Я вызвал стражей, велел запереть заключенного в подземелье, тщательно вымыл руки и пошел туда, где спала Одри.
Осторожно толкнул дверь, зашел… и чуть не получил ночным горшком по голове. Хорошо хоть пустым. Сама Одри, что так радостно меня встретила, сидела на кровати, прижимая к груди покрывало, и яростно сверкала глазами.
– Вижу, тебе стало лучше, – отметил я.
– Где мое платье?
– На помойке. Вряд ли тебе понравилось бы то, что от него осталось.
Уселся в кресло, закинул ногу на ногу.
– Кстати, можешь не комкать так покрывало, пытаясь прикрыться, я все равно уже все видел. И даже не раз.
– Больше не увидишь, – прошипела Одри.
– Не знаю, не знаю… – протянул я. – Ты, кажется, должна мне желание, детка. Так что не зарекайся.
Она осеклась, глядя на меня с яростью. Я улыбнулся.
– Но пока меня не так занимают твои прелести, Одри. К тому же весьма на данный момент потрепанные. – Она снова окатила меня ледяным взглядом и выпрямилась. Бледная, растрепанная, голая. Из одежды на ней сейчас лишь намотанная вокруг груди тряпка. И губы опухшие. Кусала она их, что ли? Демоны, надо бы отвлечься… – Лучше расскажи, какого хрена ты здесь забыла?
– Я уже говорила, – она все-таки совладала со своей злостью, молодец. – Мы искали тебя, я и Армон. С того самого дня, как ты пропал. Узнали, что ты можешь быть в этом городке, и вот… Из Кайера перемещались порталом, но Армон не вышел из круга, он исчез!
– Во время переноса?
– Да.
– Ого. – Нахмурился, размышляя. И куда же подевался мой желтоглазый бывший напарник?
– Я боюсь за него… – прошептала Одри.
– Жив твой верный пес, не переживай, – зло усмехнулся я. Мое заклятие ко мне не вернулось, значит, Армон все еще коптит это небо.
– Почему ты так уверен? Ты его чувствуешь? Знаешь, где он? Можешь… его найти?
Я пожал плечами.
– Могу. Только зачем мне это?
– Лекс!
– Ну же, Одри. Предложи мне хоть что-нибудь интересное за нашего пушистика.
– Так нечестно!
– Где я и где честность, – усмехнулся. Одри злилась и снова кусала губы. Я уставился на них, понимая, что тоже хочу этого. Укусить. А потом втянуть ее нижнюю губу в свой рот…
– Давай, детка, придумай что-нибудь. У тебя есть хоть что-нибудь интересное для меня?
– Знаешь что?! – Вскинулась она. – Я обращусь к ловцам, я…
Осеклась, зацепившись взглядом за мой кулон.
– Теряешь время, Одри. Может, Армон в этот момент молит о помощи? – я внимательно рассматривал трещинки на потолке. – Или погибает? Кто знает, куда его закинул портал?
– Ты невыносим, – Одри сжала кулаки. – Чего ты от меня хочешь?
– Не знаю, – я картинно зевнул. – Придумай что-нибудь.
– Я не буду ничего придумывать! – рявкнула она. – Ты запер меня в том подземелье, впустил туда этих… этих… – она вдруг осеклась и низко опустила голову. – Боги… Там было так темно, а они… Светились. Изнутри. Такие жуткие… Я ведь извинилась перед тобой! Столько раз! Чего ты хочешь, Лекс? Убить меня? Так сделай это, может, тогда тебе станет легче! И мне тоже…
Я молча смотрел ей в лицо. Внутри было гадко.
– Велю принести тебе ужин, слышал, голодные девочки становятся чрезмерно плаксивыми.
Она снова сверкнула глазами. Розовая каемка вокруг зрачка, серая дымчатость внутри… Проклятая Одри. Поднялся, понимая, что лучше убраться подальше, пока не наделал глупостей.
– Не переживай, я найду твоего пушистого дружка.
Пошел к двери, не оглядываясь.
– Моего жениха, – четко сказала она мне в спину. – Мы с Армоном обручены.
– О, поздравлять не буду, – не оборачиваясь, бросил я. – Не знаю, кому из вас сочувствовать.
***
Уже на подходе к знакомому навесу Армон услышал шум и крики. Ускорил шаг, а потом почти побежал.
– ПрОклятая, из-за тебя мы все погибнем! Тебе не место в Пристани, ты на всех навлечешь беду! – кричала одна из пятнистых девушек. Треугольные уши были прижаты к голове, как у рассерженной кошки, хвост с пушистой кисточкой подрагивал.
Сойлинка стояла напротив, опустив голову. На ее плече темнел синяк, похоже, в нее бросили камень.
Пятнистых кошек было около десятка. Он шагнул в круг, закрывая крылатую собой.
– Что здесь происходит?
– Не вмешивайся, чужак! Это не твое дело! – зашипела та, что стояла ближе всех, сжимая булыжник. Золотые глаза с узким зрачком гневно уставились на рихиора. Вирса, кажется, так ее зовут.
– Теперь мое, – мрачно сказал Армон, обводя тяжелым взглядом разъяренных кошек. – И каждый, кто имеет какие-то претензии к Сойлин, может озвучить их мне.
– По какому праву? – взвилась Вирса. – Ты здесь никто, пришлый, думаешь, раз смог одолеть моего брата, то имеешь право решать?
Армон внимательно посмотрел на девушку. Брата? Вот, значит, как… Что ж, похожи. Одинаковые золотые глаза, острые уши. Вирса была почти человеком, только на теле пятна, да хвост топорщил подол короткой туники.
– Я имею право как минимум защищать Сойлин, – спокойно ответил Армон, в упор глядя на Вирсу. – Еще раз к ней подойдешь, выломаю прут подлинее и отхлещу на глазах у всех. Ясно?
Некоторые кошки насмешливо зафыркали, одна откровенно улыбнулась, прикрыв рот ладошкой. Вирса ударила кончиком хвоста, выбивая пыль из деревянного настила. Сверкнула глазами.
– Ты еще об этом пожалеешь, крылатая! – прошипела она, резко развернулась и ушла, покачивая бедрами. Следом потянулись ее подруги.
– За что они тебя так? – Армон повернулся к Сойлинке, хмуро рассмотрел ее синяк. Девушка безразлично пожала плечами.
– Ни за что. Зря ты вмешался, Армон.
– Предпочитаешь, чтобы тебя забивали булыжниками? – рассердился он.
– Вирса злая, но отходчивая, – тихо пояснила девушка. – И бросок у нее слабый, не больно почти… А теперь она запомнит и отыграется. Только хуже будет.
– Сойлинка, – Армон осторожно коснулся ее плеча. – Что ты говоришь? Так не должно быть! И я не позволю им кидать в тебя камни!
Она помолчала, глядя на него, потом тряхнула головой так, что рассыпались кудри.
– Ты однажды уйдешь, Армон. – глухо сказала она. – Так или иначе. Ты не останешься в Пристани, я это понимаю. А мне никуда отсюда не деться. Так что лучше бы ты не лез в это.
Она стряхнула с плеча его руку, развернулась и тоже ушла, в сторону, противоположную той, куда отправились кошки. Армон покачал головой.
– Я уже в это влез, птичка, – мрачно произнес он. – С головой.
