Таким образом, вся французская армия, помимо тех, кто остался в районе Шарлеруа или был отослан вместе с Груши, должна была растянуться в нескончаемую вереницу по брюссельской дороге. Теперь Наполеон галопом скакал вперед с кавалерийским эскортом и батареей конной артиллерии, чтобы встать во главе колонны. Было около половины четвертого; проливной дождь быстро охлаждал горячий летний воздух и сокращал видимость до нескольких ярдов.
В это время на перекрестке около Сомбреффа Груши сквозь шторм наблюдал за подходом начала длинной колонны Вандамма. Ему принесли донесение от Эксельманса, подтверждающее наличие большого числа пруссаков в Жанблу; Пажоль снова сообщил, что пруссаки отступают к Намюру и Лувену. Груши приказал корпусу Вандамма маршировать к Жанблу; за ними следовал корпус Жерара. Дорога на Жанблу даже в лучшие времена была плохой; сейчас она превратилась в глубокое и топкое болото. Механики с трудом могли заставить артиллерию двигаться; пехота, которой приказали пересечь поле, двигалась болезненно медленно, утопая в грязи, застревая, проклиная всё и вся и теряя обувь.
Ко времени, когда Мерсер и его войска достигли Женаппа, французы от них отстали; они переехали по мосту и замедлили шаг, попав на узкие кривые улочки. Городок опустел, ставни на всех домах были закрыты; кроме шума дождя и падающих с крыш потоков воды, все было тихо. Войска дошли до конца последней улицы и выехали за город; вскоре они наткнулись на подразделение кавалерии, выстроенное двумя линиями поперек дороги. Арьергард пехоты находился недалеко впереди, и лорд Эксбридж решил сделать остановку, пока они не пройдут. Капитану Мерсеру было приказано вернуться и вместе с солдатами и пушками пройти к центру города. По пути он обнаружил, что французы их догнали; он расставил пушки в поле и вскоре уже перестреливался с французской батареей. Французские уланы хлынули в город; английские гусары атаковали их, но не смогли отбросить назад.
В этот момент Наполеон добрался до главы колонны своих войск и весьма энергично бросился в бой. Быстро построив конную артиллерию, он лично руководил обстрелом гусар Эксбриджа. Его голос бешено гремел, он кричал: «Огонь! Огонь! Это они, англичане!» Как и все остальные, он утопал в грязи. Погодные условия придавали ему жалкий и мокрый вид, который поражал воображение странным несоответствием его образу; когда из могущественного человека делают идола, в самом деле, достойно удивления, что он, например, не может остановить потоки воды или устроить дождь позднее. Уникальный костюм Наполеона, его знак отличия, по-видимому, неотделимый от него самого, выглядел сейчас удручающе скверно. Знаменитая шинель, сшитая, как летняя, из легкого серого сукна, хлопала по ногам; его шляпа, этот головной убор, привлекавший к себе внимание даже среди военных, сейчас безвольно висел у него на ушах, а кожаные сапоги — не те высокие резиновые, которые сейчас называют «веллингтоны» — отяжелели от грязи.
Завязалась и на некоторое время продолжилась ожесточенная борьба, с обеих сторон появились убитые и раненые. Наконец лорд Эксбридж отвел гусар, пошел в наступление со своей тяжелой кавалерией и лейб-гвардией и смог отбросить французов назад. Арьергард вновь поспешил на север, капитан Мерсер — по дороге к Брюсселю, а кавалерия — через поле. Они шли всё дальше и дальше, прямо перед французами, и через некоторое время прошагали мимо нескольких домов у дороги, опрятного постоялого двора с садом, который был им известен. Эта гостиница называлась «La Belle Alliance» (Прекрасный союз — фр.), вскоре она стала местной достопримечательностью. Местные жители прозвали ее так, увековечив таким образом матримониальные приключения жены хозяина, которая, выйдя замуж в четвертый раз, стала его хозяйкой. Эти несколько домов находились на южной стороне поля при Ватерлоо. Капитан в спешке проехал мимо него со своими солдатами и пересек широкую холмистую равнину. На ее дальнем краю он наткнулся на гравийный карьер, из которого он решил дать еще один залп по французам. Заняв его, он зарядил пушки и, как только французы появились, открыл огонь с расстояния примерно 1200 ярдов. К его великому удивлению, в это же время тяжелая канонада началась у него в тылу, и он понял, что догнал основную часть армии. Скрытая за высокой изгородью, бригада сэра Томаса Пиктона находилась как раз позади карьера. Армия Веллингтона была почти полностью построена, кроме одной бригады, которая еще подходила из Гента, и все полки уже занимали назначенные места; боевые действия ожидались на следующий день.
Было 6.30 вечера, дождь почти закончился, хотя в небе еще нависали тяжелые тучи и окрестности окутывал холодный сырой туман. Наполеон только что прибыл в «La Belle Alliance» и остановился для разведки позиций. Пушки Мерсера еще палили, и один из снарядов упал рядом с ним. Желая узнать, насколько мощные силы сосредоточены напротив него через долину, Наполеон открыл усиленный огонь по позициям Веллингтона. Веллингтон тут же ответил таким количеством пушек, что Наполеону стало ясно, что противник расположился здесь на ночь со всей своей армией. Получив ответ, он скоро прекратил пальбу, и англичане сделали то же самое.
Войскам Мерсера было приказано расположиться биваком на ночь, и они удалились на соседнюю ферму, где расположились в саду. Вечер был пасмурным, и только около семи немного прояснилось; земля была полузатоплена. Непохоже было, что французы будут атаковать на ночь глядя, поскольку пока к месту событий прибыл лишь их авангард, а погода замедляла каждый шаг. Французская армия растянулась на четыре мили по брюссельской дороге, но арьергард еще не проехал Катр-Бра. Много часов должно было пройти, прежде чем они соберутся. Может показаться удивительным, что Веллингтон не атаковал и не уничтожил первых прибывших, пока они были столь уязвимы; но, возможно, тому помешало состояние почвы и усталость его войск. Какова бы ни была причина, вся армия в то время торопилась отдохнуть наилучшим образом.
Герцог на несколько часов отъехал назад от линии фронта, его штаб находился в деревне Ватерлоо. Его войска, численностью 67 000 человек при 156 орудиях, были размещены в боевом порядке для грядущего сражения; еще 17 000 солдат при 30 орудиях под командованием принца Фредерика Нидерландского охраняли дорогу на Монс между Брен-ле-Конт и Халем. Веллингтон еще придерживался мнения, что Наполеон будет маневрировать в этом направлении. Не зная о том, что Наполеон разделил свою армию, отправив значительные силы с Груши, он предполагал, что с ним будет драться целиком вся Северная армия, и не был уверен в победе без помощи пруссаков.
Ночь прошла беспокойно, так как он ждал новостей от Блюхера. Если бы Блюхер не смог ему помочь, ему пришлось бы продолжать отступление, не связываясь с французами, пока он и Блюхер не получат возможность объединиться. А это будет нелегко, поскольку при первых признаках отхода Наполеон будет наступать. К счастью, в 2 часа утра из штаба пруссаков пришло сообщение с обещанием помощи на следующий день. Корпус Бюлова на рассвете должен был отправиться к Мон-Сен-Жану (деревня непосредственно позади позиций Веллингтона), за ними — корпуса Пирха II, а корпуса Цитена и Тильманна должны были быть готовы подойти по необходимости. «Усталость войск, — сообщал Блюхер, — некоторые из которых еще не прибыли, не позволяет мне начать передвижения раньше». Вопрос был решен. Веллингтон должен был выстоять.
