– Я – в машине, еду обедать.
– Я тоже.
– Может быть, встретимся на нейтральной территории? – предложил Козырев. – Документ у меня с собой.
– Прекрасно. Где встречаемся?
– Ресторан «Хлеб и Вино» на Пресне. Знаете?
Надежда спросила у таксиста:
– Знаете ли вы, где находится ресторан «Хлеб и Вино»?
– Знаю.
– Отвезите меня туда, – сказала она таксисту и потом Козыреву: – Через двадцать минут буду там.
Он ответил:
– До встречи!
Ресторан «Хлеб и Вино» располагался на бывшей заводской территории – в промышленном корпусе с большими, чисто вымытыми окнами и лофт-дизайном внутри.
Сергей Аполлинарьевич ожидал Надежду за столом. Увидев ее, он встал, чтобы поприветствовать. Официант предупредительно выдвинул стул, и она села.
– Приятное место, – заметила Надежда.
– Я часто приезжаю сюда обедать, – сказал Козырев.
Они сделали заказ, и Козырев достал из портфеля документы:
– Пока ждем, можете изучить.
Нисколько не тушуясь, Надежда внимательно прочитала все пункты контракта, проверила наличие внесенных изменений. Закончила, когда официант уже принес им еду.
– Жаль, что у меня с собой нет печати, – проговорила она. – Я могла бы подписать контракт здесь и сейчас.
– Если пожелаете, после обеда мы с вами поедем к вам в ателье.
– Прекрасно!
Они пообедали, приятно беседуя. Говорили об искусстве, Надежда поделилась своими впечатлениями от посещения Третьяковской галереи.
– Давненько я туда не заглядывал, – посетовал Козырев.
– И, знаете, – сказала Надежда, – один милый девичий портрет подсказал мне идею коллекции.
– Насколько мне известно, у дизайнеров так и бывает: большие замыслы рождаются из малого зернышка. Хотелось бы взглянуть на эскизы.
– Нет ничего проще. Приедем в ателье, я вам их покажу.
– Успеете к сроку? – поинтересовался Козырев.
– Успею. Как только подпишем контракт, я выставлю вам первые счета.
– С удовольствием их оплачу, – Сергей Аполлинарьевич благожелательно улыбнулся.
По окончании обеда поехали в ателье на машине Козырева. Надежда подписала контракт, и они скрепили его рукопожатием.
Задержав ее руку в своей, Козырев вдруг спросил:
– А если я приглашу вас поужинать?
– Сегодня? – удивилась Надежда.
– Откажетесь?
– Надежда Алексеевна! – В кабинет заглянул дизайнер. – Вы заняты? Я подготовил смету!
– Вижу, что вы сейчас заняты, – сказал Козырев и, перед тем как уйти, забрал свой экземпляр контракта. – Я вам перезвоню.
Сергей Аполлинарьевич ушел.
Надежда села за стол, Филипп устроился рядом. Она взяла смету, пробежала ее взглядом, сосредоточившись на итоговой сумме.
– Это куда ни шло…
– Хочу вас обрадовать, – заметил Филипп. – Мы наконец получили французские приводы. Жалюзи установлены, вы можете их осмотреть.
Надежде и в самом деле не терпелось взглянуть на чудо современного дизайна. Она вместе с Филиппом спустилась в мужскую гостиную, оглядела окна и жалюзи, но не заметила в них ничего, кроме того, что они опускались и поднимались с помощью дистанционного пульта. Впрочем, это ее уже не заботило – установили, и ладно. Гораздо больший интерес вызывала отгороженная от мужской гостиной закройная. Надежда вошла туда через незаконченный дверной проем и, оценив результат, сделала вывод, что все очень неплохо.
– Когда вы заканчиваете? – спросила она Филиппа.
– Вы же понимаете, что перегородку нужно оформить?
– Понимаю и повторяю вопрос: когда?
– Оформим перегородку, установим светильники, потом – дверной блок, настелем ковровое покрытие. И, когда придут английские кресла…
– Хватит! – Надежда протестующе подняла руку, защищаясь от его многословия. – Я больше не могу. Я ухожу!
Из мужской гостиной Надежда отправилась в швейный цех, чтобы проконтролировать пошив коллекционных платьев. Убедившись в том, что Валентин Михайлович выделил для этого своих лучших портних, она успокоилась. Теперь ей осталось только пообещать им оплату сверхурочных работ.
В закройной ее настроение кардинально улучшилось. На манекенах, стоящих возле стола Соколова, уже были надеты макеты платьев. Она обожала работу по подгонке и посадке лекал. Впрочем, лекала Соколова были такими точными, что изменениям и подрезке подверглись только длина и линия декольте.
– А где Виктория? – спросила Надежда, войдя в дамскую гостиную.
– Она отпросилась на сегодня, – ответила Ираида Самсоновна. – Я сбилась с ног – примерка за примеркой. В четыре часа к Тищенко придет Воронович, через несколько минут явится Акчурин и принесет какой-то пиджак – ему нужен точно такой же лацкан. Как снег на голову свалились Мешакины. Анфиса возвращается в Лондон раньше, чем планировалось, и они попросили перенести примерку на сегодня. Сумасшедший дом, иначе не скажешь!
– А я тебе говорила…
– Что? – Задавая этот вопрос, Ираида Самсоновна была готова взорваться.
– Я предупреждала, что мы совершаем большую ошибку.
– Но к тому времени Тищенко уже начал работать, и все закрутилось.
Надежда заглянула в расписание, которое лежало на столе за конторкой Виктории:
– Примерки Акчурина и Мешакиных совпадают по времени. Это не вписывается в нашу концепцию конфиденциальности, – сказала она.
– Во-первых, Акчурин придет ненадолго. Во-вторых, если они встретятся, ничего страшного не случится. Ты сама говорила, что Акчурин и муж Мешакиной – большие друзья. В-третьих, наплевать на эту твою концепцию, – ответила Ираида Самсоновна и, выглянув из-за плеча Надежды, гаркнула на охранника: – Ну, что там еще?!
Тот виновато ответил:
– К вам пришли…
– Кто?!
– Власов.
На лице Ираиды Самсоновны появилась улыбка:
– Пригласите его, пожалуйста… – она взглянула на дочь и ангельским голосом промолвила: – Мы с Гришенькой поднимемся в кабинет, у нас есть одно дело.
В гостиной Власов появился одновременно с Мешакиными, которые пришли на примерку. Ираида Самсоновна и Григорий Александрович поднялись на второй этаж. Надежда попросила Мешакиных подождать и ушла за Соколовым в закройную. Ему предстояла примерка шести костюмов, которые нужно было перенести в примерочную.
Когда Надежда вернулась, то увидела, что в гостиной уже появился Акчурин. Они мило говорили с Мешакиной о том, что давно не виделись и что муж Леси частенько вспоминает о нем.
