Проходит, наверное, минут десять, и я снова лезу на этот сайт. Я решаюсь написать Артёму. Долго думаю, прикидываю, как бы лучше подкатить. Наконец пишу в личку: «Привет, ты не против пообщаться?» Неожиданно он почти сразу отвечает: «Фото кинь своё.» Вот ведь какой он оказывается высокомерный — без фото и поговорить что ли с человеком нельзя! «А что, без фото ты не общаешься?» — пишу я. Меня как-то даже обижает такое отношение. «Фото кинь», — повторяет он в личном сообщении. «У меня нет пока фото, — отвечаю, — может, позже»? — «Ну позже и поговорим тогда», — приходит от него. Блин, он меня бесит просто своим отношением! Думает, такой красавец что ли! Прямо на хромой кобыле не подъехать! Точно педик. Но поговорить мне с ним всё равно хочется, поэтому я пишу честно: «Я боюсь своё фото выкладывать. Вдруг кто-нибудь знакомый узнает». Артём молчит несколько минут, потом соглашается пообщаться.
Так начинается наша виртуальная дружба с Артёмом. В школе, конечно, я никак себя не обнаруживаю и продолжаю тусоваться со своими пацанами. А ночами я снова и снова представляюсь Вовой, и мы долго говорим с Левиным. Он оказывается клёвым парнем, отзывчивым, умным, воспитанным. Мы часто откровенничаем. Я рассказал ему, что вообще сомневаюсь в том, гей ли я, на что он тут же кинул мне несколько ссылок на научные исследования и статьи. И это было совершенно не то, что я читал раньше.
Артём рассказывает мне о разных случаях, о том, как вообще проходит осознание своей сексуальности. Он не то чтобы убеждает меня, что я гей. Он говорит, что не стоит напрасно надеяться, и если уж попёрло, то принимай как есть. Иногда мне бывает очень паршиво. Так паршиво, что я просто хочу пойти и скинуться с крыши, чтобы больше не думать, гей я на самом деле, или это как-то само пройдёт. В такие моменты Артём успокаивает меня, поддерживает, немного рассказывает о себе. «Ты гей, Вова», — как-то пишет он. Я начинаю возражать. «Да успокойся, — продолжает он, — не пори горячку. Ничего нет страшного в том, чтобы быть геем. Ну так случилось. Хуже, если ты запаришь себе мозг всякой ерундой и начнёшь ломать себя. Ты гей. С вероятностью девяносто девять процентов могу тебе это гарантировать. Не пройдёт. Не исчезнет. Смирись». Чёрт возьми, Артём убедителен. Я верю ему. Я анализирую то, что он советует мне прочесть. Я сам начинаю во всём разбираться. Я теперь понимаю, что девяносто девять процентов того, что говорят о геях по телеку и пишут в газетах, вообще неправда. Якобы кто-то на кого-то влияет, совращает. Якобы есть какая-то пропаганда. Вот он я, на которого уж точно никто не влиял. Я всегда знал, что трахаться надо с тёлками, что пидарасы — это неполноценные люди, право на жизнь которых спорно. Ну и что? В итоге я смотрю гей-порно и знакомлюсь с гомосексуальными ровесниками. В итоге, как мне кажется, я уже по уши влюблен в одноклассника, у которого хватает смелости и ума не скрывать свою сущность хотя бы от самого себя.
Глава 7. Артём
После почти месяца виртуального общения, мы решаем встретиться с Вовкой. Он оказался нормальным парнем. Запуганным каким-то, забитым, загнанным, но нормальным. Он, бедняга, сомневается в своей ориентации, но мне лично всё понятно. Конечно, он гей. Конечно, признать это нелегко. И уж конечно, нелегко с этим жить, особенно когда тебе семнадцать лет. Идея наконец встретиться возникает у нас почти одновременно. Кстати, Вовка так и не прислал своё фото, хотя меня он знает в лицо. Ну и пусть, думаю я, придёт, увидит, подойдёт. Если вдруг подстава, в чём я очень сильно сомневаюсь, успею смотаться. Мы договариваемся встретиться у памятника Пушкину.
Я стою и жду. И я ведь совершенно не знаю, кто должен появиться, смотрю по сторонам, пытаюсь угадать в толпе моего таинственного друга, ставшего уже почти родным. Я так понимаю, он никогда раньше не встречался с парнями. Не то что сексуальных отношений, у него и свиданий таких никогда не было. Даже не знаю, каково это, быть первым. Я вглядываюсь в прохожих. Как он может выглядеть? Высокий? Низкий? Во что будет одет? Мне почему-то хочется представлять его симпатичным скромным парнем, с которым мы проболтаем весь вечер, а потом договоримся увидеться снова. Интересно, курит ли он? Судя по его рассказам, он какой-то уж слишком правильный, и семья, судя по всему, у него строгих правил, как бы ни глубоко религиозная. Пока все эти мысли проносятся у меня в сознании, пока я фантазирую на тему сегодняшней встречи, замечаю вдруг приближающегося ко мне Диму Сорокина. Один из наших школьных гопников, но выглядит он уж очень нетипично. На нём потёртые джинсы и яркая рубашка в клетку, сиреневая с голубым. Уж такого я от Сорокина не ожидал. Чего это он разоделся и чего это он так стеснительно и робко идёт в мою сторону?
— Привет, Артём, — говорит он смущённо и протягивает руку.
— Привет, — скептически морщусь я.
Я всё еще не понимаю, как получилась эта незапланированная встреча и почему Сорокин вдруг так резко стал выбиваться из образа тупого гопника.
Повисает пауза, а Сорокин всё стоит напротив и сверлит меня взглядом.
— Тебе чего надо? — Спрашиваю я.
— Володя — это я, — опустив глаза, заявляет Дима.
До меня даже не сразу доходит. Но Дима быстро, буквально в двух словах объясняет, что это, оказывается, именно его я тут жду. У меня даже мурашки по спине пробегают, в венах кровь холодеет. Я в панике оглядываюсь по сторонам, пытаясь засечь всю их мерзкую компанию. А в голове только одна мысль: надо сматываться. Быстро. Прямо сейчас.
— Отвали от меня! — Я толкаю Сорокина.
— Да погоди, Артём! — Он хватает меня за рукав рубашки.
— Отпусти! — Повышаю я голос. — Оставь меня в покое! Отстань! И ты, и твои дружки гомофобы!
— Артём! — Уже кричит Дима. — Да я один пришёл! Это всё правда! Всё, что я говорил… Ну погоди! Послушай меня!
Я быстро иду к выходу из сквера. Там дорога и остановка — сяду на любую маршрутку, лишь бы поскорее отвязаться от этого гопника. Но он идёт за мной. Я оборачиваюсь — один. И ещё вырядился же в эту идиотскую рубашку, как будто нормальный человек, а не безмозглая курица! Он бежит за мной и догоняет. Снова хватает за руку. Я резко оборачиваюсь, уже готовый зарядить ему по морде. Лучше ударить первым, думаю, чем ждать, пока набегут его дружки. Как же я так попал! Ведь Андрей сто раз меня предупреждал о таких раскладах, сто раз говорил, чтобы я не встречался с сомнительными типами. Но я же думаю, что самый умный! Теперь только бы смотаться. Только бы не получить по первое число. Такие мысли крутятся у меня в голове, пока я ни поднимаю глаза на Сорокина. Он догнал меня и стоит такой трогательный, расстроенный и растерянный, что я даже впадаю на несколько секунд в ступор.
— Артём, — буквально умоляет он, — погоди, пожалуйста! Я один пришёл!
— А что тогда сразу не сказал, что это ты? — Грубо спрашиваю я.
— Боялся…
— Чего?
— Не знаю… — Дима опускает голову. — Пожалуйста, давай поговорим! Это всё правда, что я писал…
Я вдруг вспоминаю все наши разговоры, все его откровения о том, как он запутался и не знает, что из себя представляет на самом деле. Я думаю, если он в самом деле не врёт, то у него так крыша поедет. У него столько говна в голове, да и насколько я понял, поделиться совсем не с кем. Я смягчаюсь, киваю в знак того, что готов поговорить с Димой, и он этому несказанно радуется. В конце концов, не имеет значения, что он наврал с именем. Да я сам раньше ещё и не так шифровался. Это в последнее время что-то осмелел.
