— Угу. На какой будет нужно тебе, — снова пробурчала Белка. — Одно хорошо: по крайней мере, теперь я знаю, кто отвечает за это безобразие, и смогу в любой момент его пристукнуть, если в этом, как ты говоришь, возникнет необходимость.
Тиль с нескрываемым облегчением перевел дух, а Картис с Ланниэлем закашлялись.
— Тьфу на вас, дураков ушастых, — тут же фыркнула Гончая. — Одни проблемы из-за вас… Ладно, хватит ржать, надо решить главное. Стрегон, вы не слишком удивитесь, узнав, что цель нашего пребывания в Проклятом лесу немного изменилась?
— Не слишком, — в тон отозвался наемник. — Если мастер позволит… — короткий почтительный поклон в сторону Тиля, — мы будем сопровождать его и дальше. Прошу прощения, сэилле, но к вам больше нет вопросов.
— Ого! Тиль, тебя уважают!
Тирриниэль тонко улыбнулся:
— Тебя бы тоже уважали, если бы довелось столько раз уложить их на обе лопатки и наглядно показать, в чем они были не нравы.
Белка, перехватив их горящие взоры, только головой покачала. Даже Стрегон смотрел на остроухого с нескрываемым почтением!
— Надо же… Тиль, я и не предполагал, что ты настолько изменишь свое отношение к людям за каких-то пять веков!
— Со временем приходится меняться, — с затаенной улыбкой отозвался эльф. — Особенно когда есть дети и особенно когда они становятся взрослыми… не ты ли это говорил?
— Агхм… ну… хм… да.
— Так чем я хуже?
— Ничем, — вздохнула Гончая и так же внезапно встрепенулась. — Стрегон? Я так полагаю, ты уже догадываешься, зачем мы сейчас повернем на север?
— Лабиринт? — ничуть не удивился наемник.
— Точно. Поскольку ты все равно слышал наш разговор, то я повторю для остальных: да, мы уходим с тропы. Но только потому, что нам крайне важно забрать из Лабиринта одну вещь. Для того чтобы это сделать, придется провести почти четыре дня в Проклятом лесу, преодолеть еще один кордон и добраться до Лабиринта. После чего снова повернуть к Золотому лесу и сделать то, ради чего Тиль, собственно, рискнул сюда выбраться, да еще и вам доверился, как собственным детям. Дорогу я знаю, от всякой гадости постараюсь уберечь. Но бежать придется так же, как накануне, потому что на том пути мест мира почти нет. А значит, придется идти и ночью, и вообще — когда скажу. Зато когда дойдем, можно будет упасть и пару суток отсыпаться: рядом с Лабиринтом никакие хмеры не страшны.
— Он тебе подчиняется? — с подозрением осведомился Лакр, спокойно восприняв весть об изменении цели путешествия.
Впрочем, и остальные не спешили паниковать.
— Нет, — пробурчала Белка. — Но признает меня за своего, и на данный момент этого хватает, чтобы чувствовать себя в безопасности. Я оставлю на вас свой запах, чтобы всякая мелочь не кидалась, а с крупными тварями разберусь сам. Они там без хозяина малость одичали. Некоторые его даже не помнят, так что пока по пятаку не получат, не отвяжутся. Но это, как я уже сказал, мои проблемы. От вас требуется только одно: не отстать.
— Что с едой?
— Обеспечу. Воду через день можно будет пить уже из местных рек.
— А хмеры? — поежился Ивер. — Ты говорил, за последним кордоном они еще остались?
— Насчет этого не волнуйтесь: я знаю способ, как их усмирить. Вы точно решили?
— Да, — задумчиво протянул Стрегон. — Но, если позволишь, я бы хотел уточнить кое-что насчет хозяина…
— Позже, — разом помрачнела Гончая. — Вечером Тиль сам расскажет то, что посчитает нужным. Насчет хозяина, наших с ним отношений, Изиара, Лабиринта и даже ключей, ради которых нам придется напрячься. А сейчас мне нужно знать: готовы ли вы свернуть с относительно безопасной тропы и шагнуть вглубь Проклятого леса? Готовы подчиняться мне так, как я того потребую?
— Веди, — просто сказал Стрегон, а остальные согласно наклонили головы.
ГЛАВА 14
Хорошо помня встречу с кордоном и то, как он умел в мгновение ока превращаться в прожорливого хищника, братья подспудно ожидали встретить и в Проклятом лесу нечто подобное. Столько слухов ходило про эту часть Новых земель, столько ужасов про нее рассказывали, что, столкнувшись лишь с малой их частью, наемники заранее приготовились к самому худшему.
И это было оправдано: еще в межлесье они почувствовали направленные на них недобрые взгляды. Всю дорогу ежились от ощущения чужого, какого-то вездесущего и всеобъемлющего присутствия. Холодели от смертельной угрозы и каждый миг ждали болезненного укола под кожу, ядовитого плевка в лицо, обрушившейся сверху тяжести чужого тела или сомкнувшихся на собственной шее острых зубов. Даже на тропе, которую показал им Белик, было откровенно неуютно.
Братья ни на мгновение не отнимали рук от рукоятей мечей. До рези в глазах всматривались в окружающие джунгли. С подозрением оглядывались в поисках еще одной гигантской паутины. То и дело старательно нюхали воздух, беспрестанно вслушивались в грозный рев невидимых зверей и каждый миг ощущали на себе такие же внимательные взгляды. У Ивера чуть пальцы не затекли на скобе арбалета. Эльфы вообще казались туго сжатыми пружинами, готовыми и прыгнуть, и побежать, если прикажут, и насмерть драться с какой-нибудь тварью. Даже в относительной безопасности в местах мира было трудно отстраниться от этого идущего со всех сторон ощущения. Как будто ты явился на чужую территорию, протопал грязными сапожищами через роскошный сад, ввалился в ухоженный дом, оставляя на белоснежном мраморе разводы грязи. Ждал, что тебя встретит робкая девица, неспособная ответить на агрессию, но наткнулся на разгневанного великана-хозяина и присел, растерявшись от неожиданности.
Однако сейчас, когда граница остались позади, все переменилось. Причем так резко, что братья не сразу в это поверили. Казалось, этот лес почти не замечал чужого присутствия. Он жил своей собственной жизнью. Тихонько напевал мелодию ветра. Неторопливо шевелил руками-ветками и блаженствовал, радуясь каждому солнечному лучику и каждой капле упавшей на землю росы. Он не излучал угрозы. Не нацеливал ядовитые шипы в глотки непрошеным гостям. А если вездесущие комары и пытались по привычке испить свежей крови, то делали это из-за врожденной необходимости, а не по причине ненависти к нарушителям.
И разница эта была настолько заметна, что наемники в глухой броне и со спрятанными под капюшонами лицами вдруг ощутили себя не в своей тарелке.
— Что это? — прошептал Лакр, больше не чувствуя всеобъемлющей ненависти, которая так давила на виски буквально с утра. — Белик? Как такое может быть?!
Белка ненадолго остановилась:
— Что? Не ожидал?
Рыжий покачал головой, растерянно оглядывая пастораль. Неужели вот это и есть Проклятый лес? Чистый, искрящийся и лучащийся на солнце, как настоящая драгоценность? Мягкий, уютный, какой-то по-домашнему приветливый? И добродушный, словно старый пес, играющий с неуклюжим щенком?
