— До сегодняшнего дня ты была его любовницей, — медленно повторил я. — Ты разобиделась, ушла от него и заглянула в бар “Бонго”. Туда пришел я и стал расспрашивать насчет Джордана. Ты знала, где он живет, и вызвалась меня проводить туда. Когда мы приехали, Клайв был уже мертв. И тогда ты — а не кто другой — попросила не вызывать полицию, и ты — а не кто другой — настояла на том, чтобы забрать котенка вместе с бантом и посланием.
— Верно, — согласилась Фрида спокойно. — Просто я — прирожденная лгунья, поэтому изменить факты в пользу Чарли мне ничего не стоит.
— Если только я не позволю тебе остаться тут?
— Вот что я тебе скажу, Рик Холман... — Она снова улыбнулась. — С виду ты довольно неказистый, но сообразительности у тебя не отнять.
— И как долго ты намерена у меня жить?
— Еще не знаю, — пожала она плечами. — Может, месячишко? К тому времени мне наверняка подвернется кто-нибудь поинтереснее.
— И давно ты знакома, с Клайвом Джорданом?
— Несколько месяцев. Видишь ли, он был приятелем одной моей подружки.
— Зои Парнелл? — предположил я.
— Кого? — Фрида и глазом не моргнула. Я бросил взгляд на свои наручные часы: уже перевалило за девять. Я присел перед котенком, снял с его шеи бант, положил его в карман и снова распрямился.
— Мне нужно кое-куда съездить, — сказал я. — Поэтому развлекайся сама: можешь смотреть телевизор или напиться. Комната для гостей находится сразу за кабинетом, можешь ее обживать.
У нее от изумления расширились глаза.
— Рик Холман! Ты отказываешься от моей благосклонности?
— Отказываюсь. Пока,. — оскалился я. — Ненавижу спать с прирожденными лгуньями.
Она украдкой зевнула, и я понял, что Фриду Паркин обидеть непросто.
— Возможно, мне придется взять у тебя взаймы пижаму, ты не против?
— Не против, — сказал я ей. — И не забудь выставить за дверь кота до того, как ляжешь в постель.
— Сначала его нужно угостить мартини, — неожиданно хихикнула Фрида. — Кто знает? А вдруг он превратится в разъяренного льва?!
* * *
Двадцать минут спустя Леонард Рид отворил мне дверь своего особняка в псевдоанглийском стиле. Он был облачен в безупречный вечерний костюм, белую рубашку с плиссированным жабо украшала черная “бабочка”.
— Рик! — выдавил он из себя улыбку. — А я собрался было уходить, старик. Званый ужин. Идиотская мысль. Но время от времени даже Леонарду Риду приходится ублажать своего продюсера.
— Время от времени даже Леонарду Риду приходится быть честным со специалистом по улаживанию конфликтов Холманом, — холодно сказал я. — Или же специалист может решить прекратить поиски правды и справедливости и отказаться от прекрасного, но лживого клиента — вроде того, с которым он имеет дело сейчас.
Набрякшие веки почти совсем прикрыли его глаза.
— Насколько я понимаю, — промурлыкал он, — тебя что-то сильно беспокоит. У тебя точно такой же дикий блеск в глазах, как у Насильника, когда тот видит на лужайке незнакомую кошку. Заходи, выпьем на скорую руку, и ты расскажешь мне о своих затруднениях.
Я проследовал за ним в гостиную, выждал, пока он закончит любоваться собой в застекленной стене, а потом поведал, что пить не буду.
— Я встречался с Зои Парнелл, — сказал я, — и она сообщила мне, что Клайв Джордан уехал от нее дня четыре назад. Она не знала, куда он подался, но предложила попытать счастья в баре “Бонго”. Я так и сделал, и, когда осведомился у бармена, не знает ли он, случаем, Джордана, одна сумасшедшая дамочка у стойки сказала, что знакома с ним. Поэтому мы отправились к одному новому многоэтажному зданию в Уилшире. Дамочка сказала, что квартира принадлежит какому-то дружку Джордана, который уехал куда-то на месяц и позволил ему поселиться там на время его отсутствия.
— И Клайв оказался там? — поинтересовался Леонард с умеренным любопытством.
— Лежал абсолютно голый на полу с пистолетом в руке и с пулей в голове.
— Ого! — Он надавил потайную кнопку, и из деревянной стенной панели плавно выдвинулись и распахнулись створки встроенного бара. — Мне сейчас просто необходимо выпить, старик. У меня внутри все переворачивается!
— Никакой посмертной записки, говорящей о самоубийстве, не было, — продолжал я. — Во всяком случае, я ее не нашел. Но нашел крошечного черного котенка с белым бантом вокруг шеи. — Я вытащил бант из кармана и показал его Леонарду. — Тут есть одна очень любопытная надпись.
— “На память капризному мальчику. С любовью. Леонард”, — прочитал он вслух. — Это явно говорит о чьей-то предусмотрительности, Рик.
— А ты разве не посылал ему котенка?
— Неужели я выгляжу полным идиотом? — Леонард посмотрел на свое отражение в зеркальной стене с нескрываемым удовольствием. — Никто не повел бы себя так глупо, верно? Особенно в моем положении.
— Его одежда была аккуратно разложена на кровати, — сказал я. — Похоже, Клайв принимал душ, а потом, вместо того чтобы одеться, прошел в гостиную и застрелился.
— А кто-то подбросил бедную кошечку с бантиком и моими наилучшими пожеланиями вокруг шейки, чтобы полиция подумала на меня? — Леонард плеснул дорогого коньяка в рюмку и выпил его одним конвульсивным глотком. — Ты заставляешь меня нервничать, старик!
— Мне удалось произвести лишь беглый осмотр комнаты, — продолжал я отчет. — Дело темное. Ненормальная дамочка не дала мне позвонить в полицию. Она также притащила котенка ко мне домой. Уверен, она не случайно оказалась в “Бонго”, когда я там появился. Значит, весь вечер кто-то водит меня за нос. Выбор небольшой: либо ты, либо Зои Парнелл.
Леонард одним глотком прикончил оставшийся коньяк, потом поспешно зажал ладонью рот, поскольку реакция его желудка оказалась неожиданной.
— Прошу прощения! — Он очень осторожно выдохнул. — А у этой ненормальной дамочки есть имя?
— Фрида Паркин.
— Ого!
— И-го-го! Осел! — рявкнул я. — Еще чуть-чуть, и я забуду, что имел несчастье быть знакомым с тобой, шут!
— Так ты не вызвал полицию? — Он погладил свои мясистые щеки лопатообразными пальцами. — Значит, бедняжка Клайв до сих пор так и лежит на полу?
— Я не вызвал полицию сразу, — уточнил я. — Но я сделал это по дороге сюда.
— Следовательно, теперь я в любой момент могу ожидать визита какого-нибудь хитроумного детектива?
— Звонок был анонимным. У меня и так достаточно неприятностей, чтобы еще объяснять им, почему я не позвонил сразу из квартиры.
Леонард плеснул еще коньяку себе в рюмку.
— Что-то я выбираю себе неудачных приятелей, не так ли? Сначала Лестер Андерсон, а теперь вот Клайв!
