Я слышала об этой давней традиции. Причем слухи походили на бабкины сказки. Рассказывали, что в древние времена чаровники ездили по деревням и старались оставить как можно больше потомства. Насколько я помню, такое уже три столетия не практиковалось. Потому что способности к магии наследовались настолько редко, что больше это походило на совпадение. Да и, как поговаривали, многие маги злоупотребляли этим правом, недовольные крестьяне слали жалобы в Велиж и даже подбрасывали «наследничков» к стенам города магов.
И вот теперь в этих забытых всеми Волотках парням предлагали увеличить… хм… магическое поголовье. Мало того, всячески готовы были послужить высокой цели, даже продуктов принесли…
— А ты, малышка, тоже чаровница, что ль? — глядя на меня, просюсюкала женщина в платке. — Худая какая и хлипкая, покачала она головой. — Но не боись, и тебе полезное применение найдем. А хош, замуж выдадим? У меня сынок как раз в возрасте. Высок, как дуб, силен, как бык, и ест за троих. Чем не муж?
Я криво улыбнулась. Впервые пожалела, что на мне маскировочный кулон, а так — посмотрела бы я на этих сватов! Сынуля еще и жрет от пуза, ясное дело, от такого подарка судьбы надо избавляться, то бишь — подарить другому.
— Стрига я, тетенька, — с легкой придурью ответила ей. — За предложение спасибо. Четверых мужей уж схоронила. От пятого не откажусь.
Женщины, как по команде, подняли руки и поводили перед собой в отвращающем жесте. Но поводили с уважением. Нечисть отгоняли. Темный народ, ну с какой стати той же злыдне бояться их размахиваний руками?
За окном кто-то вскрикнул, в ответ кто-то засмеялся, кто-то попросил пропустить его к крыльцу. Похоже, у домика Пелагеи собралась большая часть населения Волотков, и наверняка все с припасами.
— Так. — Рион резко поднялся, задел стол, банка с огурцами качнулась, но не упала. — Так, — повторил он и зашагал к выходу.
Я отодвинула тарелку и пошла следом. Тетки попятились. Чаровник распахнул скрипнувшую дверь, которую с той стороны явно чем-то подперли. Чем-то оказался мужик с усами и мешком картошки, терпеливо ожидавший своей очереди, чтобы вручить нам часть заготовленных на зиму припасов. Здесь что, дом приема помощи особо голодающим чаровникам?
— Любезные, — гаркнул маг, перекрывая гомон. Народу собралось немало, женщины и дюжие дядьки, пара старушек и босоногий пацан с прутиком. — Вы по какому поводу здесь топчетесь?
Все заговорили разом. Женщины толкали друг друга локтями, один из мужиков весомо потрясал кулаками, девочка лет пяти на всякий случай заплакала, бабка беззубо пошамкала губами и огрела половником какого-то парня (надеюсь, она сюда не для того, чтобы увеличить магическое поголовье, пришла). Улыбающийся Казум стоял справа от двери и, кажется, гордился делом рук своих.
— Дело ясное, что дело темное, — пробормотал Рион и поднял руку, призывая к тишине. — У каждого своя беда, верно?
Притихшая толпа снова загомонила. Дверь за нашими спинами скрипнула, и на улицу вышли давешние матроны.
— Так вот, у господ колдованцев сегодня неприемный день. Все жалобы и предложения прошу излагать письменно и оставлять на крыльце. Ясно?
Ответом ему была тишина. Видимо, столько незнакомых слов они слышали в первый раз.
— Значит, ясно, — констатировал чаровник. — Расходитесь.
Парень скрылся в доме и с такой силой закрыл дверь, что едва не прищемил мне руку.
— Чего ты злишься? — спросила я, и дверь тут же распахнулась. К счастью, крестьяне действительно стали расходиться, пусть и с неохотой. — Кто же знал, что, вместо того чтобы заставить извести мышей в погребе, тебя попросят… — Я не удержалась и хихикнула.
— Айка, — возмутился парень и снова дернул за ручку. Непослушная дверь снова открылась.
— Другой бы на твоем месте пользовался случаем. — Я бросила взгляд за порог и начисто забыла, что еще собиралась сказать.
Две женщины, спорившие у кустов бузины, пошли прочь. За ними стояла третья, чуть сгорбившаяся, в темном платке, из-под которого выбивались рыжие пряди, худенькая, молодая и знакомая…
— Айка? — насторожился Рион, но я уже распахнула дверь и выскочила на улицу.
— Лиска! — позвала рыжую.
И она услышала. Вздрогнула, подняла голову и… бросилась бежать. На этот раз пропавшая Лиска из Хотьков не спешила расточать улыбки.
Я кинулась следом, за спиной раздался удивленный и немного испуганный крик Риона. Кумушки в платках проводили меня заинтересованными взглядами, мужик с бородой отбросил топор, который зачем-то взял на встречу с колдованцами, и, приложив ладонь ко лбу, посмотрел вслед девушке. Я бежала. Не зная, зачем и что будет, когда догоню. Если догоню. Почему это стало важным? Мало ли что она здесь делает. Может, замуж вышла за одного из местных обжор, а может, дурман-травами приторговывает.
Девушка ринулась в проулок, выскочила на соседнюю улицу, пробежала до конца и юркнула в проход между домами. Узкое пространство, с трех сторон ограниченное заборами. Я оказалась там на мгновение позже, но этого времени Лиске хватило, чтобы исчезнуть.
Дальше пути не было. Вряд ли девушка успела бы перелезть через ограду. Скрипнула низкая калитка, наполовину скрытая диким вьюнком. Закрытая, но не запертая.
Я приоткрыла дверцу и вошла в чужой сад. Ухоженная тропка вела от забора к боковой двери дома. Кстати, чуть ли не единственного двухэтажного в Волотках — под новенькой черепичной крышей.
Стоило ступить на утоптанную тропинку, как из-за угла выскочил лохматый вислоухий пес. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять: дружбы со зверем не получится. Не знаю, что меня в этом убедило — белоснежные клыки, которые он продемонстрировал, или та стремительная бесшумность, с которой пес бросился к калитке.
Я отпрыгнула назад, калитка бесшумно захлопнулась, начавшие желтеть листья качнулись. Пес остановился и посмотрел на меня черными глазами.
— Эол, — зло проговорила я, вглядываясь в окна. Показалось или в одном действительно дрогнула занавеска?
Лиска пересекла двор и выскочила на другую улицу? Или прячется в доме? Я снова посмотрела на пса, застывшего по ту сторону забора. Но как же тогда этот молчаливый сторож?
Скрипнула дверь и на дорожку вышел детина, на вид — родной брат нашего кузнецкого сына — широкие плечи, пудовые кулаки, низкий, не отягощенный раздумьями лоб.
— Э-э-э? — красноречиво протянул мужик.
— Ташик, — раздался взволнованный женский голос, и из-за угла показалась запыхавшаяся женщина. Кажется, именно она сватала мне сыночка. Остановившись, матрона с тревогой посмотрела сначала на детину, потом на меня. — А вы, госпожа стрига, почто тут?
Пес вяло вильнул хвостом, но от забора не отошел.
— Наследство… тьфу, хозяйство осматриваю, — ответила я.
Нет, занавеска совершенно точно качнулась.
