Пересмешники зашипели, заставив эльфов выхватить из колчанов стрелы с серебряными наконечниками, но Белка сделала знак не вмешиваться, и они вынужденно застыли, натянув тетивы до упора. Стрегон таким же знаком удержал побратимов от опрометчивого поступка и велел сохранять дистанцию даже тогда, когда одна из тварей вдруг сорвалась с места, позабыв про черту и не услышав предупреждающего шипения сородича, а затем набросилась на добычу, которую пообещал им вожак.
Белка терпеливо выждала, когда пересмешник пересечет вторую линию, и только тогда пошевелилась. Ее мечи сверкнули в темноте двумя зелеными молниями, очертив две идеально ровных дуги. В тот же миг ее тело неуловимо даже для перворожденных сдвинулось, а затем плавно вернулось в прежнее положение, равнодушно проследив за тем, как тварь бесформенной кучей оседает на землю.
— Молодой, — сухо констатировала Гончая, когда шипение издыхающего пересмешника стихло. — Слишком молодой и несдержанный. Надеюсь, он метил на твое место?
Одер щелкнул зубами:
— Да, Бел. Ты оказал мне услугу.
— Тогда не смею вас больше задерживать. Только, Одер, имей в виду, что я расстроюсь, если кто-то из тех, до кого вы сегодня доберетесь, не умрет, а слегка изменится. А когда я расстраиваюсь, обычно кто-то вскоре умирает. Ты меня хорошо понимаешь? Если в твоей стае появится новый родственник, я наведаюсь к вам в гости гораздо раньше, чем планировал.
Одер сглотнул, не в силах отвести взгляд от ее расширившихся зрачков: их неестественная глубина и поразительная яркость сжигали пересмешника изнутри. Причиняли почти такую же боль, как при жизни, когда он впервые понял, кто скрывается под маской ехидного сорванца. И они держали его сейчас так же крепко, как и пять веков назад, когда он, еще будучи человеком, так неосторожно рискнул приблизиться.
— Перестань, хватит, Бел!
— Ты меня понял? — зло процедила Гончая, заставляя его отступить и болезненно согнуться.
— Да… Не надо… Я знаю границы!
— Хорошо, — наконец милосердно отвернулась Белка. Потом порылась в карманах и бросила тяжело дышащему пересмешнику плотно закупоренный пузырек. — Меня, чтоб ты знал, вполне устраивает вожак, с которым можно держать вашу стаю в определенных рамках. Так что возьми и не вздумай открывать поблизости.
— Что это?
— А ты понюхай. Только осторожно: мне бы не хотелось убивать тебя из-за такой малости.
— Кровь? — безошибочно определил пересмешник, а потом нерешительно посмотрел на Белку. — Чья?
— Не моя, не надейся, — усмехнулась Гончая, небрежно оттолкнув от себя мертвое тело. — Моей тебе хватит даже капли, чтобы свихнуться и нарушить все наши уговоры. А я, повторяю, пока не планирую тебя убивать. Это кровь эльфа. Мага, если тебе интересно.
— Мало, — заметил пересмешник, придирчиво оценив емкость.
— В наше время и такой не удается достать, поэтому не привередничай. На пару лет спокойной жизни тебе хватит.
— Скольких я могу убить?
— Скольких сумеешь. Там пара сотен смертных, почти сотня эльфов и с десяток магов. Добычи всем хватит. Смотри только, чтоб твои не обожрались.
— Их много, — с сомнением протянул Одер.
— Вас тоже, — кивнула Гончая. — Так что шансы есть, а добыча действительно того стоит. Когда еще вам удастся так поразвлечься?
— Я подумаю над твоим предложением, — неожиданно отступил пересмешник, накидывая на голову капюшон. — Пока, Бел.
— Пока, Одер, — спокойно отозвалась она, наблюдая за тем, как он уходит.
Но пересмешник не стал делать глупостей: что-то властно прошипев второму сородичу, попятился к барьеру, до последнего следя за Белкой. Затем коротко взмахнул крыльями, легкой тенью взлетел и почти беззвучно исчез в ночи.
Она не мешала. И только когда убедилась, что оба гостя действительно удалились, опустила занесенные для удара клинки, а потом тяжело вздохнула.
— Трудно с ними. Но одно нужное чувство у них все-таки есть.
— Какое? — хрипло спросил в напряженной тишине Лакр.
— Жажда. И она бывает так сильна, что устоять от соблазна порой невозможно.
— Хочешь сказать, они нападут на агинцев?
— Где-то через час, когда настанет время пика их силы. Это слишком хороший шанс, чтобы его упустить. К тому же с Брегарисом есть еще маги, а ради такого куша пересмешники готовы на все.
— Не боишься, что они потом снова нас навестят? — настороженно огляделся Терг.
— Одер не зря пришел проверить, с кем я и сколько нас. Он — мужик умный, на рожон лезть не станет. С первого взгляда понял, что с вами толку не будет: влиянию его голоса почти не поддаетесь и оружие сами не сложите. Тиль для него чересчур силен, да и Лана он, как бы ни хотел, все равно не достанет.
— Стая у него большая? — напряженно спросил Стрегон, не торопясь прятать меч в ножны.
— Десятка два таких же оболтусов, как тот, который портит тут воздух. Может, два с половиной, но не больше, иначе Одер бы рискнул.
— Он за тобой охотится?
— Все пять веков. С тех пор как я оставил его умирать возле логова пересмешника, — с готовностью кивнула Гончая. — Одер, кстати, когда-то был Стражем. Сторожем, если точнее. Но потом выяснилось, что у него есть одна нездоровая привычка, вот и… Короче, предал он нас. А я узнал. Но убивать на виду не стал — просто отвел в лес, обрубил ноги по колено и предложил выбор: умереть или попробовать выжить. Он, как ни странно, выбрал жизнь, а спустя пару месяцев показался мне уже в новом обличье. Вернее, это пересмешник показался, надеясь обмануть его личиной. Не смог. Правда, и я его не убил. Только ноги обрубил во второй раз и от стаи избавил, чтобы не нарывались. Он один тогда выжил и по несчастливой случайности успел глотнуть пару капель моей крови… Меня там зацепили разок, а на него брызнуло. Насколько я знаю, ноги он еще с год потом отращивал заново. Плюс крылья, зубы и левую руку… Вот с тех пор у нас с ним, скажем так, мирный договор. Он старается сдерживать свою жажду, я по-прежнему оставляю его в живых. Он, конечно, все время пытается отомстить, потому как сильно тогда обозлился, но пока безуспешно. Так, раз в сто лет рискнет проверить силы, однако в последний момент все-таки отступает. Как раз тогда, когда я в очередной раз спалю ему гнездо или перебью стаю. А потом снова тихо.
— И ты не боишься? — неуверенно поинтересовался Лакр.
— Нет. Кожу он мне не прокусит, пусть даже очень на это надеется. В скорости тоже уступает, хотя становится тем сильнее, чем чаще отыскивает себе пищу. Ну и годы, конечно, сказываются: опыт тоже немаловажен. Однако и я иду вперед, так что он все время отстает. Иногда он даже оказывает мне некоторые услуги, поэтому мы все еще держим нейтралитет. Он делает вид, что заходит в гости по старой памяти, правда, старается подгадать так, чтобы я был ослаблен или ранен… Я делаю вид, что не вижу его попыток. И мы оба избегаем ненужных конфликтов.
