– Нет-нет, все нормально. И с Никки, и с прочими, – заверил Марк. – Я просто хотел попросить тебя об услуге. Знаю, возможно, я этого не заслуживаю, но, если ты хотя бы выслушаешь, это будет значить для меня очень много.
– Выкладывай, – без колебаний выпалила Дарлин.
Марк понял, что она уже переключилась на рабочий режим. Дарлин Куинн была частным детективом – и чертовски хорошим.
– Мы копаемся в одном старом деле, – начал он. Келли не сводила с него напряженного взгляда. – И пришли к выводу, что парню заплатили, и он взял на себя вину за поджог. У нас нет доказательств, только теория.
– И где сейчас это подставное лицо?
– В тюрьме.
Марк почти слышал, как в голове у Дарлин крутятся шестеренки. Она полностью погрузилась в мыслительный процесс. Он вспомнил, как увидел ее в первый раз. Тогда Марк прилетел в ее город в штате Мэн, чтобы отпраздновать расширение «Ориона» и новое назначение Оливера. Дарлин оказалась доброй, милой, уморительно смешной и одержимой. Было очевидно, что Оливер нашел свою вторую половину, идеального партнера и «сообщницу». Марку вдруг взгрустнулось. Он посмотрел на Келли и буквально утонул в серо-зеленом океане ее глаз.
А могла бы Келли стать его идеальным партнером?
«Господи, откуда вообще взялась такая мысль?»
– Марк? – позвала Дарлин, и он тут же вернулся в реальность.
– Да, извини. Что ты сказала?
– Я спросила: а почему ты считаешь, что ему заплатили?
– Его бабушка, единственная родственница и женщина, которая его вырастила, неожиданно разбогатела. Условно говоря. Они жили на грани нищеты, а теперь она обитает в доме престарелых, одном из тех заведений, где от расценок глаза слезятся. Ну, ты себе представляешь. Фактически это дорогой курорт. И произошло это сразу после суда, на котором парень признал себя виновным.
– Любопытно, – протянула Дарлин. – То есть ты хочешь узнать, что там у бабушки и внука со счетами в банке? Поступили ли к нему какие-то деньги – или, может быть, сразу к ней?
– И, если это возможно, имя человека, который перевел их на счет.
– Полагаю, тебе не стоит напоминать, что залезать в банковскую систему без позволения, да еще при том, что я не работаю над делом, – это в высшей степени неэтично.
– Я бы не стал обращаться к тебе с такой просьбой, если бы это не было крайне важно.
Дарлин вздохнула. Послышался стук пальцев по клавиатуре.
– Тебе повезло, что Оливер сейчас занят с помощником шерифа Дерриком. Он бы обязательно велел мне расспросить тебя подробнее до того, как соглашаться.
– А ты хочешь расспросить меня подробнее?
Дарлин фыркнула:
– Я не люблю задавать слишком много вопросов. Иногда лучше не иметь лишней информации.
Просто назови мне имена бабушки и внука и дату суда.
Марк так и сделал и показал Келли два больших пальца.
– Спасибо, Дарлин, – с чувством произнес он, после того как она на всякий случай повторила фамилии. – Ты не представляешь, как много это для меня значит.
– Не благодари, во всяком случае, пока. Сможешь сделать это, когда я добуду нужные сведения. И скажи спасибо Оливеру. Хоть ты и пропал с горизонта, он до сих пор рассказывает мне истории о старых добрых днях.
Марку захотелось объяснить, почему он бросил своих самых близких друзей, но не смог подобрать слов. Вместо этого он снова рассыпался в благодарностях.
– Не могу гарантировать, что я получу информацию сегодня, но к завтрашнему дню все должно быть готово. – Марк услышал, как она снова печатает. – Как и ты, я люблю помочь, чтобы в будущем попросить об ответной услуге.
– Нет проблем.
– И… Марк. Ты знаешь, я не могу скрывать это от Оливера, – серьезно добавила Дарлин. – Но… нет нужды звонить ему, пока мы оба на работе. Я подожду, пока он придет домой.
– Спасибо еще раз, Дарлин.
– Нет проблем, – эхом откликнулась она.
– Итак? – спросила Келли, когда он дал отбой. – Она посмотрит их счета? Взломает банковскую систему?
– Она сказала, что да.
– Ого. Вот просто за так?
Марку показалось, что в ее голосе прозвучали нотки ревности. Он внимательно посмотрел на Келли, но ничего не заметил.
– Я думаю, Дарлин любит загадочные случаи. – Марк пожал плечами.
– Как то дело с миллионером в Мэне?
Он засмеялся:
– Именно.
– Я не могу сидеть и ждать, когда она позвонит, – заявила Келли. – Так можно и с ума сойти. Мне нужно чем-то заняться.
Марк сразу же подумал о спальне. Это было так дико и неожиданно, что у него даже изменилось выражение лица. Как он может вообще думать о каких-то чувствах к женщине, если именно он виноват в том, что она стала вдовой?
Неизвестно, заметила ли Келли всю эту безмолвную бурю эмоций – она ничего не сказала. Помолчав немного, она вдруг хлопнула в ладоши и широко улыбнулась:
– У меня есть идея!
Глава 11
– Мне очень не нравится эта идея.
Марк передал бинокль Келли, которая едва ли не подпрыгивала от волнения на водительском сиденье своей машины.
– Вы уже сказали это много раз, – отрезала она и улыбнулась. – И помните: вы могли бы не ехать со мной.
Марк хмыкнул:
– Но вы-то поехали бы в любом случае.
Скорее всего, Келли поехала бы сюда и без Марка, но вряд ли вошла бы внутрь одна. Она помнила, если с ней что-то случится, Грейс останется круглой сиротой, без отца и матери.
Келли навела бинокль на трехэтажное здание. Офис Фонда Боумана размещался в белом, устремленном в высоту здании словно маяк надежды, приветливо встречавший всех, кто проходил мимо, направляясь на рынок или в бар. Он прекрасно вписывался в городской ландшафт и полностью соответствовал особой атмосфере Дизайн-дистрикт. Это было одной из многих причин, по которым Фонд Боумана превратился в такое процветающее учреждение, еще одна причина – статья Виктора.
Благотворительный фонд Боумана имел своей целью борьбу с нищетой в Далласе. Сюда стремились все, кто хотел изменить мир к лучшему.
– Когда смотришь на него, становится как-то хорошо, – заметила Келли, разглядывая название фонда, сделанное из стальных букв рубленым шрифтом. – Правда?
– Сразу хочется помогать людям, – признал Марк.
Келли согласно кивнула и нахмурилась. Может ли такая организация быть связанной со смертью Виктора? Марк вдруг накрыл ее руку своей. Келли вздрогнула от неожиданности.
– Но мне не нужно смотреть на вас, чтобы захотеть помочь. – Он сжал ее ладонь. От его прикосновения ей стало жарко, у нее запылали щеки.
