Ее ровный голос то приближался, то отдалялся, теряясь где-то в необозримой дали, но Стрегон не мог не вслушиваться. И не мог не отчаиваться, понимая, что Белик зря тянет время. Несколько часов назад у Гончей был бы шанс все исправить и вытащить отсюда нерадивого брата. Но не теперь, когда его тело превратилось в кусок мяса, а внутри не осталось ни единой целой косточки. Бел должен это понимать, проклятье, действительно должен! Тогда почему все еще ждет и пытается переубедить этих нелюдей?
На поляне воцарилось тягостное молчание. Белка настороженно изучала лица эльфов, в глазах которых… не у всех, конечно, но все же… промелькнула неуверенность. Однако это длилось недолго: выгода от союза с измененными с лихвой перевешивала остальное. А у темных в головах упорно билась заманчивая мысль, что можно будет просто скрыть факт изменения от остальных рас, как несколько веков назад. Только теперь у них появится живой образец… Вот он, стоит всего в двух шагах. А значит, и ошибок быть не должно.
Гончая с досадой опустила взгляд, ни в ком не найдя настоящего отклика.
— Значит, вы уже все решили…
— Верно, — усмехнулся Берралис. — А вот ты зря сюда пришел. Арит!
Стрегон даже не увидел, когда молчаливый агинец вскинул арбалет и, прячась за спиной хозяина, плавно спустил скобу. Не услышал свиста распарываемого воздуха. Лишь заметил, как расчертил небо смазанный какой-то липкой гадостью болт, и смог различить сквозь гул в ушах тихий хлопок, с которым тот вонзился в живое тело. С содроганием представил, как холодная сталь прошила пацана насквозь, раздирая в клочья кожу, мясо… Наконец услышал тихий вздох. А потом заметил, что Белик как подкошенный рухнул на землю, и горестно прикрыл глаза.
— Восхитительно, — едва слышно прошептал Берралис, растягивая губы в торжествующей усмешке. — Прав был отец: толика сонной травы еще никому вреда не приносила. В цепи эту дикую кошку! Арит, проследи! Хотя нет, стой! Я сам!
Эльф шагнул вперед, перехватывая из чужих рук заранее заготовленные цепи, несколько долгих мгновений смотрел на неподвижное лицо Гончей, на котором даже ресницы не трепетали. Затем присел и нерешительно замер: Белка казалась такой беззащитной, уязвимой и… соблазнительной. Несорванный плод, который мог бы достаться ему одному. Чудная возможность познать истинный секрет измененной. Насладиться всем тем, что могло подарить ее гибкое тело. Сполна ощутить сладость свершившейся мести. Ведь ее спину можно закрыть. Руки связать. Беспомощная, слабая, безоружная, совсем одна…
Эльф наклонился и жадно вдохнул чарующий аромат — дикую смесь терпкого меда и хорошо ощутимой угрозы. Невероятная приманка. Красивая змея с вырванными ядовитыми зубами.
Стрегон напрягся, когда перворожденный протянул руку и, позабыв про зажатые в ладонях цепи, неуверенно коснулся щеки Белика, на которой пламенела длинная царапина.
«Аконит, — понял полуэльф, — этот гад выстрелил болтом из гномьего аконита, чтобы отрава сразу попала в кровь!»
Наемник молча взвыл, заметавшись лихорадочным взглядом по сторонам. Но потом вдруг ощутил осторожное прикосновение к спине и мгновенно обратился в камень. Вынырнувший из темноты Лакр молча приложил палец к губам. На Белика не смотрел — двигаясь совершенно бесшумно, рыжий торопливо избавлял вожака от веревок и растирал побагровевшие запястья, чтобы к ним прилила кровь. Стрегон изумленно распахнул глаза, когда с другой стороны мелькнула еще одна пара знакомых рук, но тут же прикусил язык, чтобы не заорать в голос. Болваны! Что же они натворили?!
— Наконец-то! — неистово прошептал Берралис, безнаказанно дотронувшись до нежной кожи Белки. — Больше ты не сможешь мне отказать!
Он вздрогнул, когда по ее волосам пробежали зеленоватые искры. Зажмурился от пронзившего руку сладостного укола. Едва не застонал, чувствуя рвущийся наружу огонь, и под многочисленными взорами вдруг низко наклонился к своей жертве.
— Ты будешь моей! — жарко выдохнул в приоткрытые губы Белки.
— Перебьешься, — так же беззвучно шепнула она и, распахнув глаза, резким движением выбросила вперед правую руку.
Стрегон не сразу понял, что именно случилось и почему со стороны толпы вдруг раздался громкий вскрик. Только увидел, как темный эльф согнулся пополам, как страшно исказилось его лицо, как метнулись вперед изящные ладони. Но поздно — она снова его обманула и безжалостно ударила в самое сердце, пробив чужую грудь и вырвав оттуда комок еще живой плоти.
На долгое мгновение люди и эльфы оцепенели, не в силах поверить в происходящее, а Белка, небрежно отшвырнув изуродованное тело, гибким движением поднялась и выставила еще пульсирующее сердце на всеобщее обозрение. Молчаливая. Страшная. С бешено горящими зрачками, в которых металось такое же зеленое пламя, как и в глазах Берралиса недавно.
— Вот что ждет вас за каждое изменение, — очень тихо, но весомо сказала Гончая, а потом резким движением сжала кулак и, отбросив прочь кровавые ошметки, вдруг раскинула руки далеко в стороны. — Граиррэ!
Стрегон успел только ошеломленно моргнуть, запоздало вспомнив, что Белик не поддается не только магии, но и ядам, как воздух расчертили две серебристые молнии, оказавшиеся родовыми клинками Л’аэртэ. Они ответили на зов, выпрыгнули из ближайших кустов и угрожающе загудели, осыпая почерневшую траву гневными искрами. А на тонких лезвиях отчетливо проступили многочисленные руны, магией которых за годы упорных тренировок Гончая тоже овладела полностью.
— А вот теперь поиграем, — зловеще улыбнулась Белка, откровенно наслаждаясь замешательством эльфов, а потом вдруг… исчезла.
Стрегон охнул, когда его настойчиво потянули куда-то назад и в сторону. Побелел от хлестнувшей по телу боли и беспомощным кулем свалился на руки побратимов. В голове помутилось, к горлу подкатил ком, глаза застелила кровавая пелена, а раздавшиеся совсем рядом крики потонули в невесть откуда взявшемся колокольном звоне. Но он все-таки успел увидеть, как по поляне пронесся неуловимо быстрый вихрь. Обдул лицо холодным ветром; коротко пропел похоронную песнь, обдав кусты и траву настоящим багровым ливнем; а потом материализовался и одарил разрубленные надвое тела дьявольской улыбкой на забрызганном кровью лице.
— Я дал вам шанс, как меня и просили. Дал последнюю возможность одуматься. Но вы ею не воспользовались. А зря. И теперь вы — мои… на всю свою недолгую жизнь, которая почти подошла к концу…
Стрегон наконец не удержался на краю черной пропасти, где так долго балансировал, и провалился в спасительную темноту. Но даже там его преследовали бешено горящие глаза, которыми Белка смотрела на оставшихся в живых эльфов.
ГЛАВА 18
— Как он? — тихо спросила Гончая, когда Тирриниэль со вздохом отнял горячую ладонь от окровавленной груди Стрегона.
— Плохо. Дважды пробита голова, из ребер целы только два, несколько осколков задело легкие, печень разорвана, почки отбиты, лодыжки и обе голени сломаны, про пальцы вообще молчу. Кровотечение мне удалось приостановить, но это его не спасет.
