— Надеюсь, ко мне это не относится?
— Пока что нет, — после недолгого раздумья обронила Гончая. — Тиль, что скажешь?
Владыка эльфов тоже задумался, искоса наблюдая за молчаливыми людьми, которые всем существом чувствовали повисшее в воздухе напряжение, но пока не понимали его причин.
— Считаешь, они должны быть в курсе? Если да, то насколько? — уточнил владыка.
— Насколько сочтешь нужным, — ответила Белка.
Тирриниэль скептически хмыкнул.
— Я бы предпочел оставить как есть.
— А я бы предпочел сообщить им хотя бы часть. Может, они все-таки умеют бояться и передумают идти дальше, — спокойно парировала Белка. — В конце концов, никто их не заставляет. А рвать жилы еще придется. И мне бы не хотелось в последний момент обнаружить, что кто-то сломался или встал в позу.
— Что именно мы должны знать? — нахмурился Терг, настороженно поглядывая на эльфов.
— Опять какая-то гадость, Белик? — мрачно предположил Лакр. — Так?
Гончая кашлянула:
— Не совсем гадость, но близко.
— Мне это не очень нравится. Но все-таки хотелось бы иметь представление о наиболее мерзких подробностях нашего путешествия, чтобы, так сказать, смириться с неизбежным заранее.
— Что? Отступать не собираешься? — хмыкнула она.
— Разве у нас есть выбор? Особенно после того, как выяснилось, что наше братство создавалось некоторыми из здесь присутствующих, а мы дали клятву на крови, что исполним все, что потребуется. — Тиль спокойно выдержал изучающие взгляды наемников, не подав виду, что его это как-то встревожило или задело. — И после того как выяснилось, что нас в любой миг могут скрутить из-за собственных татуировок, в которые вплели какую-то рунную пакость?
— То есть дело не в заказе? — уточнила Белка.
— Нет, — ответил вместо раздувающего ноздри Лакра Стрегон. — Вернее, не только в нем. Мы просто хотели уточнить детали.
— Какой ты деликатный… я бы на вашем месте сказал, что мечтаю выпустить кишки одному ушастому мерзавцу! За то, что не поставил меня в известность обо всех свойствах рун, от которых, между прочим, теперь не удастся избавиться! А еще я желал бы у него поинтересоваться: кто еще, кроме хранителей, может ими воспользоваться? Кому это вообще было нужно — ставить магистров братства в такую зависимость от патриарха? Принадлежала ли эта идея целиком и полностью Брегарису или тут замешан кто-то еще? А, Тиль?
Тирриниэль снова ощутил себя на перекрестье взглядов.
— Идея братства действительно принадлежала мне, — вздохнул он, понимая, что объяснений не избежать. Вчера ни времени, ни сил ни у кого не нашлось, чтобы задать накопившиеся вопросы, но теперь отвертеться не удастся. — Оно создавалось как независимая организация в память о Диких псах и как наглядное подтверждение тому, что человеческая раса способна конкурировать с нами на равных.
Владыка эльфов помолчал, размышляя о чем-то своем, но потом заговорил снова.
— Эта идея пришла ко мне не сразу. Пожалуй, толчком послужил наш с тобой разговор, Бел… Помнишь, когда-то ты обмолвился, что скучаешь по своим псам? Боишься, что о них забудут, а их потомки через несколько поколений потеряют все, что было накоплено за века дедами и прадедами? Что Гончие никогда больше не войдут под сень Проклятого леса и станут легендой, которая очень скоро превратится в забавную сказку, а потом и вовсе исчезнет?
— Хочешь сказать, это я во всем виноват? — нахмурилась Белка.
— В то время твои слова меня зацепили. Я пришел к выводу, что ты прав: такой удивительный потенциал не должен пропадать. Гончие — это лучшее, что когда-либо создавало человечество. И я решил, что надо сохранить то немногое, что от них осталось. А поскольку Изиар в какой-то степени имел отношение к появлению первых Стражей, то мне показалось, что будет справедливо, если мы снова поможем им выжить. Но не просто так, конечно, потому что понадобилась бы новая цель, новые идеи, задачи и способы их решения… Ведь согласись: глупо возрождать воинский орден, для которого не нашлось бы дела?
— И ты решил приспособить их в качестве наемников, — скривилась Гончая.
— А почему нет? Пускай Проклятый лес перестал быть опасным, а в Стражах не стало нужды, но разве это повод, чтобы опускать руки? Я подумал, что братство станет неплохим средством заставить кровь Диких псов разгореться с прежней силой. Позволит возрождаться в каждом новом поколении воинов и даст им возможность жить столько, сколько будет живо человечество. Да, конечно, это не те псы, которых мы знали. Но они по-прежнему помогают людям и все еще славятся, как лучшие бойцы человеческой расы.
Братья непонимающе переглянулись.
— А как же кодекс? — озвучил общий вопрос Стрегон.
— А что кодекс? — удивился Тирриниэль. — Раз уж я создавал лучших воинов, то не мог же оставить без присмотра? Да и как оставить без идейного вдохновения целую армию обученных бойцов? Как позволить им разбрестись в разные стороны и скатиться до уровня убийц, готовых за деньги избавить этот мир от любого, кто станет неугодным заказчику? Для того и нужен контроль. Для того и кодекс, и устав, и следящая руна в ваших татуировках. Даже несмотря на отбор, который устраивается в школах, все равно находятся те, кому милее зарезать безвинного прохожего, чем блюсти устав и чувствовать гордость за то, что вы делаете. Для того же мы запретили мастерам брать заказы у нелюдей. Разработали систему наказаний… Да, жестоко, не спорю, но ведь и вы не дети в песочнице! Каждый воин братства во много раз превосходит обычного солдата. И мы поощряем это, позволяем вам становиться еще сильнее и опаснее. Но и спрашиваем за ошибки, как нигде больше.
— А как насчет руны подчинения? — мрачно осведомился Лакр. — Той забавной штуки, которой вчера воспользовался Брегарис?
— Этого я не планировал. Точнее, планировал, но не так: по задумке, каждому магистру должны были нанести (разумеется, с его согласия!) арду — руну тела, позволяющую обездвижить любого из вас, если бы вы решились на бунт или применили силу против собственного народа. Такую возможность я не мог не учитывать. И вы должны были знать, что последует за нарушением кодекса и что наказание за предательство будет суровым.
— Мы знали, — так же мрачно сообщил удрученному эльфу Стрегон. — Об этом старшие мастера предупредили. Но это совсем не то, что случилось с нами вчера!
— Правильно, — пробурчала Белка. — Потому что на вас горит не только арда, но и, судя по реакции, уррда — руна духа. Верно, Тиль?
— К сожалению. И вот ее-то я на вашу кожу наносить не планировал. Брегарис сделал это без моего ведома, хотя на самом деле каждый магистр, прежде чем ему наносят руны, должен быть представлен мне. И только с моего разрешения вам позволялось получить статус мастеров.
У наемников дружно вытянулись лица.
— Да, — невесело улыбнулся Тирриниэль. — В тот день, когда вы по одному приходили к патриарху, то не знали, кому на самом деле вас представляют. Никто из смертных не видел его лица. Даже мастера. Он приходит и уходит, когда ему нужно. У него есть свой знак. Глухой голос, низкий капюшон, полная непроницаемость для магического взора… Порой это был Брегарис, иногда, когда кандидат казался особо интересным, как в твоем случае, Стрегон, я присутствовал лично. Но мне, как бы ни хотелось, все равно было не успеть повсюду, поэтому Брегарис занимался братством в гораздо большей степени, чем я. Кто же мог предположить, что он рискнет без моего ведома… К’саш! Когда вернемся, я постараюсь избавить вас от уррды…
