Кофе. Я поставил чашку перед собой. Эми, не задавая вопросов, взяла чашку с горячей водой и пакетик чая. Опустив его в воду, она спросила Теннета, нет ли у него меда.
Она ужасная зануда.
Теннет вернулся к тележкам с кофе и принес маленький контейнер с медом в форме медведя.
– Подумайте, – сказал он. – Кто дал возможность эпидемии начаться? Кто не сообщил властям о появлении паразита? Кто помешал изолировать дом Дэвида? Кто проделал брешь в командном центре БИЭПИ? Кто проделал брешь в изгороди карантина? Кто своими руками распространил эту инфекцию?
– Ничего из этого мы не сделали намеренно, – сказал Джон. – Просто… мы не очень хороши в такого рода делах.
– Или, может быть, просто возможно, кто-то действует, думая, что работает на собственную организацию, тогда как на самом деле его действия служат целям совсем другой.
Он поднял медового медведя.
– Как вы думаете, откуда берется мед, а? Неужели пчелы трудятся день и ночь и делают мед потому, что знают – мы заберем его у них и опустим в чай? Конечно, нет. Потому что мы – более высокая форма жизни, чем они, и можем заставить их служить нашим целям, одновременно разрешив думать, что они работают на себя. И вас используют как пчел. – Он посмотрел на меня. – Нужно было объяснить тебе все это раньше.
Из дождя вышел еще один скафандр и налил себе чашечку кофе из кофейной тележки. Мне стало ужасно интересно, как он собирается ее пить.
– Не поймите меня неправильно, – продолжил Теннет. – Я знаю, почему вы думаете то, что думаете. У меня есть сыновья, которым по двадцать. Мне самому было когда-то двадцать, верите вы или нет. У вас нет никакой ответственности, вы просто сидите в колледже или на маловажной работе, и судите взрослых за невозможные решения, которые мы должны принять. Конечно, если бы вы были на нашем месте, вы бы никогда не начали войну, не закрыли бы фабрику, полную рабочих, и не привлекли на помощь кровавого диктатора, чтобы остановить другого, еще худшего. Очень легко сделать любой моральный выбор, если ты на самом деле не должен его делать.
Эми медленно покачала головой и сказала:
– Вы не можете назвать ваши действия в нашем мире ничем, кроме массового убийства. И люди узнают.
– Что именно они узнают? – иронически спросил Теннет.
– Что люди в городе – самые обыкновенные люди. Что все не так однозначно. Люди узнают.
– Даже если кто-нибудь решит, что уровень заболеваемости ниже чем сто процентов, и этот кто-то заберется на верхушку горы и закричит об этом на весь мир, это не будет иметь значения. Потому что народ хочет бомбардировки. Они хотят, чтобы их соседи оказались монстрами. Вот почему мы так любим истории в новостях о матерях, убивающих своих детей, и гоняемся за теориями заговора, считая правительство сборищем жадных социопатов. И если монстры не появляются, мы их вызываем в нашу реальность.
Джон кивнул и сказал:
– Что касается таракана, можно просто подать в суд на местечко с бургерами.
– Ты… на несколько шагов отстаешь от реальности, – сказал я.
Эми отхлебнула чай и сказала:
– Люди снаружи не поверили бы вам, если бы имели выбор. Если бы они увидели город своими глазами.
– Я знаю, зачем вы пришли сюда, – спокойно сказал Теннет. – Вы хотели попытаться отключить глушитель. Как и все злодеи в этой истории, я ожидал, что вы сделаете именно это. Вот почему мы используем целую армию, чтобы защитить его.
– Кстати говоря, – сказала Эми, – парни, стоящие позади нас с этими странными винтовками, они знают, что вы собираетесь их убить? Вы не можете разрешить всем этим людям в скафандрах находиться здесь и вернуться завтра домой, зная, что вы сделали. Кто-нибудь проговорится, верно? Жене или детям. Или, возможно, они напишут об этом в своем блоге. Или заключат контракт на книгу, чтобы заработать. Знают ли они, что вы собираетесь организовать для них то же самое, что и для города?
– Мне вы нравитесь, – сказал Теннет. – На самом деле. Но подумайте обо всех предположениях, которые вы только что сделали. Во-первых, вы предположили, что люди за вами могут вас услышать. Во-вторых, вы предположили, что у людей сзади вообще есть уши. В-третьих, вы предположили, что люди за вашей спиной являются людьми. Хотите знать, что скрывается под шлемами этих защитных костюмов?
Скафандр, стоявший у кофейных тележек, повернулся к нам. Он поставил свой кофе на тележку и подошел к нашему столу. Теннет даже не повернулся, чтобы посмотреть на него. Тот, кто находился внутри скафандра, протянул руки и стал расстегивать застежки на шее своей красной маски.
Потом открыл молнию.
Руки в перчатках потянулись к сторонам шлема и подняли его.
30 минут до бомбардировки Неназываемого
Едва мы успели узнать лицо, которое уже видели раньше, как космонавт вытащил огромный серебряный револьвер и направил его в голову Теннета.
– Застынь, засранец, – сказал детектив Лэнс Фальконер.
Теннет вздохнул и сказал:
– А это еще кто?
– Заткнись. Отзови самолеты.
– Было бы невероятно эгоистическим ходом с моей стороны, но следствием вашего выстрела будет инфицирование всего мира.
– Забудь, – сказала Эми Фальконеру. – Он нам не нужен.
– Она права, – сказал Джон. – Нам надо только выключить глушитель мобильников. Тогда у него не будет выбора. Это сорвет занавес со всего форса.
– ХВАТИТ УЖЕ ТАК ГОВОРИТЬ.
Теннет посмотрел прямо на меня и сказал:
– А ты, Дэвид, хочешь что-то сказать? Прежде чем этот человек расплескает мои мозги? Я вижу по твоему лицу.
Я посмотрел в глаза Фальконеру, потом Эми.
– Я, хм, не уверен, что он не прав.
– Но, Дэвид… – сказала Эми.
Я покачал головой:
– Мне это не нравится. Совсем. Эми, ты знаешь, что мне это не нравится. Но… Маркони… он прав. Фитиль уже горит, и у нас есть возможность его задуть. Должно произойти жертвоприношение. Так он сказал. – Я посмотрел на Джона. – Джон, я говорю тебе, он понимал, что все так и произойдет. Маркони в курсе всего. И, может, если бы мы были поумнее, если бы действовали получше, то смогли бы остановить это все до того, пока кого-нибудь, ну, ты знаешь, не сожгли. Но мы продолжали все портить… и в какой-то момент этому надо положить конец. И, предпочтительно, перед событием, которое можно назвать «апокалипсисом». – Я пальцами нарисовал в воздухе кавычки. – Ребята… мы уже выросли и можем смотреть вперед. Это наш шанс спасти мир. От нас самих.
Джон безропотно посмотрел на землю, и я понял, что он согласен.
– Чушь, – сказал Фальконер. – Они не уйдут от ответственности.
Джон покачал головой и сказал:
– Уйдут, детектив. Еще как уйдут. Попробуй вызвать этого парня в суд. И увидишь. Твои свидетели исчезнут. Или исчезнешь ты. Черт побери, твой подозреваемый исчезнет. Он просто пешка, как и мы все. Верно?
