Сложность положения, в которое счастливая материнством Криста поставила своего хозяина, заключалась не только в нарушении запрета на обзаведение потомством. Дело было в другом, хотя глава семейства и гневался на отступление от данных им установок. Случилось так, что к моменту возвращения из загранкомандировки его почти убедили начать выставлять свою собаку. Ветер опять-таки дул со стороны того самого заводчика, близкого друга семьи. Обработка шла постепенно и неспешно. После того, как в принадлежащем ему клубе была куплена Криста, друг этот не переставал при каждом удобном случае склонять нашего папашу к мысли о славе, которой «эта сука» стопроцентно может покрыть её хозяина и всё его семейство. Заводчик частенько звонил ему даже за границу, вроде по каким-то другим делам, но непременно каждый раз обязательно находя предлог «капнуть» насчет Кристы. Капля, как известно, и камень точит, что уж говорить о планомерно подогреваемом тщеславии…
Впрочем, наш камень оказался далеко не кремень. Ощутимую брешь в нежелании утруждать себя щенками пробило уже то, первое, посещение собачьего питомника и знакомство с высокородными родителями будущей воспитанницы. Здесь хозяину прочно вдолбили, что в родне их Кристушки ни много ни мало — текла кровь чемпионов мира! Уже сам этот факт способен был выстроить ход папашиных мыслей в нужном направлении. Ведь полученная наследственность, по многократным уверениям собачьего специалиста, открывала перед предметом их домашних развлечений такие моральные и материальные виды, что отказываться от предоставляющихся шансов было бы по меньшей мере глупо. Выглядеть глупым, а уже тем более непредприимчивым папаша хотел меньше всего. И потому его всё более и более начинала прельщать перспектива заработать на своём живом имуществе. А быть может, даже и прославиться…
Знаешь, мой дружок, а этот заводчик знал, что делал. Предпринимаемые им психологические атаки не были произвольными. Друг-собачник по опыту знал, что владельцев так называемых элитных щенков со временем частенько начинает одолевать честолюбие. Вдохновлённые всё более проявляющимися выдающимися качествами своих любимцев, они нередко и даже неожиданно для себя загораются идеей явить эти качества миру. Тогда-то и прорезается интерес к выступлениям на собачьих выставках, подбору пары своим «девочкам» или «мальчикам», планированию получения от них достойного потомства. Лиха беда начало, одним словом. О подводные камни, которые обязательно имеются в каждом серьёзном деле, новоиспеченные энтузиасты от кинологии споткнутся позже, но, как поётся в мудрой песенке, это будет всё потом.
Еще одним мощным залпом по папаше был визит друга к нему домой. Приём визитеров, как известно, вещь очень небезопасная. По законам гостеприимства, святым в нашем народе, хозяин должен всячески ублажить переступившую порог дома персону; отказ в какой бы то ни было просьбе считается неприличным нарушением традиции. И гость, таким образом, оказывается в наиболее выигрышной позиции. Помня это золотое правило, кинолог однажды заехал как бы невзначай. Глянув на подросшую Кристу, он так и рассыпался в комплиментах. Изображая гипервосторг от увиденного, принялся рисовать радужное будущее владельцев «такого экземпляра», тем более, что Криста и в самом деле была особью, достойной всяческих похвал. Но гость делал это преднамеренно утрированно, так как прекрасно знал: глава семейства чутко относится к оценкам извне. Но оба они были делягами, и за выспренными похвалами маскировали в первую очередь интересы собственной наживы. Заводчик, уговаривая отдать щенка в племенную работу, пёкся об определённых выгодах не только для его хозяина, но прежде всего для элитного собачьего клуба, владельцем которого он был.
Папаша всё знал, все понимал, но синдром радушного хозяина безотказно сработал, и сердце его опять ощутимо дрогнуло.
— Почему нет, почему нет, в конце концов?! — начинала раскручиваться в его голове провокационная мыслишка.
Довершили процесс ломки приоритетов те самые вкрадчивые приятельские звонки за рубеж. Они шли так часто, что под конец папаше начало казаться, будто в командировке он решал не столько производственные, сколько собачьи проблемы. Собственно, в какой-то мере так оно и было.
Но окончательно чашу весов в пользу племенной работы, как это обычно бывает у капиталистов, склонили сделанные вычисления. Элитные щенки новой импозантной породы — он знал это по себе — стоили не одну тысячу долларов. Как уверял всё тот же заводчик, собаки кане корсо пользовались среди богатой российской публики стремительно нарастающей популярностью. А значит, при правильно расставленных рекламных силках появлялась высокая вероятность успешного и прибыльного сбыта Кристиного приплода, не выходя за круг своей бизнес-братии. Не чересчур большие деньги в сравнении с основными папашиными оборотами, но и не такие малые, чтобы ими пробрасываться, когда расходов на предприятие — всего-то приличная собачья кормёжка, да пользование в ветлечебнице. Зато как будет обласкано извечно ненасытное честолюбие делового человека!
Так в конце концов и рассудил хозяин Кисты, решив сразу по возвращении из важной командировки встретиться и серьёзно поговорить с заводчиком.
Поговорил…
Весь тот день, когда он приехал что называется к разбитому корыту, в доме о Кристе вслух больше не вспоминали. А вечером хозяин позвонил в клуб. Разговаривал тихим шёпотом, каким в сериалах обсуждают заговоры, будто заранее готовясь к чему-то нехорошему.
Заводчик уже потирал руки. Он был почти уверен, что предпринятая им промывка мозгов должна рано или поздно сработать. Не может того быть, чтобы хозяева Кристы не согласились принять его предложение приобщиться к кинологии.
Однако вместо ожидаемой темы услышал:
— Моя собака принесла щенков.
— Когда?
— Да, видно, совсем недавно. Я же, ты знаешь, был в отъезде, а домашние говорят, что ничего подозрительного в отношении Кристы не видели. Щенята в будку как с неба свалились, будь они неладны! Ещё слепые.
Заводчик напрягся. Будущее чемпионство Кристы оказалось под серьезной угрозой
.
Ты хотя и собака, но, к большому твоему счастью, ведать не ведаешь, какие жестокие нравы царят в кинологическом мире. Например, по законам племенной работы первая вязка не должна происходить раньше, чем «девочка» достигнет двухлетнего возраста — времени полного расцвета. Будущей матери нужно и сил, и ума набраться, чтобы вынашивать и выкармливать потомство, не «съедая» свои внутренние факторы роста, а используя уже хорошо подкопленные жизненные ресурсы. И это правильно, поскольку только у зрелых особей рождается наиболее ценное и качественное потомство. Апологеты кинологии строго за этим следят. И если условие оптимального возраста не соблюдено, суке вообще грозит выбывание из числа тех, чьи щенки могут претендовать на статус элитных.
Ещё хуже другое. Собаки устроены очень непросто. Если Криста в следующий раз будет повязана с вполне подходящим женихом, не факт, что у щенков не проявятся признаки её прежнего кавалера — так работает генная память. Значит, нет гарантии, что чистота породы не будет нарушена. Поэтому в кругах, занимающихся разведением высокородных животных, едва ли не самой тяжкой провинностью считается появление щенков-бастардов. Этакие вольности не прощаются даже самым именитым сукам. Точнее, их хозяевам. Кинологи-заводчики, как и представители любого серьёзного дела, не терпят неряшливости и недисциплинированности в вопросах следования выработанным правилам. Отступление от законов карается тем, что провинившиеся изгоняются не только из высшей собачьей знати, но и вообще из числа животных, пригодных к племенному производству.
