— Не могли бы вы устраивать свои игрища подальше от Волотков? — закончил мельник, сделал строгое лицо и сразу напомнил мне о Заломе.
— Мы постараемся, — серьезно пообещал чернокнижник.
— А мы покамест поблагодарим Эола. — Казум склонился к неподвижному Михею.
— Мы победили? Можно праздновать?
Я обернулась — к жернову медленно шел Рион, из-под темных волос текла кровь. Дождь почти кончился.
— Начинай, — разрешил чернокнижник.
Пелагея зажала рот рукой, стараясь подавить рыдания.
Глава 7
СПЯТИВШИЙ ЧЕРНОКНИЖНИК
Казум вел на поводу серую в яблоках лошадь, тащившую за собой скрипучую телегу. Вит шел рядом, его неказистая кобылка, которая, кажется, даже немного отъелась на постое в Волотках, трусила следом. Рион давно послал свою рыжую вперед, и ее хвост то и дело мелькал среди деревьев. Михеев мерин тоже тащил неказистый с виду возок, в котором изволил почивать стрелок, изредка подававший признаки жизни то молодецким храпом, то стонами. Видимо, вспоминал во сне свое лежание на жернове, чем нервировал животное и меня. Вот и сейчас парень всхрапнул, и я прослушала, о чем спросил мельника Вит.
— Он всегда чудной был, — понуро сказал Казум, — наш Теир. Но ведь на то и божий человек, — и мельник оглянулся на телегу.
В ней на охапке сена лежали два тела, завернутые в грубую холщовую ткань. Залом и Теир. Они вместе помогали Неману, вместе лежали и здесь. Мельник вез их на погост, что примыкал к Волоткам с востока. По молчаливому согласию жителей на этот раз решили обойтись без отпевания.
— Как здесь оказался Теир? — тут же спросил чернокнижник. Он вообще после всего произошедшего стал очень любопытен: один вопрос, другой вопрос…
Я насторожила уши, ответы нужны были не только ему одному.
— Сослали. В наказание. Из Белой Подгорицы.
[21] Он там послушание нес в ахр… в арах… в архиве, вот. И увидел что-то непотребное. Или сделал, я не допытывался. Вот его и сплавили к нам, с глаз долой.
— Почему сюда?
— А вот это мне не ведомо, — пожал плечами мельник. — У нас давно часовня пустовала, уж сколько челобитных отправили верховному смирту, не счесть. Видимо, снова придется, — вздохнул он, вспомнив, кого и куда везет. — У честного люда всегда должен быть служитель, людей от зла ограждать, наставлять и просить у Эола заступничества. Богоугодное это дело — о люде простом радеть.
— Я и не спорю, — согласился Вит.
— Значит, нечистого сброда больше не будет? — помолчав, поинтересовался судьбой капища Казум.
— Не должно. — Вириец посмотрел вдаль. — Пока кто-нибудь снова место не испачкает.
— Чем не испачкает?
— Злом. — При этом чернокнижник оглянулся и почему-то посмотрел на меня. — Убийством, надругательством, прелюбодейством, гнилым делом. Подобные места так и появляются…
— Бабка рассказывала, что там с десяток отшельников умертвили.
Михей застонал, и они замолчали. Тропа раздвоилась. Более утоптанная дорога уходила вправо, огибая деревню и кладбище, а узкая стежка вела сквозь светлый березняк к темному еловому лесу, сначала извиваясь вдоль опушки, а потом ныряя в сумрачную прохладу.
— Да не простые это были отшельники, а самые что ни на есть искусники. Жили себе на отшибе, колдованили потихоньку, книжки умные писали да нашим помочь с бедой никогда не отказывались. Эх, были времена… Еще говорили, что их не просто умертвили, а наизнанку вывернули.
— Такие вещи всегда оставляют следы, и стереть их может лишь чистый душой, тот, кто ничего не просит для себя. — Чернокнижник вскочил в седло.
— Учтем, — серьезно кивнул Казум и добавил, разворачивая телегу: — Легкой дороги, господа колдованцы!
— Спасибо, — ответил за всех чернокнижник и, не глядя на меня, подстегнул лошадь.
Пришлось догонять и понукать Михеева мерина, да еще и смотреть, чтобы колесо в яму не попало и не сломалось, ибо заменить его тут точно негде.
Вроде все хорошо, мы же победили и мэтра, и Лиску, а настроение накатило — гаже не бывает. Вит смотрел волком. Рион торопился, знать бы еще куда. Михей стонал, только и смотри, чтобы сквозь повязки кровь не проступила. Что я вообще здесь делаю? На этой лесной тропе с этими мужчинами? Кто они мне — друзья или враги?
Облачко сочувственно вздохнула. Тамит сказал, мне в Тарии не жить из-за странной магии, что обитает внутри. Теперь уже вздохнула я, как бы ни хотелось обвинить вредителя во лжи, его слова все больше и больше походили на правду. Так куда теперь? В княжество? В Озерный край — родню искать? Ага, как же, прям ждут меня там с распростертыми объятиями, каравай поди-ка испекли и рушник соткали! Или, может, переправиться за Тесеш, в белые земли кочевников?
— О чем задумалась? — неожиданно спросил чернокнижник.
Я подняла голову, слишком задумалась и не заметила, как рядом оказался Вит и мы какое-то время ехали бок о бок. Рион по-прежнему скакал впереди, Михей на возке позади. Проникающий сквозь густые кроны свет сместился, а значит, дело уже к вечеру…
— О будущем, — неожиданно ответила я правду.
Резко очерченное лицо чернокнижника застыло. Вроде ничего не изменилось, он продолжал смотреть, как и смотрел, но… Откуда этот холод в глазах? Что случилось после того, как мы остановили вызвавшего демона мага? Ничего. Спать пошли. Я что, не в той комнате заночевала? Или громко храпела?
Кошка лениво махнула хвостом, ее подобная ерунда не интересовала.
— Вот уж о чем о чем, а об этом не стоит тревожиться… — начал чернокнижник, но в этот момент Михей вскрикнул, приподнял голову, обвел мутным взглядом лесную тропу и снова отключился, серые повязки окрасились красным.
— Привал, — крикнул Риону вириец, слезая с лошади.
Михей продержался до конца перевязки, а когда вода в котелке закипела по второму разу, не выдержал и, превозмогая боль, спросил:
— Я маг? — Стрелок приподнялся на локтях и посмотрел на Вита, как ребенок, что в канун праздника выпрашивает имбирный пряник у взрослого. — Я очистил капище?
— Отвечай осторожно, — посоветовал Рион, кидая в кипяток щепоть душистой травы. — Что бы ты ни сказал, парень поверит тебе, как самому Эолу.
— Да. Ты — маг, — не вняв предупреждению чаровника, ответил кудесник.
— Но у меня нет резерва!
— Что только к лучшему, — усмехнулся Вит.
— Но так не бывает, — возразил Рион, задумчиво почесывая рану над бровью. — Резерв есть всегда, пусть вы, чернокнижники, и невообразимо его уродуете. Но изначально он есть у всех. Даже у нее, — указал он на меня. — Был. Пусть ее магия — не магия, кровь — не кровь, а сама она — неведома зверушка. По-другому не бывает…
