дороги, носилась со списками участников, разбивая их на подгруппы соревнующихся, прикрывала специальными накладками номерные знаки мотоциклов – на случай если полиция все же разнюхает о происходящем и захочет призвать нарушителей спокойствия к порядку.
Оценив обстановку, София соскочила с мотоцикла и подошла к собравшимся. Многие тут были ей знакомы – по предыдущим заездам, по былым экстремальным развлечениям. Вон ту девицу в серебристых обтягивающих брюках она точно знала. Как и парня в обхватывающей голову ярко-красной бандане. Софию тоже узнавали, почтительно здоровались, кто-то вполголоса представлял ее новичкам, перечисляя все ее запомнившиеся народу достижения. София не стала надолго останавливаться и тратить время на светские беседы. По-быстрому выяснив, сколько планируется заездов и остались ли еще свободные места, она договорилась об участии, отошла в сторону и закурила, приготовившись смотреть первый заезд.
Из раскрытых дверей припаркованной у обочины машины грохотала музыка. Люди в толпе – те, что не собирались участвовать в гонках, а пришли поглазеть, – шумно переговаривались, хлебали пиво из жестяных банок. Затем музыка резко стихла, по бокам дороги ударили вверх белые искрящиеся фонтаны шутих, и дюжий байкер, упакованный в черную кожу, объявил старт первого заезда. Десять мотоциклов тут же выстроились в ровную линию, мелькнули в воздухе сигнальные флажки, взревели моторы, и первая десятка, грохоча и отфыркиваясь, понеслась к финишу.
К тому моменту, как очередь дошла до пятого заезда, в котором София собиралась принять участие, атмосфера на дороге накалилась до предела. Толпа визжала и улюлюкала, золотистые, брызжущие в разные стороны фонтаны бушевали все сильнее, затмевая высыпавшие в высоком небе звезды. Запах машинного масла и разгоряченных гонкой тел заглушил ароматы моря, сосен и пряных азиатских трав. И София жадно вдыхала его полной грудью, во все глаза смотрела на разворачивающееся перед ней действо, с нетерпением ожидая своей очереди. Это был ее мир, ее жизнь, ее стихия. Азарт, скорость, опасность, кипящий в крови адреналин. Ничто больше не дарило ей такого острого наслаждения.
И вот наконец объявили пятый заезд, и София подвела мотоцикл к стартовой линии. Эта гонка отличалась от других тем, что здесь на участниках не было мотоциклетной амуниции. И София, и другие байкеры восседали на своих стальных скакунах в обычных джинсах и куртках, нацепив для защиты лишь наколенники и налокотники. София наклонилась ближе к рулю, крепче вцепилась в него, чувствуя, как напрягаются, наливаются силой плечи и руки, как все тело превращается в звенящую струну. Ведущий дал отмашку, она ударила по газам и рванула вперед. Из-под колес вылетел сноп оранжевых искр, в лицо ударил ветер. София лихо обошла на старте девицу в серебристых брюках, затем чуть замешкалась, и тут же впереди мелькнула красная бандана – чертов придурок, как там бишь его звали, воспользовался случаем и вырвался вперед. Но София не собиралась с этим мириться. Сильнее втопив педаль газа, она понеслась к финишу, обогнула теснившего ее бородача в надвинутой на лоб кепке, выиграла еще несколько секунд. Красная бандана мелькала впереди, дразнила, словно плещущий в воздухе плащ матадора.
За спиной заскрежетало, что-то тяжело грохнуло. Раздались испуганные выкрики. Должно быть, кто-то не справился с управлением, улетел в кювет. Но Софию это не волновало. Она не стала сбавлять скорость и оборачиваться, все так же летела, всем весом повиснув на руле. Красный клочок ткани был все ближе, вот она уже поравнялась с ним и принялась обходить справа. Мотоциклист, заметив ее, подался ближе, попытался подрезать, столкнуть ее с дороги. И София, выждав секунду, когда он подберется почти вплотную, ловко вздернула «Харлей» на дыбы. Парень в бандане, очевидно, собиравшийся «боднуть» ее, от неожиданности потерял равновесие и завалился на бок. София же обошла его, рванула дальше и, уже ничего не видя и не слыша вокруг себя, пересекла финишную прямую.
Мир, погасший на секунду, взорвался криками, восторженными воплями, рукоплесканиями. К ней спешили со всех сторон, поздравляли, гомонили, вопили кричалки в честь победительницы заезда. Ночной ветерок холодил влажный лоб. София утерлась рукавом, чувствуя, как разливается по телу приятная истома. Спрыгнула с мотоцикла, широко улыбнулась, рассеянно отвечая на поздравления.
Организатор заезда вытащил ее на освещенную площадку, задвинул в подпитывавшийся от генератора микрофон речь и торжественно вручил приз – крошечную серебряную модель Harley Davidson образца 1948 года. София поблагодарила, продемонстрировала подарок всем интересующимся и направилась к своему мотоциклу.
Вечер официально можно было признать удавшимся. Теперь, после такой встряски, неплохо было бы выпить.
2
Мобильник верещал над ухом все громче, и Беркант в конце концов вынырнул из смутно-тягостного сна, с трудом оторвал от подушки гудевшую голову и дотянулся до трубки. Подробности сна он не запомнил, осталось только мерзкое ощущение засыпающего его песка – горячего, тяжелого, давящего на грудь, забивающего рот и ноздри. Он, кажется, пытался выбраться, отчаянно барахтался в засасывающем его все глубже обжигающем месиве, сбивал в кровь ладони. И краем меркнущего сознания слышал чей-то смех – неприятный, раскатистый, безумный смех.
Первые несколько секунд после пробуждения Беркант глупо моргал на льющийся в окно солнечный свет, потом заозирался по сторонам, с облегчением убедился, что лежит на широкой кровати в собственной просторной белой спальне, и прохладный ветер, пробирающийся в распахнутую балконную дверь, парусом надувает белую занавеску, и только потом, слегка успокоившись, ответил на звонок:
