Сэр Найджел отстранился, делая шаг назад:
– Теперь, леди Анна, можете дать мне пощечину и прогнать.
Девушка посмотрела на украшение, затем на своего искусителя. Он не тот мужчина, которого можно к себе привязать. Но он забрал ее сердце, и с этим уже ничего не поделать. Аня решила, что пусть это будет их последняя ночь, и она тоже ни о чем не будет жалеть.
Девушка приблизилась к герцогу, обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом. Аргайл подхватил свою добычу на руки и понес на кровать. Он ласково ее целовал, легко прикасаясь к ее губам своими. И Аня ответила на поцелуй. Почувствовав отклик, герцог стал целовать ее жадно и страстно, одной рукой лаская грудь сквозь тонкую ткань сорочки. Он смотрел в широко раскрытые от восхищения глаза и хотел подарить своей рыжеволосой красавице больше нежности, больше удовольствия. В прошлый раз в момент их близости он был ненасытным, даже грубым, брал, не спрашивая, подчинял своей воле и желаниям. Сейчас же ему хотелось отдавать. Опустив вниз бретели ночной сорочки, он стянул ткань вниз. Аргайл медленно водил пальцами по белоснежной коже, едва задевая затвердевшие соски. Он видел, что девушка жаждет более откровенных ласк, но ему так хотелось неспешно изучить ее тело, исследовать каждый потаенный уголок.
Герцог склонил голову и лизнул розовую вершину груди, затем обхватил губами, словно пробуя на вкус. Анна прерывисто задышала, выгибаясь. Аргайл решил, что обязательно даст ей сегодня ночью все, что она ни попросит. Его губы заскользили ниже, он уже стянул вниз тонкую сорочку, оголяя живот и бедра. Он провел пальцами по светлым рыжим завиткам внизу живота и улыбнулся, понимая, что ошибался во всем. В ее характере так же, как и во внешности, не было ничего искусственного.
Найджел не привык говорить женщинам красивые слова, но он понимал, что ради Анны сделает исключение:
– Ты красавица. Фея из моих юношеских снов. Твое тело – лучшее, что мог придумать Создатель.
Аргайл продолжал нашептывать девушке, какая у нее притягательная грудь, какие изящные руки и стройные ноги. Он щекотал своим дыханием ее кожу, спускаясь ниже, Анна лишь тихо постанывала, прикрыв веки. Найджел чувствовал, как девушка расслабляется и раскрывается для него, словно робкий, прекрасный цветок.
Анна не могла поверить, что этот властный мужчина может быть таким трогательным и ласковым. Мужчина прокладывал влажную дорожку из поцелуев ниже, ласкал языком кожу под коленями, гладил ладонями бедра и живот. Герцог беззастенчиво рассматривал ее, и Анна не чувствовала ни малейшего стеснения, когда он раскрыл влажные лепестки, прикрывающие сокровенное. У нее перехватило дыхание, когда он поцеловал в самое чувствительное местечко. А когда его пальцы коснулись ее лона, Аня протянула к нему руку, без слов умоляя об иной близости. Аргайл быстро освободился от одежды, лег сверху, и его значительно увеличившаяся в размере плоть скользнула между ее бедер. Сперва он коснулся ее лона слегка, словно дразня, а затем, обхватив руками ягодицы, прижал к себе, глубже проникая в шелковистые глубины. Они оба вздрогнули, но не произнесли ни слова. Герцог начал двигаться быстро, ритмично. Одновременно с этим он жадно впился поцелуем в припухшие губы любовницы, словно говорил: «Ты моя». Аня гладила мужские плечи, отвечала на ласки, старалась уловить ритм и двигаться так, словно они были единым целым. Она быстро достигла кульминации, почувствовав, будто жидкий огонь разливается по телу. Герцог последовал за ней и, утомленный, лег рядом, притягивая девушку в свои объятия. Они не обсуждали происшедшее: лишь молча обнимали друг друга, давая себе кратковременный отдых. Здесь и сейчас – вне времени, невзирая на титулы, на разницу культур и прошлый опыт – они принадлежали друг другу целиком и полностью.
Глава 8
29 января 1887 года, поместье Барнард-Касл в графстве Дарем
Сквозь неплотно прикрытые шторы в комнату пробрались первые робкие розоватые лучи солнца. Аня спала, уткнувшись носом в мужское плечо. Она трогательно сопела и улыбалась во сне. Герцог смотрел на свою избранницу, нежно гладил рыжие локоны и никак не мог заставить себя уйти. Сэр Найджел понимал, что если он еще немного задержится, то уже не сможет ее покинуть. Это было самое трудное решение в его жизни, но он знал, что поступает правильно. Они не смогут быть вместе. Он, разумеется, придумал бы историю о русской княжне из древнего, но обнищавшего рода, и общество проглотило бы эту легенду. Но Анне будет тяжело в высшем свете. Придется изучать этикет, поработать над манерами, а организация балов и торжественных приемов в качестве герцогини – особая наука. Аня слишком независимая и вряд ли захочет подстраиваться под кого-то. Герцог сел на край постели, понуро опустив голову. Он убеждал себя, что это лишь страсть и влечение тел, что пройдет время, и он забудет эту женщину. Сэр Найджел оделся и, не оборачиваясь, покинул спальню. Он спустился в холл и дал распоряжение слугам подготовить экипаж и забрать его вещи. Аргайл написал Томасу записку с извинениями и уже через полчаса покидал поместье, стараясь ни о чем не жалеть.
Утром Анна проснулась в прекрасном настроении. Она вспомнила о безумной ночи любви, улыбнулась и протянула руку к возлюбленному. Но нащупала лишь холодные простыни и пустоту. Аня тут же поднялась, осматривая комнату. Ни герцога, ни его вещей не было. Лишь рубиновая «корзина с клубникой» на подушке. Глаза увлажнились, но Анна решительно смахнула слезы. Она не будет плакать. Была прекрасная ночь, но сейчас настал новый день, и пора собираться в путь.
В столовую к завтраку Аня спустилась последней, она увидела все те же лица. Всех, кроме сэра Найджела. Катя перехватила взгляд подруги, подскочила с места и вывела Аню в соседнюю гостиную.
– Ты, наверное, уже догадалась? Он уехал, – проговорила Катерина, крепко обнимая подругу. – Герцог передал Томасу письмо, где говорит о вынудивших его причинах…
– Катя, не надо, я все понимаю, – всхлипнула Анна. – Ты не обидишься, если мы переместим меня сегодня? В музее Барнард-Касл должен быть обеденный перерыв, в это время в часовне никого не будет.
– Да, конечно, – грустно улыбнулась Катя. Она так хотела, чтобы подруга погостила в поместье подольше. А еще она всем сердцем желала, чтобы Аня была счастлива. Конечно, не с этим противным Аргайлом, но глупому сердцу не прикажешь. – Я поговорю с Томасом, он все подготовит. Обещай мне, что вернешься. Мы по-прежнему будем делать настройки на перемещение каждую неделю. И я буду оставлять в часовне письма.
– Я обещаю, – кивнула Аня. – Может быть, летом, когда я смогу… в общем, когда немного успокоюсь.
Девушки обнялись, а затем вернулись в столовую. Аня надеялась, что уже через несколько часов она будет в своем времени. И сделает все возможное, чтобы стать для кого-то единственной, желанной и любимой. И она непременно забудет упрямого, невыносимого герцога…
Сэр Найджел все дальше уезжал от Дарема. Он был в дороге более трех часов и все это время вспоминал Анну. «Сейчас она уже проснулась. Наверняка узнала, что я уехал, – размышлял Аргайл. – Интересно, что она чувствует? Думает ли обо мне?» Мужчина чертыхнулся, потому что сам чувствовал непереносимую боль в груди. Все это время, проведенное в пути, он пытался вспомнить свои доводы, почему он не может быть вместе с Анной. И ни один из них сейчас не казался ему убедительным. Герцог резко выдохнул, приняв решение. Он потянулся к слуховому окошку и крикнул возничему:
