Я впервые видела такое. И, надеюсь, в последний. За несколько минут чаща превратилась в снежную пустыню. Все исчезло, кроме лоскута земли у нас под ногами, который вириец отстоял у зимы. Все, кроме нас.
Вит задрал голову к посветлевшему небу и захохотал. Из его носа текла кровь, окрашивая кожу и рот в алый цвет, будто чернокнижник только что загрыз кого-то и теперь этому чрезвычайно радовался.
— Вит, — позвала я, — что ты…
— А ведь и вправду. — Вириец подавился смехом и попытался вытереть кровь, но только размазал ее. — Пусть бы приходил этот дасу, он же не знает… не знает… — Мужчина снова зашелся хохотом, он бессвязно бормотал: — Встретили бы, как миленького… — обхватил голову руками. — Древние всегда говорили, что не бывает тьмы без света, льда без огня, демона без…
— Вы все здесь умалишенные! — выкрикнула женщина, почти падая с рыжей кобылы. Мальчишка всхлипывал.
Глава 8
ПРИТВОРА
— Вы все умалишенные! — услышала я сквозь сон женский голос.
И не надоело ей повторять? Может, признаться, на самом-то деле? Для нас это давно не новость, а она все удивляется.
— Ну зачем я… — продолжала причитать она.
Кстати, я бы тоже не отказалась узнать: «зачем она». Если бы к нам с бабкой среди ночи постучался больной на всю голову чернокнижник и не попросил вылечить эту самую голову, а велел бежать в одном исподнем, да подальше, то схлопотал бы ведро воды в лицо для охлаждения. Воды — это в лучшем случае.
— Кули, отойди от него. Он порченый! — закричала женщина.
Парень, надо полагать, отирался возле Михея и его волшебного арбалета, но девка наверняка говорила о Рионе.
Я открыла глаза и приподнялась. Так и есть. Кули во все уши слушал россказни стрелка о героических приключениях чаровников в Багряном лесу, забыв как дышать и моргать.
Рион тоже почти не дышал и не моргал, уже который час рассматривал светлеющее небо. Я встала, отряхнула плащ от мокрых веток и листьев.
На мертвой снежной равнине мы оставаться не рискнули, вняли просьбе чернокнижника и убрались оттуда. Вит уводил нас дальше, забирал на юго-восток, к Вирийскому княжеству. Он больше не злился, теперь он просто не смотрел на меня.
Зимнее дыхание дасу прошлось по земле на несколько десятков вар и превратило в лед все, с чем соприкоснулось. Но даже это не могло длиться бесконечно, к утру снежная равнина, отвратительно хрустевшая под сапогами и лошадиными копытами, закончилась. Никто никуда больше не торопился, хотя меня не оставляло ощущение, что мы безнадежно опоздали. Опоздали не вчера и не позавчера, а как минимум на несколько лет.
К утру мы добрались до живой земли, изредка слушая завывания… как ее там?
— Но, Оле, — заныл парень. Да, точно, Оле. Вчера стрелок ее уже спрашивал. — Я только хотел…
— Мало ли чего ты хотел!
Я огляделась. Вита рядом не было.
— Господин кудесник сказал, что скоро вернется, — поняв, кого я ищу, пояснил стрелок и неловко приподнялся с возка. Лицо парня скривилось от боли.
Рано, Михей, рано. Ему лежать как минимум седмицу. Но на его месте я поступила бы так же. То есть попыталась бы встать, невзирая на то, что могут открыться раны.
Судя по положению солнца, поспать удалось часа четыре, не больше.
— Кули. — Заплаканная женщина дернула мальчишку за руку. — Будь проклят тот день, когда я…
— Он и так проклят. — Я подошла к телеге и склонилась над Рионом. Парень продолжал смотреть мимо меня куда-то в кроны деревьев. Они сговорились, что ли? Сегодня никто не хочет смотреть мне в глаза.
— Я не просила… — снова завела старую песню женщина.
— Ну и прекрасно, — не оборачиваясь, прервала очередную порцию нытья. Глаза Риона прояснились, дыхание демона ушло и зрачки парня больше не были подернуты наледью, но взгляд по-прежнему оставался обреченным и потухшим. Взгляд мертвого человека. — Вас никто здесь не задерживает.
— Что? — не поняла Оле.
— То, — я подняла голову, — мы вас не держим. Хотите идти — идите, не хотите, чтобы вас спасали, — не будем.
Женщина посмотрела на рыжую кобылу вирийца.
— И красть лошадь тоже не советую. Эол не одобрит, а события складываются таким образом, что вам его заступничество может понадобиться в самое ближайшее время. Узелок в руки, — посмотрела на кулек с пожитками у ног женщины, — и в путь.
Я сняла флягу с пояса, потрясла, открутила крышку, поднесла горлышко к потрескавшимся губам парня. Рион отвернулся. Тонкая струйка воды потекла по грязной шее. Плохо.
— Зачем вы вообще его, — я кивнула на лес, куда, по словам Михея, ушел Вит, — послушались? Заявись ко мне ночью грязный мужик в драной одежде — отхватил бы веником, а вы даже узелок успели собрать. — Я снова попыталась напоить Риона, и снова безуспешно.
Женщина сжала губы и судорожно обхватила худосочного мальчишку за плечи, словно черпала в нем силу и уверенность. Рион перевел взгляд на темный деревянный борт телеги. Убрать флягу не дала чужая рука. Тонкие пальцы обхватили мои. Я повернула голову, уже зная, кого увижу. Рядом с возком стояла белобрысая пада… девушка. Мелкая, не выше и не старше меня, светлые волосы заплетены в косы, голубые глаза смотрели доверчиво, почти по-детски. Ее рука накрыла мою, вторая ладонь легла на щеку Риона. Чаровник вздрогнул, но не отстранился. Девушка кивнула, и я отступила, оставив ей флягу.
— Я не знала… — залепетала Оле, — не думала…
— Это заметно. Наверное, пора начать. Думать, я имею в виду.
Михей едва заметно улыбнулся и подмигнул Кули.
— Я просто, — молодая женщина устало опустилась на землю, — я просто собиралась уйти. Сама! — выкрикнула она.
Я выпрямилась, борясь с желанием повернуться и вглядеться в лесную чащу. Шаги, пока едва слышные, но с каждой секундой приближающиеся… Так и хотелось вздыбить шерсть и, выпустив когти, повернуться к новой опасности. И тут же спрятать когти обратно. Я вдруг отчетливо поняла, кого увижу через минуту… Увижу того, кто не хотел видеть меня.
— Дядька хотел отдать сестру за пастуха Шошку, — выкрикнул Кули и пояснил для непонятливых: — А тот — дурак и косой, к тому же его корова копытом приласкала, ну он и окривел.
— Я должна была уйти, не Шошка, так другой, еще хуже. Мне уже не шестнадцать и даже не двадцать, отец, пока был жив, всегда говорил… — не закончив, она махнула рукой. — А потом отец умер, и дядька, сказал: «Иди замуж за Шошку». Сказал, что ему докука на шее не нужна. Я решила уйти ночью. Узелок собрала.
— Хорошо, что я проснулся, — самодовольно вставил паренек.
— Я бы тебя все равно там не оставила. — Женщина отвернулась, но ее выдали глаза.
Сейчас она могла говорить все что угодно. Но на деле, если бы мальчик не проснулся, исчез бы вместе с Волотками, с Казумом, дядькой и Шошкой-косым.
