В ушах возник знакомый шум, заскрёбся в голове острыми коготками. Ах ты, дрянь! Увидела меня, в мозги залезть решила. А у меня на это есть действенное, испытанное средство. Нырнул в спасительные воспоминания, увидел перед собой тёмный полуподвал, опять призывно и ритмично заскрипела жёсткая кровать. Дёрнулись коготки, зашебуршились сильнее, заметались. Что, не получается у тебя? А если ещё вот так? Добавил к пытающимся процарапаться в мою голову чужим мыслям яркие картинки-воспоминания о крысах-мутантах, о морских чудовищах и сильным толчком отбил всю эту кашу назад. Получится или нет? Пронзительный визг долетел даже до моего места. Получилось! А ты думала, всё так просто будет?
Опять вздыбилась под ногами земля, подбросила в воздух, успел заметить, как в мою сторону полетели огненные шары и те же ветвистые молнии. Судорожно опёрся раскинутыми руками о воздух, затормозил, замедлил на мгновение своё падение. Прошелестели под ногами голубые извивы вместе с треском обжигающего пламени, ушли за спину. А если так? Сжал руку в кулак, вытянул вперёд и… шмякнулся об землю.
«Опору-то о воздух потерял», – пришла запоздалая мысль.
Хорошо ещё, что грунт оказался рыхлым и мягким, словно пух после предыдущих заклинаний врага. Упал не больно, ноги ушли почти по голень в пыль, а вот язык сильно прикусил, потому что не успел сгруппироваться. Сложился, словно без костей, и сильно, с лязгом зубов, ударился подбородком о колени. Рот наполнился солёной кровью, глаза затопила чёрная злоба. Выпрямился, колени-то как болят, даже челюсти ноют. Выплюнул под ноги алую кровь изо рта. Сволочи! Держите! Даже не стал руками размахивать, просто ярко и отчётливо представил, как сминается от удара воздушным кулаком гондола ненавистного дирижабля с орлами, как сплющиваются и вбиваются в речное галечное дно от следующего удара ненавистные маги, как рвётся под пальцами стальная броня, как от сильного жара огненного потока всё внутри спекается в однородный шлак. Еле слышные хлопки взрывающихся снарядов придержал там же, внутри, нечего им наружу вылетать. Потянулся к знакомому ненавистному сознанию и… ничего не почувствовал, только оглушающую пустоту вокруг. От неожиданности растерялся, сделал шаг вперёд, вышел на самую кромку обрыва.
От сильного удара по голове в глазах посветлело, опомнился, начал отступать и тут же упал на спину от резкого толчка в грудь. Удивлённо посмотрел на расплывающееся по комбинезону тёмное пятно крови. Странно, совсем не больно… Это откуда взялось? Бойцы? Как же я про них забыл? Сосны накренились над головой, завалились куда-то вбок, вернулись на своё место и закружили вокруг меня весёлый хоровод, причудливо выгибая медные стволы. Просторное небо над головой стремительно сжалось в узкий кружок и из голубого стало пепельно-серым. Успел потянуться за лечением и… поплыл по мягким убаюкивающим волнам к этому серому пятну. Хорошо-то как, спокойно и тихо. И ничего не болит…
Надоедливый бубнёж пробился откуда-то издалека, словно комариный писк. Попытался отмахнуться от раздражающего и противного звука, но он, проклятый, только усилился, удалялся на миг и сразу же возвращался, настойчиво обволакивал со всех сторон, не давал покоя. Постарался закрыться от него руками, свернуться клубочком. На какое-то время звуки ушли, оставили в покое, я даже обрадовался и расслабился. И зря. Потому что надоедливые комары опять что-то настойчиво забубнили, затормошили.
Как это возможно? Что это за комары такие? Раздражение накатило с новой силой, распрямился в полной готовности наказать надоедливых обидчиков. Вспыхнула сильная боль, дёрнула за нервы, заставила снова ощутить своё израненное тело, закашляться от пыльного воздуха, давясь скрипучим песком. Чернота небытия постепенно ушла из глаз, сменилась на острую резь, сквозь слёзы увидел перед собой серый от потёков воды песок.
– Очнулся?
Чьи-то руки жёстко и больно ухватились за плечо, потянули в сторону, заставляя перевернуться на спину.
– Ещё воды ему дайте…
К губам прижалось холодное железо, потекла тоненькая струйка воды. Подавился, судорожно закашлял, выплёвывая и одновременно глотая остатки набившегося в рот песка. В губы опять ткнулось спасительное горлышко фляги, рванулся к ней, присосался, чувствуя, как с каждым новым глотком живительной влаги распрямляются скрученные внутренности.
– Хватит, хватит. Помогите его приподнять.
Сильные руки подхватили за спину, усадили, придержали, не давая сползти набок.
– Как ты, Вячеслав?
Обеспокоенное лицо Георгия нависло надо мной, закрывая от солнечных лучей. Моргнул в ответ глазами. Горло отказалось пропускать через себя какие-то звуки. Шевельнул рукой, попытался ухватить фляжку. Ага, сейчас, только пальцы чуть дрогнули. Не получилось, но моё движение заметили.
– Ещё воды?
Только и удалось, что моргнуть согласно. Приник к горлышку, вода потекла по подбородку, тонкой струйкой стекла на грудь, защекотала живот. Оттолкнул опустевшую флягу, отдышался, с каждым новым вздохом чувствуя, как возвращаются силы, как начинает соображать голова.
Нырнул к источнику магии внутри себя, увидел ровно горящий голубой шар, окунулся в него, протянул тонкие нити по всему телу, залечивая тёмные сквозные прорехи, убирая многочисленные разрывы.
Открыл глаза, осмотрелся, поднял голову. Пошевелил плечами, требовательно освобождаясь от поддерживающих рук за спиной, сделал попытку встать. Тут же меня подхватили под руки, поставили на ноги, придержали.
– Георгий, рассказывай… – выдохнул со скрипом.
А сам всмотрелся в дымящиеся обугленные остатки государева дирижабля. Здорово я его приложил. А это кто такие? Знакомые бойцы комендатуры вокруг, а лейтенанта нет. И вообще что-то народа вокруг мало, всего несколько человек вместе с Георгием. Где остальные? Что боярин-то молчит? Повернул голову к нему. Потупился родич, замялся.
– Рассказывай, что тут произошло, когда меня ранили.
– Да ничего особенного. Дирижабль с магами ты раскатал всмятку, сам видишь. И государя с государыней тоже… В живых остались только те, кто в тот момент в стороне находился. И всё бы ничего, да лейтенант испугался и отдал команду стрелять. Тебя и ранили. А я всех стрелявших уничтожил, только не успел чуть-чуть. Бросился к тебе, а ты почти не дышишь…
– Почти не считается, – пробормотал, лихорадочно обдумывая услышанное. Что дальше делать?
– Не считается… Похоже, ты успел заклинание исцеления на себя направить, оно тебя и спасло. Потом и я свои силы в тебя влил, твоих-то уже не хватало… После этого тебя в чувство привели. Вот и всё.
– Понятно… И что дальше?
– Не знаю, – развёл руками Опрятин. – Государя с государыней нет, наследник в столице остался. И ты инициацию успел пройти, и об этом все знают. Как знают и о том, что ты теперь старший в роду.
– Ты это от кого узнал?
– От меня, Вячеслав. Или тебя твоим высочеством теперь называть? – из-за спины родича выглянула смущённая морда Муромцева.
