Влад толкает меня в плечо, как бы намекая, что я тоже должен выкрикнуть какую-нибудь глупость, но я только машу рукой и стараюсь сделать презрительное выражение лица. На самом деле я вспоминаю видео одного номера, которое мне показывал Левин и думаю, если бы вы, придурки, хоть что-то знали о фигурном катании. У меня не поворачивается язык сказать что-то обидное в адрес Артёма, и я моментально напрягаюсь, не заподозрят ли чего-нибудь мои друзья. Я всё время думаю, можно ли по мне сказать, что я гей, можно ли меня подозревать. Я ношу чёрные и вообще неброские вещи, чтобы не выделяться из компании пацанов. Я грубо ругаюсь, но Артём, например, тоже в выражениях не стесняется. И матерится он порой пожёстче Влада. Я раньше думал, что геи выглядят женственно и ведут себя как-то манерно, но Левин совершенно не такой. В нём нет ничего женственного. По нему никогда не скажешь, да и пацаны его дразнят просто потому, что он выделяется, потому что тёлки только на него слюни пускают.
В следующие выходные я тоже пытаюсь увильнуть от семейной поездки. Намечается закрытие дачного сезона, и я понимаю, что больше не смогу проводить выходные с Артёмом, поэтому хочу отхватить эту последнюю субботу. Я снова прикидываюсь больным, но мой обман тут же раскрывается и всем становится совершенно понятно, что у меня появилась девушка. Ну пусть так и думают, так даже лучше.
В субботу снова приходит Артём. Он просит меня не пить, и я остаюсь трезвым. А это совсем не просто. Признаться себе на трезвую голову, что ты педик — совсем не легко. Я всё время напряжён. Тело хочет Артёма, тянется к нему, а мозг упрямо сопротивляется, наполняя душу стыдом и отвращением к самому себе.
Глава 11. Артём
Мы снова встречаемся с Димкой. Он хороший парень. Не ожидал, что когда-нибудь скажу такое о гопнике, но он уже совсем и не гопник. Просто я понимаю: куда ему деваться от своих дружков дебилов. Он тайком стал покупать себе одежду и переодеваться, когда мы встречаемся. Недавно притащил похвастаться рубашку. Спросил, нравится ли мне. А рубашка такая страшная, какого-то нелепого сиреневого цвета. Я сказал, как думал. Это, по-моему, обидело Димку, и я извинился. В любом случае, он выглядит сейчас гораздо лучше — хоть на человека становится похож, а не на фрагмент обшарпанной стены в подъезде.
Мы гуляем, потом заходим в маленькую кофейню.
— И чо теперь, — спрашивает он, — когда мои родители не будут ездить на дачу?
Я пожимаю плечами. Не по подъездам мыкаться — это точно, думаю я. Понятно, что если мы с Димкой что-нибудь не придумаем с местом наших встреч, то можно будет завязывать. К себе я никого не вожу. И Сорокин не станет исключением, как бы хорошо я к нему ни относился. Во-первых, родители у меня никуда почти не уезжают с ночёвкой. А во-вторых, даже если они изо всех сил пытаются понять и принять меня таким какой я есть, это не значит, что им доставит удовольствие заподозрить, что я трахался с парнем в нашей квартире. Наш дом — это какое-то святое почти для меня место. Такой вот у меня пунктик. Но что-то придумать нам с Сорокиным надо, иначе будет совсем тоскливо. Надоело мотаться по улицам, к тому же, холодно и промозгло. Мне болеть нельзя, у меня тренировки перед Россией. Да и Димка всё время достаёт с сексом.
— У тебя денег много? — Спрашиваю я.
— С собой? — Растеряно уточняет Сорокин.
— Вообще.
— Да нет, — грустно говорит он. — Ну так, есть чуть-чуть…
— Сколько?
— А чо такое-то?
— Да не чокай ты! Как в деревне! Говори нормально уже! — Я улыбаюсь, чтобы Димка не обижался на моё замечание, и объясняю. — Квартиры сдают по часам. Можно найти в инете и завалиться туда.
— На ночь? — Воодушевляется Димка.
— Нет, — говорю, — на ночь не получится. Но можно часа на четыре вечером.
Ему хорошо, конечно, он может сказать, что к девчонке пойдет ночевать, и его родители только радоваться будут. Со мной такая история не прокатит. Ночевать меня к друзьям не отпускают. Потому что из друзей у меня только Андрей с компанией, а он после моего откровения вообще у папы враг номер один. И хотя мне, конечно, не запрещают с ним общаться, я же вижу, как отца просто на части разрывает, когда я от Андрея возвращаюсь. Так что у меня ночёвки с приятелями не прокатят.
Мы наскребаем денег и снимаем на следующий день квартиру. Появляемся там, естественно, по очереди: сначала я, а минут через двадцать приходит Димка. Так нас точно не спалят. Мы сначала долго целуемся, наслаждаясь тем, что остались наконец одни на нейтральной территории, где не надо бояться внезапного поворота ключа в замочной скважине. Губы у Димки тонкие, такие нежные, правда, запах дешёвых сигарет немного притупляет романтику, но чёрт с ним. Я замечаю, что Сорокин немного расслабляется, и это меня радует. Мы лежим рядом на большой кровати. Потом Димка начинает донимать меня вопросами, нравится ли он мне хоть немного. Дурак, в самом деле, я из-за нашей встречи сегодня тренировку просрал, наврал тренеру, что приболел. Но Димка не понимает, что такое для меня тренировки. Он думает, это так, развлечение.
Мы проводим вместе три часа, а потом мне надо ещё зайти к Андрею. Он штурмует меня СМС-ками последние две недели, а у меня совершенно нет времени с ним увидеться. Мы созваниваемся и я еду к нему.
Андрей встречает меня с бутылкой вина и поцелуем. Я, надо сказать, не против даже секса сейчас, потому что с Димой никак у нас не выходит настроиться на одну волну. Да и понятно, у него в голове вообще бардак. У меня тоже так было, я его понимаю. Нужно время, чтобы смириться. Андрей же меня знает давно, и знает, как сделать так, чтобы мне было хорошо.
— Ты совсем пропал, Тёмка, — тянет он, когда мы лежим на его кровати. — У тебя кто-то появился, да?
Я пожимаю плечами.
— У тебя появился парень, — подтверждает свои догадки Андрей.
— Да не то чтобы парень… Так, из класса…
— Из класса? — Андрей вскидывает брови. — Ты помнится говорил, у вас там одни гопники.
— Ну, и среди гопников оказывается бывают геи, — констатирую я.
— Как это? — Андрей напрягается. — Тём, расскажи!
Я рассказываю ему про Димку, про то, как мы познакомились на сайте, как он скрывался, а потом мы встретились, как ему тяжело, где мы встречаемся. Я говорю, что он трогательный парень, и мне с ним хорошо.
— Тёма, — во взгляде и в интонациях Андрея явное волнение, — ты же говоришь, он из компании этих отморозков ваших, которые тебя поддевают постоянно!
— Ну да… — тяну. — Но он не такой на самом деле…
— Тём, — Андрей вдруг становится очень серьезным. Таким серьезным я его, пожалуй, никогда раньше не видел, — я переживаю за тебя! Не доверял бы ты этому парню.
Я хочу возразить, но Андрей не позволяет и продолжает.
— Они так и делают. Подставляют кого-то своего, знакомятся со сверстниками геями, втираются в доверие, а потом подкарауливают и издеваются. Я знаю, о чём говорю! Ты только не особенно куда-то ходи с этим твоим Димой!
