Теннет не ответил, но он и не должен был.
Эми нас не слушала. Она повернулась и посмотрела на город, словно видела его в последний раз. Гром сотрясал землю. По тенту барабанил дождь.
Эми вышла наружу и, прикрыв глаза ладонью от дождя, пристальновзглянула в небо. Дюжина стволов винтовок следовала за ней.
– Эми… – сказал я, – ты понимаешь, почему мы это делаем, верно?
Она повернулась ко мне и сказала:
– Ты не против, если мы продолжим нашу дискуссию под столом?
– Что?
Космонавты за пологом внезапно встревожились. Один из них глядел на небо и пытался привлечь внимание остальных. В их руках появились рации. Черные фигуры побежали в разных направлениях. Я прищурился и посмотрел вверх. Там, наверху, было серое пятно, которое я во второй раз за два дня ошибочно принял за птицу. Оно стало расти, принимая форму крошечного и тонкого беспилотника.
Эми уже бросилась на четвереньки и заползла под стол. Не до всех из нас дошло, что сейчас должно произойти.
– Дэвид, вниз! – крикнула она.
Из-под дрона вылетела пара белых полосок, промчалась через небо и умчалась направо от нас. Я повернул голову как раз в то мгновение, когда черный грузовик исчез в облаке дыма. Ударная волна сшибла нас на траву; меня занесло под стол и бросило на Эми. Огромный обломок – шина грузовика, как мне показалось, – с визгом промчался мимо навеса, выбрасывая из себя черный дым, как инверсионный след от самолета.
Я уже лежал на траве, в ушах звенело, локоть Эми упирался мне в лицо. Ее чай пролился на мою футболку.
Эми вскочила на ноги, взмахнула руками и заорала в небо:
– УРА! ТЫ РУЛИШЬ, ШЕЙН! ВАУ!
27 минут до бомбардировки Неназываемого
Фальконер вздернул Теннета на ноги и опять приставил пистолет к его виску.
– Ну, решено, черт побери, – сказал он.
Эми посмотрела вниз, на меня:
– Ты знаешь, что это правильно. Даже если ты не знаешь, что знаешь.
– Да, черт побери! – рявкнул Джон. – Я в команде Эми!
– Кто такой этот гребаный Шейн? – спросил я.
– Ничего не решено, – сказал Теннет. – Пилот будет осужден за предательство. Но даже до того, как он будет привлечен к ответственности, Они достанут его. И с этим я ничего не могу поделать. Вы хоть понимаете, что Они могут сделать? Они могут, например, впрыснуть ему Соединение 66. Это сыворотка, превращающая человека в каннибала. И Они дадут ему съесть собственных детей, прежде чем арестуют его.
На сцене появилось два десятка космонавтов с поднятыми автоматами; они медленно продвигались вперед. Фальконер схватил Теннета за шею и закрылся им, как человеческим щитом.
– Позвони и отзови самолеты, – сказал Фальконер. – Все кончено.
Слово «позвони» включило что-то в мозгу Эми, она порылась в кармане и вытащила мобильник.
– Эй! У меня есть палки!
– У вас нет никаких козырей, детектив, – сказал Теннет. – Если вы застрелите меня, мои люди разорвут вас на куски. Бомбы упадут, и ничто этого не изменит. Мне жаль, что ваша суперполицейская фантазия не сыграет так, как вы хотели. Но у вас не осталось карт, которыми вы могли бы сыграть.
Фальконер повторил требование, но Теннет молчал. Тогда Фальконер пригрозил, что оторвет ему палец, но Теннет никак не отреагировал. Минуты шли, и я почувствовал, что время до обратного отсчета бомбометания стремительно уменьшается. Я нервно посмотрел на небо, потом опять на город.
И тут вдали послышался треск выстрелов.
19 минут до бомбардировки Неназываемого
Мы все выскочили наружу и посмотрели в сторону стрельбы. У подножия холма, по направлению к хайвею, стояли баррикады БИЭПИ, установленные еще утром того дня, когда началась эпидемия. Какой-то пикап прорвался через все барьеры и лежал на боку. Космонавты БИЭПИ уже превратили его в решето.
Потом упал один космонавт. И еще один. На той стороне баррикад стояла злая толпа из Неназываемого. И все они были вооружены.
– Мне кажется, – сказала Эми, – кто-то им сказал, что их собираются бомбить и помянуть как зомби в некрологах.
– Вот! – сказал Джон. – Видишь? Все кончено. Слово улетело наружу. Тебе этого не скрыть, доктор. Отзывай самолеты.
– Ты удивишься, – сказал Теннет, – что Они могут скрыть.
– Отзывай самолеты, – сказал я, – и он тебя отпустит. Никаких обвинений. Ты уезжаешь из страны, меняешь свое имя и бежишь в Аргентину, как Гитлер. – Я посмотрел на Фальконера и сказал: – Правильно?
– Ага, абсолютно, – ответил Фальконер. В его голосе, однако, не было и грамма искренности.
Теннет посмотрел на космонавтов за собой и сказал:
– Если он не освободит меня на счет три, начинай стрелять. Было бы здорово, если бы ты попал в него над моим плечом. Но если тебе придется застрелить меня, так тому и быть. Дело превыше всего.
Фальконер освободил шею Теннета, вынул из кармана что-то маленькое и черное и поднес к лицу Теннета.
– Ты знаешь, что это такое, засранец?
Я не знал, но Теннет кивнул.
– И ты знаешь, что произойдет, если я нажму на эту кнопку?
Теннет не ответил. Но он знал, и ему перспектива не понравилась.
– Да, я знаю больше, чем ты, сука, думаешь.
Обращаясь ко мне, Фальконер сказал:
– Посмотри справа от себя. Видишь вон тот большезадый грузовик-монстр с чудовищными колесами? Мы все поедем на нем.
Фальконер опять схватил Теннета за шею и поволок к автомобилю, который действительно выглядел как бронированный грузовик-монстр. Эми и я последовали за ними. Джон бросился в другом направлении, потом вернулся с шерстобоем. И все это время космонавты держали нас на прицеле и ждали приказа, который так и не последовал.
– Ты можешь вести эту штуку? – спросил Фальконер у Джона, и, раньше чем он успел договорить слово «штука», Джон очутился за рулем. Фальконер толкнул Теннета стволом на пассажирское кресло, а сам сел сзади и прижал револьвер к голове доктора. Я обошел грузовик и скользнул на соседнее с Фальконером место. Эми запрыгнула за мной и захлопнула дверь. Джон завел мотор чудовища, и в сотне миль от нас сейсмолог увидел, как затрепыхалась стрелка на приборе.
– Не могу себе представить пенис того парня, который спроектировал эту штуку, – пробормотала Эми.
– Куда? – спросил Джон.
– Вниз, мимо баррикад, – ответил Фальконер. – Внутрь зоны взрыва. Посмотрим, заставит ли это засранца взять в руку передатчик и отозвать самолеты.
Джон без колебаний направил грузовик вниз, в район, который бомбардировка должна будет превратить в обожженные развалины. Где-то призрак Чарльза Дарвина улыбнулся и зажег сигару.
