Покосился на сиротливо прижавшийся к ногам рюкзак. Мой старый комбез пошёл на тряпки, на заработанные деньги я выкупил новый. Кроме вычищенного и готового к применению оружия там лежала смена нового белья, несколько пар носков, просторные штаны, рубашка, лёгкая куртка, да многое что лежало. Даже свои санитарно-гигиенические запасы я заменил на более новые. Старые просто выкинул в мусор. Можно было, конечно, и ими пользоваться, но это значило оставаться на прежнем уровне, на той же ступеньке жизни, на уровне свалки, а мне этого не хотелось, я рвался вперёд. И всеми способами старался взобраться выше. Надо учиться? Значит, буду учиться. Работать? Только давайте. Надо каждый день в душ ходить, значит, надо. И волосы стричь буду коротко и когти подстригать. Потерплю, привыкну. Первый раз коротко ногти обстриг, так потом долго не мог ни до чего дотронуться, больно было, кончики пальцев болели. Они и сейчас ещё не привыкли, сильная чувствительность, когда что-то руками задеваю.
Катерок набрал скорость, солёные брызги начали залетать на палубу. Вытер мокрое лицо, подхватил вещи, пошёл вниз, в общий кубрик. Моё место там на всё время плавания. И придётся мне сидеть ниже травы, тише воды, потому как только ночью он в моём полном распоряжении. Днём же вся свободная от вахт команда тут крутится.
Поднял сиденье, положил рюкзак, примял его поплотнее, чтобы не мешал. Осмотрелся, внимания на меня никто особо не обращает, каждый своими делами занят. А пойду-ка я наверх. Свежим воздухом лучше подышу и займусь полезным делом – потренируюсь в заклинаниях. Заодно и тягостные мысли о расставании прочь уйдут. Всё-таки привязался я к фермерам.
Перешагнул высокий порог, закрыл за собой плотно дверь, огляделся по сторонам, вжикнул молнией комбеза, быстро поправил кобуру на левом боку, застегнулся. Правая рука привычно пробежала по поясу, удостоверилась, что фляга с водой и нож на своих местах.
На ферме меня приучили не расставаться с пистолетом. Самострел разобрал и уложил в рюкзак к огнестрелу. Сабля моя… то есть шашка, в шкуру завёрнута и там же находится. Кстати, шкуру мы немного обработали. Выделывать полностью не стали, а вот от запаха избавились. Поэтому и забрал её с собой, пригодится. Вдруг кого заинтересую.
Неизвестность впереди и манила, и вызывала понятное опасение. Справлюсь ли я? Выдержу ли? Посмотрим. Постараюсь. Ради себя и памяти деда.
Укрылся от ветра и солёных брызг на корме судёнышка. Но долго не прозанимался, катер обогнул очередной мыс, и волна стала сильнее бить в борт. Усилилась качка, похолодало. Поёжился, попробовал продолжать свои занятия, но никак не получалось сосредоточиться, то ветер в лицо кинет горсть воды, то кишки кверху подлетают. А как мне сказали, нам еще нужно две фермы обойти. Только после этого отправимся на Центральный остров. Скорее бы.
Качка измотала, забился в укромное место, натянул на себя уголок брезента, которым был плотно укутан какой-то груз, задремал, а потом и провалился в сон.
Спал крепко, вся накопленная за два месяца непрерывной учёбы усталость только сейчас дала о себе знать. Расслабился походу. Сквозь сон слышал, как приставали к берегу, загружали продукцию, кто-то с кем-то разговаривал, причём на повышенных тонах. Проснулся, прислушался, ничего страшного, между собой ругаются. Дело к вечеру, солнце совсем к горизонту опустилось, поёжился, устраиваясь поудобнее, и снова заснул.
Из сна вынырнул махом, сердце суматошно застучало о рёбра, замер, рука уже пролезла за отворот комбеза, нащупала ребристую рукоятку пистолета, потянула из кобуры, щёлкнула предохранителем.
И только потом сообразил – почему. Кто-то впереди еле слышно бубнил. И в разговоре проскочило моё прозвище. Не могло мне показаться, я чётко слышал. Разобрать почти невозможно, о чём бормочут, но свою кличку уж я всяко разберу. Вот ещё раз проскочила. Послушать бы, о чём разговор. Да не получится, не подобраться никак.
Благодушие с меня слетело одним махом, сразу забылись два спокойных месяца на отдалённом берегу, я снова превратился в зверёныша со свалки. Подозрительного, расчётливого и опасного. Про пистолет никто не знает, думают, что безоружен. Большим пальцем руки нежно провёл по предохранителю. Суньтесь только. Как же так? Ведь фермеры никогда в местные конфликты не влезали, стояли в стороне.
– А причём тут фермеры? – перебил сам себя. – Команда катера к ним никакого отношения не имеет. Да, перевозит готовую продукцию и всё. А что тут за люди, кто его знает? Видимо, зря я расслабился. И хорошо, что под брезентом заснул, иначе бы ничего не услышал. Может, просто так меня обсуждают? Да нет, никто же не знал, кто я таков и почему меня с фермы отправили. Сказали, что своего работника надо отвезти, вот катерники и согласились. А теперь выходит так, что кто-то на паровике меня узнал. Откуда? Не может этого быть. Не настолько я известная на острове личность. Так. А куда мы сейчас плывём? Одну ферму, кажется, посетили, что-то я сквозь сон слышал, грузились. А вторая когда? Сейчас? Вроде бы говорили, что завтра будет. И к темноте дело идёт. Хотя, что я знаю о том, как команда свои дела делает? Ничего, всё только из рассказов Егора. И что мне делать? Ждать? А ничего больше не остаётся. Разговор, кстати, затих. Ушли? Похоже на то. Спуститься вниз? К своим вещам, чтобы подозрения не вызывать? Наверное… Только пистолет надо как-то спрятать так, чтобы всё время под рукой был. А если рубаху нательную снять и на руку накинуть, ничего не видно будет в темноте. Так и сделаю.
Спустился в кубрик. Пара ламп дежурного освещения тускло тлела на потолке, хоть тут можно немного успокоиться, что при ярком свете моя уловка не сработает. А сейчас всё хорошо. Впрочем, никто и внимания не обратил на мою обмотанную руку. Уселся с самого краешка у входа, примостил руку с пистолетом у бедра, вроде как спрятал от лишнего взгляда.
– Мы, как всегда, в посёлке ночевать будем. Ты с нами на берег сойдёшь или на борту останешься? – это же меня капитан спрашивает.
А я даже и не услышал сразу. Нет, даже не так. Услышать-то я услышал, да не сообразил, что это ко мне обращаются. Голова строила разнообразные версии подслушанного на палубе, готовилась к активным действиям, просчитывала различные варианты их исхода.
– Ты там что, опять спишь?
Негромкие разговоры умолкли. Сидящие вокруг стола вопросительно оглянулись на меня. Теперь и до меня дошло, что это ко мне обращаются.
– Немного. Устал. Извините.
– Вижу, что устал. Я спрашиваю – ты на катере останешься ночевать или с нами на берег сойдёшь?
В посёлке мне точно делать нечего, я оттуда не выйду. Лучше уж на катере. Не должны бандиты напасть на катер с Центрального. Не знаю. Опять задумался, отвечать же надо.
– Я лучше на катере останусь. Вот тут в кубрике переночую.
– Дело твоё, – капитан тут же потерял ко мне всякий интерес.
Народ ещё немного посидел, поговорил о своих делах, весело и беззаботно посмеялся над каким-то рассказом и вскоре разошёлся. Потому что к посёлку подходили. Команда по местам разошлась. Это хорошо. А то мне в туалет приспичило. Нашёл дверь с двумя нолями, закрылся, положил на столик пистолет, потряс рукой, разминая уставшие от постоянного напряжения мышцы, поработал пальцами.
