Теннет посмотрел на него с неподдельным презрением:
– То, чем ты угрожаешь мне, является самым лучшим сценарием в случае, если я не выполню свою задачу. Неужели ты этого до сих пор не понял?
Огромный синий пикап вынырнул из толпы перед нами. В его кузове стоял измельчитель. Он остановился, и с водительского сиденья спустился мужик в ковбойской шляпе и абсурдно узких джинсах. С пассажирского вылез Оуэн, все еще одетый в красный карантинный комбинезон. Ковбой держал дробовик, Оуэн – пистолет. Они выглядели как звезды шоу восьмидесятых о бесшабашных тайных агентах, О-Фанке и Ковбое. С заднего сиденья шагнул доктор Маркони. Я попытался представить, что эти трое говорили друг другу по дороге, и мой мозг выплюнул сообщение: «ошибка».
– Я сумел объяснить им, – сказал Маркони, обращаясь ко мне, – что несмотря на все различия у них много общего.
Ковбой подбежал к Фальконеру и сказал:
– Охренеть. Так ты сумел взять этого подонка! Я должен тебе ящик пива, детектив.
– Ничего не кончено. Бомбы вот-вот упадут, и этот гребаный засранец не хочет остановить их.
– Почему бы не сунуть ноги этой твари прямо в дробилку, – вмешался Оуэн. – Посмотрим, может, он передумает.
– Хорошо, хорошо, – сказал Теннет. – Дайте мне микрофон.
Фальконер протянул ему микрофон. Теннет дернул, оторвав провод от консоли, и бросил микрофон на землю.
Фальконер зарычал и ударил Теннета рукояткой пистолета по лицу; тот полетел на землю. Детектив бросился на него, уселся на грудь и стал бить его, снова и снова.
– Не должны ли мы, э, остановить его? – спросил я.
– Нет, – сказал Джон.
9 минут до бомбардировки Неназываемого
Маркони подошел к нам и сказал:
– И почему только у меня возникло чувство, что мне не заплатят за этот проект?
– Господи, сегодня каждый заделался в юмористы, – сказал я.
– Ну, и что нам делать дальше, черт побери? – спросил Джон.
Маркони обратился к Эми:
– У вас один из модных мобильных телефонов, верно? Один из тех, которые могут записывать видео?
– Ага, – сказала Эми и вытащила его.
– И есть связь, правильно? И доступ в Интернет?
– Да, конечно.
– Смотрите! – крикнул кто-то в толпе. – Самолет! На севере! Они летят!
Я повернулся. В небе появилось пятнышко, и хотя до него было еще очень далеко, я точно мог сказать, что это не наш дрон «Хищник», который каким-то образом прилетел спасать нас. Не уверен, кстати, что нас вообще можно спасти. Это был очень большой ублюдок, с пропеллерами на крыльях, один из тех больших грузовых самолетов, которые всегда показывают в новостях: они перевозят войска по всему Ближнему Востоку.
– Ты можешь сделать видеотрансляцию? – спросил Маркони. – То есть записывать видео и тут же загружать его в сеть?
– Ага. И что я должна записывать?
Маркони вздохнул и сказал:
– Нашу смерть.
8 минут до бомбардировки Неназываемого
– Что? – удивился я. – Это и есть ваш план?
Доктор сунул руки в карманы и бросил на меня сквозь дождь печальный взгляд:
– А что это вокруг шеи вашей дамочки?
Я даже не посмотрел на нее. Это всегда было там. – Что, ее ожерелье? Распятие?
– Подумайте об этом. Помните, что я вам говорил раньше, еще в карантине. Вави…
– Вавилонское бюро. Да. Черт побери, у нас нет времени…
– Жертвоприношение, Дэвид. Только так человечество сможет преодолеть Вавилонский рубеж. Наши маленькие племенные круги, скрепленные социальными договорами и эгоистичной потребностью друг в друге. Каждый работает ради своих жадных эгоистических интересов, и они теснятся внутри своего племени, воюя со всеми другими, которых не считают людьми. Что может вырвать человеческий ум из этой железной клетки? Только жертвоприношение. Мученик, который откажется от всего, забудет о личной выгоде, не пожалеет собственной жизни ради счастья тех, кто находится вне группы. Он станет символом всех, кто сможет сплотиться. Так что вместо того, чтобы пытаться заставить эгоистичного и склонного к насилию примата каким-то образом сопереживать всему миру – что невозможно, – нужно только побудить его помнить и любить мученика. И когда забудут одного, его сможет заменить другой. К сожалению, как я и боялся, сегодня это будем мы.
Самолет на горизонте стал больше. За ним появились еще два, подальше. Я уже мог слышать жужжание их моторов. Весьма соответствующе, они звучали как пчелы. Именно так, как сказал Теннет. Рой пчел, атакующих… гамбургер, я бы сказал.
Эми глядела на меня, широко открыв глаза. Оуэн и Ковбой выглядели озадаченными. Фальконер стоял над потерявшим сознание Теннетом, его кулаки были окровавлены, он дерзко смотрел на приближающиеся самолеты.
7 минут до бомбардировки Неназываемого
– К черту всю эту хрень, – сказал Джон. – Все в грузовик и сматываемся.
– То есть мы спокойно уедем, – сказал Марко-ни, – а десятки тысяч человек, оставшихся в городе, сгорят в огне? И что потом? Мы проедем через буферную зону за этими баррикадами, и через несколько миль встретим другую баррикаду, побольше, которую охраняет армия США. Ты не выбираешь мученичество. Его тебе навязывают.
– О! – сказала Эми. – Погоди! О боже мой, это так просто. Мы просто… мы все должны просто выйти на открытое место. Между нами и самолетом, чтобы он увидел… кукурузное поле! Все на кукурузное поле! Джон, возьми громкоговоритель из грузовика. И скажи всем идти на кукурузное поле.
Нам не потребовалось говорить никому ничего. Сотни людей проплывали мимо нас через разрушенные баррикады, город тек через хайвей как вода.
Мы забрались в грузовик и сумели развернуться, не задавив дюжину стоящих рядом людей, и загрохотали к кукурузному полю.
По дороге Эми воскликнула:
– Самолет! Бог мой, я не верю, что не подумала об этом. Он летит низко, под облаками. Мы его видем. Значит, и он может нас видеть!
– Я не понимаю, как это…
– Пилот думает, что мы зомби. Мы должны показать ему, что он ошибается.
5 минут до бомбардировки Неназываемого
Урча мотором, мы остановились в поле; беженцы из Неназываемого текли мимо нас, пешком, в грузовиках или на велосипедах, направляясь ко второму военному кордону, о котором, я был совершенно уверен, большинство из них и не подозревали. Что, как они думали, ждало их там? Оставшиеся за городом близкие с упаковкой пива? Президент с букетом извинений?
Джон взял громкоговоритель и сказал:
– У НАС ОСТАЛОСЬ ОКОЛО ПЯТИ МИНУТ, ЧТОБЫ РАЗГРЕСТИ ЭТУ ХРЕНЬ, ТАК ЧТО СЛУШАЙТЕ. СОБЕРИТЕСЬ ВОКРУГ. МЫ СОБИРАЕМСЯ ИЗОБРАЗИТЬ ПОСЛАНИЕ ПИЛОТУ САМОЛЕТА. ОН НЕ ЗНАЕТ КОГО, ОН СОБИРАЕТСЯ БОМБИТЬ. МЫ ПОКАЖЕМ ЕМУ, ЧТО ОН КРЕТИН.
